— По первому вопросу все решили, — подвел итог итальянец. — Возражений нет? Прекрасно! Тогда…
— Нас слушают, — заговорил вдруг китаец, сидевший рядом с Топляком. Говорил он на русском, но с акцентом, указывающим на то, что язык ему не родной.
— Что? — Арцебашев даже по сторонам заозирался.
«Как?» — адресовал я немой вопрос Самойлову. Тот в ответ только плечами пожал и тут же начал собирать аппаратуру.
— Кто притащил хвост?! — заистерил Топляк. Из его голоса сразу же пропала вальяжность.
— Заканчиваем, — безапелляционным тоном подвел итог четвертый.
После чего в гостиничном номере исчез свет. Не погасло электричество, а будто бы возникло чернильное пятно, в котором даже фотоны не могли двигаться.
Самойлов кинул в сумку последнюю коробочку и шепотом спросил:
— Берем или отходим?
Я не успел ничего ему ответить. Предупреждая об опасности, дернулся черный жгут в узле дара, и я не раздумывая накрыл нас плотной защитной сферой. Только после этого бросил взгляд в сторону опасности. И обмер. Со стороны гостиницы в наше окно с огромной скоростью летел сгусток темно-фиолетового пульсара. Боевого аспекта такого цвета я до сих пор никогда не видел, поэтому, подчиняясь скорее инстинкту, чем разуму, швырнул в его сторону еще одну полусферу щита.
— Твою мать!.. — выдохнул Самойлов, когда фиолетовый сгусток энергии прошил брошенный щит насквозь и закрыл собой половину нашего окна.
Грохнул взрыв, и нас с Глебом отбросило ударной волной шагов на пять назад. Защитный аспект вроде удержал энергию пульсара, но спиной о стену в коридоре нас приложило изрядно.
— Валим! — Игнорируя боль между лопатками, я дал оранжевому цвету напитать мышцы, вскочил на ноги, подхватил под руки сомлевшего напарника и вылетел в коридор. По пути крича по внутренней связи:
«Линь, уходите немедленно! Отбой! Там еще один одаренный! А может, и не один!»
Ответа я не услышал. Едва мы добежали до лифта, как за спиной прогремел еще один взрыв. Его энергия снесла остатки защитной сферы и буквально закинула нас внутрь висящей на огромной высоте металлической коробочки.
— Вниз-вниз-вниз! — непонятно зачем забормотал я. Одновременно восстанавливая защиту и тыча в кнопку принудительного закрывания дверей. Глеб взирал на мои действия мутным взором и, судя по всему, ничего не соображал.
Наконец створки сошлись, и лифт устремился вниз. Я тут же склонился над напарником.
— Ты как?
— Ты отменил операцию? — едва слышно выдохнул тот. Увидев мой кивок, он спросил: — Какого хрена это было?
Я не стал ему ничего отвечать, привалившись спиной к стене. Лифт вез нас к земле, слежка за Топляком была провалена, а наши коллеги отходили на оговоренные позиции. Попытка захватить беглеца провалилась с треском, и теперь не факт, что он высунет нос из своего охраняемого комплекса. А значит, мое задание не будет выполнено. Неприятно, но… А, ладно! Живы все — уже плюс! Но как этот китаец нас учуял? Мы же такой расфокус дали!..
«Он нас видит! — прямо в голове возник яростный крик Яньлинь. Меня обдало жаром, будто фиолетовый пульсар все-таки достал нас и теперь его пламя поджаривало меня прямо в лифте. — Вступаем в бой!»
— Сможешь бежать? — спросил я у Глеба, глядя, как неспешно меняются цифры на табло лифта. Еще пять этажей.
— Если отстану — не жди.
Бутоны лотосов стояли на одной платформе, внутри которой располагалось здоровенное такое лобби. Полное праздношатающегося народа. Я выскочил из лифта, волоча за собой Самойлова как сломанную куклу. Перепуганные китайцы расступались, тех, кто не успел этого сделать, я просто расталкивал. Сознательно заступившего мне дорогу азиата в форме охранника я просто смел в сторону наполненной силой рукой — бедолагу унесло метра на три. В голове дятлом долбилась одна только мысль: «Там Линь!»
Промчался до одного из лифтов среднего цветка — вот где пригодилась зубрежка планов! — я разогнал от его дверей скорее возмущенную, чем напуганную толпу и затащил внутрь кабины Глеба. Ткнул в кнопку двадцать седьмого этажа, и проклятая железяка устроила целое шоу с неторопливым закрыванием дверей. Никто не желает понимать, что я спешу! Даже электронные мозги пассажирского лифта заточены на то, чтобы мне помешать!
«Обстановка? Линь? Тедань? Яо?»
«Скорее! Бой!» — лаконично отозвался голос маньчжура.
Почему он ответил? Почему молчат Яньлинь и Ло? Они еще живы? Просто поглощены схваткой, потому и не отвечают! Пусть так и будет, пожалуйста!
Наконец дверь пиликнула и стала расходиться. Я глянул на Самойлова и понял, что мой напарник сейчас будет только обузой. Видимо, о стену он ударился головой — взгляд его до сих пор был плавающим. Я накрыл следователя сферой и выскочил в коридор, полный гудящего пламени, дыма и льющейся с потолка воды. И перепуганных людей, оказавшихся в самом эпицентре разборок магов.
— Бегом вниз! Все вниз! — рявкнул я. — Прочь отсюда!
Бой шел слева по коридору, шагах в двадцати. Нарастив на себе полный готический доспех и вооружившись щитом и мечом, я бросился туда, где в дыму мелькали силуэты людей и сполохи применяемых аспектов. Быть запечатленным на камерах наблюдения я не боялся — систему безопасности отеля удаленно контролировал Алмаз.
«Я в коридоре!» — сообщил я на всякий случай, чтобы меня не приложили чем-нибудь свои же.
«Вижу, — отозвался Яо. — Прикрой девчонку!»
Противник отступал и огрызался фиолетовыми пульсарами, черными молниями и чем-то мной ранее не виданным — вроде веретенообразных сгустков тьмы, исходящих от размытой человеческой фигуры. Все четверо были здесь. Дальше всех жался к стене перепуганный Топляк, его почти заслоняла та самая фигура, будто сотканная из постоянно меняющейся тьмы, и перекрывали коридор Арцебашев и китаец. Из моих людей на ногах оставались только Яо и Тедань. Маньчжурский маг был сосредоточен на обороне. Крутился волчком, но успевал перехватить все атакующие аспекты, направленные на лежащую у него за спиной Яньлинь. Я накрыл его с сестрой плотной защитной сферой. Мелькнула мысль, что я действую как паладин в какой-нибудь онлайн-игре. Еще бы бафы раздавал!
— Жива? — спросил безопасника, когда тот устало опустил руки, вымотанный постоянной защитой.
— Да. Тень заблокировала ее от моего дара, она так и не приняла силу.
Тень? Вот этот клубок тьмы? Заблокировал?.. Как такое возможно? Потом! Все потом!
С китайцем и Арцебашевым бился обсидиановый копьеносец Ло Яо. Щеголь исчез. Вместо него в коридоре плясал воин в средневековом — чернь и зелень — восточном доспехе и с коротким копьем с широким наконечником. Глядя на его невероятно эффективные действия, я понял, почему предки вана были императорскими гвардейцами. Такие воины стоили десятка, если не меньше. Он не метал огонь, не окружал себя защитой и не рубил, подобно моему старому знакомцу, все вокруг зелеными хлыстами чистой силы. Он работал в близком контакте, как обычный рукопашник. С одним исключением: его оружие и доспехи были чистой силой. А еще он был похож на меня. В смысле, методом применения дара, а не внешне. Он использовал его, как я. Визуализировал! И один держал двух очень серьезных противников.
Копье рубило аспекты воеводы, отбивало в сторону пульсары китайца, а те, что Яо не успевал блокировать, с влажным шипением гасли, сталкиваясь с его доспехом. При этом он успевал — вот оно, кунг-фу в чистом виде! — атаковать противников. И даже наносить им урон. На щеке Арцебашева красовался свежий порез, а правая рука метателя фиолетового огня бессильно висела вдоль тела и заливала пол кровью.
Я встал с ним рядом. Должно быть, мы забавно смотрелись вместе — китаец в зеленом наряде терракотового воина и русский в мерцающей голубым готике. Отбил летящее в него веретено тьмы, ударил по воеводе мечом, заставляя отступить того на шаг.
— Ты?
— Я!
На более содержательный диалог нам с Арцебашевым не хватило ни времени, ни дыхания. Да и желания не было, если уж быть честным. О чем говорить с этой тварью? Выспрашивать его о мотивах? Интересоваться, как он спит ночами, продавая младенцев? Разве что разозлить, отвлечь… Но я не настолько опытный боец, чтобы и драться, и трепаться одновременно.
Он ударил в ответ популярными среди русских магов черными молниями, я закрылся щитом и отмахнулся мечом. Зеленое копье Яо обрубило аспекты воеводы и, крутанувшись, ударило торцом в грудь китайцу. Метатель пульсаров упал на спину, стукнулся о пол головой, но сознания, кажется, не потерял. Ну хоть на секунды две выпал из боя!
Над моим плечом пролетел пульсар Теданя, брошенный скорее чтобы отвлечь, чем в надежде нанести урон. Он погас, не долетев до размытой черной фигуры около метра. Тень ответила тремя сгустками тьмы, один из которых принял на щит я, второй разрубил Яо, а третий врезался в защитную сферу, окружающую маньчжуров, уполовинив ее прочность.
Прежде чем мы успели добить упавшего китайца, тень выпустила мерзкого вида щупальца, которые обхватили поверженного врага и оттащили его назад. Перед нами остался только воевода. На которого мы и обрушили сдвоенный удар меча и копья.
И все-таки Арцебашев был чертовски силен. Вот без дураков! Наши клинки налетели на уплотнившийся перед ним воздух и отскочили, бессильно звякнув. Следом за этим та же самая невидимая стена начала сдвигать нас назад. Медленно, мягко, не нанося вреда, но не давая и шанса сделать шаг вперед. Будто рука великана, для которого мы были малыми букашками.
Копьеносец опустил оружие и слегка расслабился.
«Не пробьем. У него от двадцати секунд до минуты. Уйдут». — Мыслесвязью он пользовался с непринужденностью спецназовца. Того самого датского хускарла, для которого капли и были созданы.
Но вот что значит «уйдут»? Хрена с два они у меня уйдут! Но в голове уже всплыли уроки дяди Вани и понимание аспекта, который применил воевода. По сути, тот же «монолит», которым я прессовал дружинников в подвалах княжеской резиденции, но использованный как-то иначе. Не черный, как выходил у меня, а совершенно прозрачный. И наполненный такой силой, что пробить его нечего было и пытаться. Один у «монолита» минус — ресурсы организма он жрет, как «Инфинити» бензин в городском цикле. Было видно, как уже тяжело дышит воевода, сделавший ставку на такое применение дара. И как убегают к лестнице прочие наши противники. Подтверждая слова Яо.