– Хочу посмотреть со стороны, как живут люди, и смогу ли в случае необходимости последовать твоему совету, – пожала она плечами. – Ваня, хочу развеяться, чтобы каждый встречный не лебезил и не расшаркивался, не врал и не заискивал. Устала я, да и дело в истинном облике не сделаешь. Помоги мне, пожалуйста.
Н-да, женский ход мыслей для меня загадка. Чего она добивается? Пока непонятно, но нельзя сказать, что это просто сумасбродство; что-то мне неизвестно. Императрица явно не желает раскрывать все свои секреты.
– Хорошо, – кивнул, а потом добавил: – Только при одном условии.
– Каком?
– Олесь меня должен слушаться и выполнять все распоряжения.
– Прямо-таки все? – улыбнулась императрица.
– Конечно, – подтвердил я, не поняв, на что она намекает.
– Ты, как в старину, желаешь воспользоваться крепостным правом? – демонстративно облизала она губки.
Кстати, она макияж-то не смыла! Выглядит чертовски привлекательно, да еще и намекнула на непотребство! Или это у меня шарики за ролики заехали? В обществе Ольги Николаевны часто теряюсь, точнее, мысли в последние наши с ней встречи на какие-то другие рельсы съезжают. Понимаю, что она со мной играет, но в какие игры?! Черт… не представляю, как вести себя с ней. С одной стороны, честно перед самим собой признаюсь – тянет к ней неведомой силой, но умом понимаю, что ничего между нами быть не может. А как же ее фаворит, штабс-капитан? Вполне могу занять его место, да и сослала она его… Бли-ин… какие же дурные мысли! На такую роль ни за что не пойду, уж в этом-то отдаю себе отчет.
– Знаешь, Олесь, если тебя в таком виде увидят рядом со мной, то скомпрометируешь ты меня, – медленно отвечаю.
– Это еще почему?
– Люди нетрадиционной ориентации встречаются, но не выставляют это напоказ. К таковым никогда не относился, а в данный момент если взглянуть со стороны, то…
– Но я же накрашена! – перебила меня императрица.
– Ага, еще и надушена, – хмыкнул я, возвращая себе душевное равновесие. – Кстати, зная, что передо мной переодетая девушка, с соблазнительными формами…
– Ты с чего это про формы заговорил? – хмуро спросила Ольга, усердно стирая платком с лица макияж.
– Не перебивай, – весело ответил ей и продолжил: – Так вот, может казус случиться в самое неподходящее время. Возьмет мой организм и неправильно отреагирует на какое-нибудь твое слово. Что окружающие подумают? – И, черт возьми, стоило это произнести, как в штанах стало тесно…
И что забавно, когда Ольга в платье, то она какая-то вся неприступная, мысли на греховную колею почти не скатываются. Сейчас же… Она такая беззащитная, как когда в озере нагишом купалась… Вот же я дурак! Вызвал воспоминания, о которых себе думать запрещал. А сейчас картинка словно живая перед глазами, когда императрица в чем мать родила на спине покачивается в воде…
– А мне-то до этого какое дело?! – скрывая улыбку, ответила девушка. – Попрошу вас, Иван Макарович, держать себя в руках.
– Как прикажете, Ольга Николаевна, – склонил я голову, но зубами скрипнул.
В дверь гостиной кто-то осторожно поскребся. Бьюсь об заклад, что пожаловал мой пропавший помощник. Неужели Александр понадеялся, что буря уже миновала? Это он зря!
– Входи, дверь открыта! – крикнул я, удовлетворенно заметив, что Ольга резко к стене повернулась, не желая показывать свое личико с размазанным макияжем.
Как и ожидал, в дверях возник мой помощник.
– Простите, что отвлекаю, там Анна пришла с матушкой, – сказал Александр. – Не стал бы беспокоить, но женщина в обморок упала и почти не дышит.
– Этого еще не хватало, – подскочил я с места. – Веди, чего мнешься! – Уже в дверях обернулся к императрице и сказал: – Если мы играем по вашему плану, то придется подстраиваться под действительность.
– Ваня, можно с вами? – спросил Олесь. – Кое-что в медицине понимаю, брала уроки у сестер милосердия.
Да, на меня сейчас смотрит старый приятель, собранный и серьезный.
– Умойся для начала. Служанка, наверное, на кухне, скажешь ей – проводит к нам, – помедлив, кивнул я.
Анна, заламывая руки, ходит по комнате моего помощника, ее матушка лежит на кровати и хрипло стонет.
– Так, что тут у нас? – присел я на кровать рядом с больной.
Женщине около сорока, бледная, красивая, дочь на нее очень похожа. Александр остался в дверях, а вот девушка ко мне подошла и с мольбой в голосе сказала:
– Умоляю, помогите! Спасите матушку! – Она бухнулась передо мной на колени и попыталась мою ладонь схватить.
– Встаньте и расскажите, что произошло с вашей матерью! – рыкнул я.
Девушка вскочила на ноги и затараторила. Из сбивчивого монолога кое-как уяснил симптомы, но причина непонятна. Насморка и кашля у больной нет, руки-ноги здоровы, ни на что не жаловалась, а три дня назад стала в обмороки падать. Девушка уговорила показаться врачу, тот прописал пилюли от мигрени и головокружения, в аптечном пункте она столкнулась с Александром… Так-то так, однако мой помощник какую-то другую версию знакомства с Анной озвучивал!.. Ладно, этот прохиндей мне потом ответит. Дело-то хреново, не вижу, как смогу помочь Антонине Михайловне, так больную зовут. Лихорадки у нее нет, насморк отсутствует, кожные покровы (те, какие увидел) не вызывают подозрений.
– Голова часто болела у матушки? Травмы были? – задаю вопрос, а сам лимфоузлы прощупываю. – Головой ваша мама не ударялась?
– Откуда вы узнали?! – удивленно восклицает девушка.
– Так, лимфоузлы в норме, температуры нет… – бубню себе под нос и осторожно приоткрываю веки женщины. Глаза не мутные, большие и красивые, но… да, один зрачок больше другого.
– Нас с матушкой дней десять назад пролетка чуть не сбила. Точнее, она меня оттолкнула в сторону, в сугроб, а сама упала на брусчатку, головой ударилась, вот после этого и началось… наверное, – медленно проговорила девушка.
– Рассечение было? Кровь текла? – быстро спрашиваю, а сам уже голову женщины ощупываю.
Волосы у Антонины Михайловны густые, русые, кое-где с сединой.
– Нет, она еще радовалась, что пальто не испачкалось, – помотала головой Анна.
– А до этого момента голова часто болела? – задаю вопрос, а сам уже шишку у пациентки нащупал.
– Бывало, – задумчиво ответила Анна. – Скажите, это серьезно?
– Что именно «это»? – мрачно переспросил я.
– С мамой! Она же поправится? – уточнила девушка.
– Конечно, поправится: Иван Макарович – чудесный врач! – бодро сказал (именно сказал!) появившийся Олесь. – Милая девушка, вы не переживайте, уж кому-кому, а своей, – он подчеркнул последнее слово, – девушке мой друг поможет. Не так ли, Ваня?
– Гм, это моя девушка… – вмешался мой помощник.
– А вас я не спрашивал! – припечатал Олесь, не глядя на Александра, переводя взгляд с меня на Анну.
Я ничего не стал отвечать, картина более-менее понятна, шанс помочь Антонине Михайловне минимален. У женщины гематома головы, но, скорее всего, это не только от недавней травмы. Да и времени прошло прилично, надежда только на то, что это эпидуральная гематома, когда происходит скопление крови между внутренней поверхностью черепа и наружным слоем твердой мозговой оболочки. Но толку-то от этого знания? Не сверлить же мне череп больной! Толком-то и инструментов нет, да и шанс на выздоровление невелик.
– Иван, чего молчишь? – подошел ко мне Олесь.
– Хирург нужен, – медленно ответил и посмотрел на Анну. – Милая барышня, не стану скрывать, что помочь вашей матушке очень сложно. Необходима операция, как можно быстрее, но кто за нее возьмется – не представляю.
– А вы? – с надеждой в глазах, закусив губу, посмотрела на меня Анна.
– Нет, – медленно покачал головой. – Боюсь, не справлюсь, а лекарства, увы, тут не помогут.
– Но как же так?! – воскликнула девушка, и у нее потекли слезы, а руки безвольно повисли; она с надеждой посмотрела на Александра, но тот промолчал.
– Иван Макарович, отойдем, – кивнул Олесь в сторону окна.
Вот интересно, меня сейчас императрица начнет уговаривать на операцию? Да, так и оказалось, правда, нужно отдать ей должное, сначала уточнила, что и как с больной. Какой прогноз и какая потребуется операция. Честно все рассказал, в том числе и то, что подобная диагностика – поверхностна, вполне возможно, что ошибаюсь или гематома не единична. Шанс же… оценил его как один из тысячи, для благоприятного исхода. И тем не менее Ольга Николаевна, или, правильнее, Олесь, сказал:
– Ты оставишь ее умирать на кровати и ничего не предпримешь? Вань, ну нельзя так.
– Ольга, да убью я ее! Вероятность этого более высока! Пойми, необходимо выгнать сгусток крови, просверлив в черепной коробке дырку на определенную глубину. Чуть глубже – и все!
– Ты успокойся, – похлопала она меня по плечу. – Подумай, разъясни все девушке, а потом и решай. Нельзя просто так бросить женщину умирать, сам себе не простишь, что не попытался помочь.
Черт! Она права; но… как? Как мне решиться на то, что никогда не делал?! Да, были бы рядом Коротков или Портейг, то, может быть, они бы и отважились на подобный шаг. За моими плечами есть несколько несложных операций, но в данном случае…
– Иван Макарович, если есть хоть призрачный шанс, умоляю, попытайтесь! – прервала мои размышления Анна, которая сидит рядом с матерью и гладит ее по голове.
Молчу, не могу решиться. В комнате повисла гнетущая тишина, и только шумные хриплые вздохи больной женщины нарушают ее.
– Саша, бритвенные принадлежности, аптечку и дрель, сверла три и пять миллиметров – прокипятить. Быстро! – решился я. – Аня, на месте гематомы необходимо будет сбрить у вашей матушки волосы, после чего я просверлю ей в черепе отверстие, и если, подчеркиваю: если улыбнется удача, то сможем снизить давление и сгустки крови выйдут. Шансы на исход операции уже называл. Решение за вами.
– Я… – Анна с шумом выдохнула, – согласна.
– Ты еще здесь?! – глянул я в сторону своего помощника, и того как ветром сдуло.