И вновь мне не удалось выспаться! На этот раз разбудил зевающий Александр.
– Изыди! – отмахнулся я от своего помощника в слабой надежде, что тот отстанет.
– Гости у нас, – зевая так, что челюсть может вывернуть, ответил мне тот.
– Кого черти принесли? – спрашиваю, а сам глаза закрываю.
– Марта приехала, а вместе с ней человек Ларионова. В гостиной дожидаются и… – Александр злорадно ухмыльнулся, – тоже спать хотят.
– Блин, придется вставать… – Сел я на кровати, хмуро посмотрел на своего помощника и спросил: – Не мог их в гостевых разместить? Я бы выспался, да и тебя не дергал. А теперь придется, мой друг и помощник Саша, суетиться, и спать ты ляжешь не скоро.
– Иван Макарович, так я не буду одинок! – улыбнулся тот.
– Пусть в гостиную кофе принесут, – потряс я головой, пытаясь сон отогнать.
– Сам сделаю, не хочу служанку будить, а то она мне потом припомнит.
Александр ушел, я же наскоро умылся, бриться не стал, чтобы не терять время.
– Марта! Рад видеть! – вошел я в гостиную. – Сергей, – приветственно кивнул человеку ротмистра.
– Иван, наконец-то! – улыбнулась мне владелица сети столичных ресторанов. – Вениамин Николаевич сказал, что тебе без моего участия не обойтись. К сожалению, сколько раз он при мне ни звонил, но так и не смог с тобой переговорить. Пришлось ехать!
– Гм, – кашлянул я в кулак, – давай о делах поговорим после. Ты с дороги устала, сейчас мой помощник принесет кофе и легкий завтрак. Потом ты отдохнешь, прогуляешься по городу, с сестрой моей пообщаешься, а вечерком и побеседуем. Идет?
– Можно и так, – согласилась девушка.
У меня же к ротмистру возник один неприятный вопрос. Вениамин Николаевич, отправляя Марту ко мне, явно не все ей рассказал или что-то приукрасил. Ресторанов в городе достаточно, готовят неплохо, хотя до заведений Марты местным очень далеко. Надеюсь, посланник ротмистра мне кое-что расскажет, при нашем с девушкой разговоре Батон, или, правильнее, Сергей, сидел и чуть заметно морщился.
Выпив кофе и съев пару круассанов, как ни странно, даже горячих, я отвел девушку в гостевые комнаты, а Сергей и Александр за пару ходок перетащили багаж девушки. В дорогу Марта собралась основательно, десяток сумок и пять неподъемных на вид чемоданов внушают уважение. Н-да, это не Катерина, которой пришлось в местных лавках отовариваться. Правда, мою сестру оправдывает то, что она-то не собиралась здесь оставаться. Иногда меня посещают мысли, что ротмистр с полковником «забыли» спутницу специально. Не знаю уж, по какой причине о Катьке не вспомнила императрица, но, думаю, и у той планы совпали со сложившейся ситуацией.
– Сергей, пойдем поговорим, – сказал я человеку Ларионова, когда Марту оставили отдыхать после утомительной дороги.
В кабинете Батон выложил на стол пакет с сургучными печатями:
– Вениамин Николаевич велел передать.
– Угу; присаживайся, – кивнул на кресло у стола. Взяв в руки пакет, покрутил его, мимоходом просматривая печати и отмечая, что вскрытию тот не подвергался. – Что мне на словах господин Ларионов велел передать? – спросил, откладывая пакет в сторону, понимая, что ротмистр не доверил бы бумаге важные сведения.
– Просил, чтобы вы к его невесте отнеслись с вниманием, и пока он лично не прибудет или не попросит, не отпускать ее из города.
– Он ее ко мне под арест, что ли, направил? – изумился я, не представляя, как такое смогу сделать, если девушке взбредет в голову уехать или хотя бы по округе попутешествовать.
– Зачем под арест? – широко улыбнулся Батон. – Под пригляд, и чтобы не наделала глупостей.
– Марта не легкомысленная барышня, – покачал я головой.
– Иногда те или иные поступки происходят не из логики, а из чувств, – глубокомысленно ответил мне подчиненный господина контрразведчика, озадачив меня таким высказыванием.
– Так, с госпожой Мартой – понятно, решу. Скажи мне, что твой начальник лично для меня еще передал?
– Порученцем он меня к вам отправил, велел служить верой и правдой, не щадя живота своего. Это дословное изречение господина ротмистра. Помогать во всех начинаниях, в том числе если возникнут щекотливые вопросы, то решать их. Местное охранное отделение директиву получило, но оно тут мышей не ловит, однако воспользоваться имеющимися в их распоряжении ресурсами можем, – наморщив лоб, с расстановкой произнес Сергей, явно по памяти цитируя своего начальника.
– Ага, – глубокомысленно буркнул я, прикидывая, что пока ничего не ясно. – Что еще?
– Около тридцати… нет, уже двадцати восьми дней в вашем распоряжении, до начала военных действий против Альянса. Императрице дольше не удастся политически уклоняться. Данный факт почти всем известен, а вот то, что прогнозируется дальше… – Сергей пружинисто поднялся на ноги, подошел к дверям кабинета и резко распахнул створку. – Никого, – резюмировал и подошел к столу. – Вероятность того, что часть наших войск захочет сместить императрицу и попытается добиться ее отречения, – высока как никогда. Господин Квазин развил бурную деятельность в связи с тем, что Ольга Николаевна его сынка сослала в дальний гарнизон.
– Не сам штабс-капитан, а его отец? – уточнил я.
– Да, генерал-майор Квазин Игнат Владимирович, командующий шестьдесят восьмой пехотной дивизией, – без запинки ответил Сергей.
– И его не отправили в отставку? – изумился я.
– Никаких веских улик не имеется, господин Ларионов своих людей заслал, но безрезультатно. Боевого генерала, находящегося на хорошем счету, имеющего боевые награды и пользующегося уважением не только среди личного состава дивизии, но и в Генеральном штабе…
– Можешь не продолжать, – перебил я собеседника, – понятно все. Что насчет революционеров?
– Странно себя ведут: грань не переходят, но силы копят. По словам господина Ларионова, «готовятся нанести удар в определенное время и нужном месте. Мы же обязаны то место и время отыскать и планы их сорвать». Такая стоит задача, но и в данном случае никаких результатов нет. Если же говорить о столице, то там в воздухе витает бунт, поднеси спичку – и вспыхнет. Несуразные требования и обвинения всех и вся. Какой-то момент мы прозевали, и теперь уже придется тактически отступать.
– Это все слова Вениамина Николаевича? – уточнил я.
– Не только, – отрицательно покачал головой Сергей. – Многие так говорят и думают, из тех, кто в курсе происходящего.
– Что еще на словах мне передал господин Ларионов?
К моему удивлению, подручный ротмистра ничего из ряда вон выходящего не сообщил. Вновь прозвучали слова, чтобы я вывозил своих людей из столицы и как можно больше забрал оборудования. Правда, кое-какие уточнения и пожелания насчет будущей императорской резиденции прозвучали, в том числе и по ее охране. Да еще Вениамин Николаевич прямым текстом сказал, чтобы народ в Уральском округе свою императрицу боготворил и для этого я должен в лепешку расшибиться.
Мля! Легко сказать! Но как это сделать? Особенно когда местные промышленники сами подставляются и империю к краю пропасти толкают, за прибылью погнавшись. Отпустил я Сергея и принялся изучать присланные мне документы.
Первая же бумага повергла меня в удивление. Медицинский совет Министерства внутренних дел Российской империи под руководством директора Льва Федоровича Рагозина присвоил мне звание профессора медицины. Каким это, интересно, образом? В выписке из указа прочел длинный перечень своих достижений, в том числе и научную работу под названием «Портейницелит – средство от многих ранее неизлечимых заболеваний». Ну, догадываюсь, откуда ветер дует, особенно когда в следующем документе прочел сведения о создателях нескольких зарегистрированных лекарственных средств. Моя фамилия соседствует с профессором Портейгом. Мой компаньон нанес мне ответный удар за то, что когда-то я его потчевал лекарством от потенции и головной боли. Сам ли Семен Иванович до этого додумался или подсказал кто, еще предстоит выяснить. В любом случае перед профессором Портейгом у меня должок образовался. Публичные дома в Екатеринбурге не такие хорошие, как в столице, зато средство от мужского бессилия у меня в достаточном количестве. Повторяться, конечно, плохо, но если ничего не придумаю…
– А это еще что такое?! – уставился я на очередной указ, но уже подписанный самой императрицей России.
Перечитал текст, вытащил портсигар, потер небритую щеку и, закурив, хмыкнул себе под нос:
– Что ж, господин полковник, профессор и наместник Урала, поздравляю: вашей карьере любой позавидует!
Однако меня такие назначения не обрадовали, но задуматься заставили. Если профессорство, с натяжкой, конечно, еще можно обосновать, то уж чин полковника – это ни в какие ворота не лезет! За какие такие заслуги? Размытая формулировка о личном вкладе в оборону империи от врагов, в том числе и о разработке нового вооружения. Ну, намек на автоматы, которые в будущем себя смогут продемонстрировать; так сказать, аванс. Но толку-то от него! У меня же нет в подчинении войск, роты – и той нет!
– И это просчитали… – покачал я головой, изучая последний приказ.
В окрестности Екатеринбурга переводится 195-й Оровайский полк, на который возлагаются все задачи 37-го пехотного полка. Но подчиняется 195-й полк непосредственно наместнику Урала, полковнику Чуркову Ивану Макаровичу. Ротация полков должна произойти в ближайшие две недели, ответственным за размещение и обустройство назначен… гм, опять-таки наместник Урала. Размашистая подпись на приказе – начальника Генерального штаба генерала от инфантерии (пехоты) Полицына Федора Федоровича.
И каким же образом все понимать? Как за столь короткое время, да еще и в такой неоднозначной внешней и внутренней политической обстановке решить дела, связанные со мной? Документы недвусмысленно свидетельствуют, что до их появления проведена колоссальная работа. Да я господина генерала Полицына в глаза не видел! Хотя он мог на балу присутствовать или ранее в резиденции императрицы; я хоть и не часто, но бывал там, и мы могли пересечься. Тем не менее этого недостаточно, чтобы мне подчинить пехотный полк. Императрица решила последовать моему совету и подготовить место, если придется из столицы бежа… тактически отступить. Даже в мыслях нельзя говорить о бегстве!