При всей несвоевременности вопрос верный. Мне и самому было интересно, но я не давил, да и отношения с «мамой» были не теми, чтобы такое спрашивать. Ясно ведь, что там какая-то личная драма, иначе с чего ей так остро реагировать? Пророческий дар, как я понимаю, более редкий, чем боевой царский. А она меня ему учит. Значит, сама… У нее вообще дар есть?
Я думал, что Ирина Олеговна сейчас выдаст что-то из репертуара Снежной королевы. Например, ледяным тоном прикажет всем заткнуться и вернуться к предмету обсуждения. И была бы в своем праве, кстати. По табели о рангах — она член правящего дома, а вокруг, за исключением меня, подданные этого дома и привлеченные специалисты союзников. Не ровня, в общем. Но, к моему великому удивлению, она выдохнула и спокойным, делано равнодушным голосом произнесла:
— Игорь прав, говоря об опасной игре, в которую нас втянули. Поэтому в данных обстоятельствах важно знать, что от кого можно ожидать. Я не пифия. Я — сломанная.
Я был восхищен! Нет, не так! Я был сбит с толку — что значит «сломанная»? — и одновременно восхищен. Вот это школа! Мне до такой расти еще годы, и не факт, что выйдет что-то подобное. Неудобный вопрос к ней лично она сумела повернуть таким образом, чтобы напомнить о сложившейся ситуации. И еще умудрилась подчеркнуть мой статус. Чудо, а не женщина!
«Мама» между тем продолжила:
— «Уникальное дитя» — так меня называли очень давно. В десять лет наставники и целители обнаружили очень странную аномалию моего дара: он имел возможность выбора между царским и пророческим. Кровь проявилась даже сильнее, чем у Николая, но семья решила, что раз уж у старшего сына инициирован боевой аспект, то для рода будет куда полезнее иметь в довесок дочь-пифию. Я все детство и юность провела в путешествиях, училась у носителей дара, с которыми отцу удалось договориться. А на инициации — сломалась. Никто не знает, как это произошло, но дара я лишилась подчистую. Знания о теории остались при мне, но…
Некоторое время Ирина Олеговна молчала, как, впрочем, и все остальные. Затем подвела черту своей откровенности, причем вновь, и очень красиво, вернув внимание ко мне и к ситуации:
— Я была бы очень благодарна, если бы данная тема впредь не поднималась. Ни при мне, ни за моей спиной. Это прошлое. Мое прошлое. У вас, — она обвела взглядом команду, задерживаясь на каждом по несколько секунд, — есть настоящее. И свой пророк. Вот за ним и идите. Да, он еще неопытен, но, похоже, он единственный знает, что делать дальше.
Закончив меня хвалить — вот уж от кого не ждал! — сестра князя поднялась и вышла из комнаты. Завершив таким образом символизм своих последних слов о настоящем и прошлом. Я же, как мышь под гипнозом змеи, замер под взглядами своих соратников. В каждом из которых читался только один вопрос: что дальше делать?
По краю сознания мелькнула циничная мысль, что надо бы воспользоваться возросшим доверием «мамы» ко мне и вытрясти из нее побольше информации о пророках. Верная, в общем-то, мысль, но я решил с ней пока повременить. Всего на свете не узнаешь, а вот с командой надо решать уже сейчас — вон как смотрят. Черт! Даже страшно немного! Не то чтобы я боялся публичных выступлений, но вот как бы выдать то, что я хочу, без обычных своих интеллигентских соплей? И при этом не скатиться в пафос. Так, ладно…
— Я к чему это все вам рассказал, народ? Про все эти фракционные разборки и тот блудняк, в который нас затащили… Надо четко понимать, что ставки в таких играх очень высоки. И, реализовав план обмена капсул на Топляка, мы не выйдем из игры. Мы уже стали фигурантами, хотим того или нет. Нас не оставят в покое. Сегодня или через месяц, каждый из нас в отдельности или все вместе — мы можем попасть под удар.
Они слушали очень внимательно, а я поймал себя на мысли, что натурально толкаю речь, будто полководец войску перед битвой. «Не все доживут до конца этого дня, но все станут героями!» Черт, я даже улавливал обратный эмоциональный отклик! Надо, кажется, чуть сбавить накал.
— Поэтому нам надо держаться вместе. То есть мы и так команда и держимся вместе… Черт! Короче, народ, прежде чем я отправлюсь к наместнику, мне важно понимать… Нет, я на сто процентов должен быть уверен в том, что вы поддерживаете этот план и готовы к последствиям. Что вы со мной.
Немного сбился, но, к счастью, быстро выправился. И вроде бы донес до них основную мысль. Которую теперь предстояло раскрыть.
— Ирина Олеговна права. У меня мало опыта. И как у пророка, и как у игрока в геополитические шахматы. Да и откуда бы ему взяться у обер-секретаря дальневосточного княжества? Но я и правда знаю, что делать. И пойду до конца. Не потому что я такой упертый, просто другие варианты еще хуже. Спрыгнуть с этого поезда мы уже не сможем. Так что — до конца. Тогда справимся. Народ, мы ведь уникальная команда, если подумать! Сильный маг и его сестра-берсерк из ханства, следователь, хакер и шпион из Благовещенска — да, Василий, я в курсе твоего основного функционала. Плюс последний копьеносец императорской гвардии и пророк-недоучка. Если где-то есть команда, более подготовленная к таким играм, то я не знаю, где ее искать!
Блин, все-таки переборщил немного! Осталось только на стол-голограмму залезть, выхватить эфирный револьвер и, размахивая им, зажигательно заорать: «Вы пойдете за мной до конца?!» Или нет? Нормально?
— Ну-у… — протянула Яньлинь голосом легкомысленным и — я клянусь! — игривым. — Другого пророка у нас все равно нет. А имеющийся, по крайней мере, хорош собой!
Секунд пять царила тишина. За это время я чего только не успел подумать. И про дурацкую речь, и про то, что интернациональный состав моей команды сейчас отреагирует недоуменными взглядами, и… В общем, когда тишина разбилась от фырканья Теданя, я вздрогнул.
— Хорош собой! — давясь выдал он. — Предки! Женщина, это единственное, что для тебя важно?
И расхохотался уже в голос. Следом к смеху присоединились Глеб с Алмазом. Неуверенно посмеивался Василий, и понимающе улыбался Яо — сдержанный копьеносец, как обычно, и мысли не допускал о более сильном проявлении эмоций. Шутка Яньлинь — а она ведь смущенно покраснела! — и дружный смех, к которому вскоре присоединился и я, разрядили обстановку. И стали для меня лучшим ответом из всех возможных.
Чжу Юань принял меня так быстро, что казалось, будто он только и ждал прошения об аудиенции. Которая состоялась на сей раз не в павильоне на воздухе, а во дворце. В огромном кабинете мы были одни, и чаю никто не подавал. Кабинету, впрочем, больше бы подошло название «зала», если бы не непременные атрибуты современности: рабочий стол для совещаний, компьютеры и плазменные панели на стенах. Трона не было, чего я втайне опасался, да и наместник был одет не в расшитый золотом халат, а в повседневный традиционный костюм, называемый, как мне сказали, ифу, а вовсе не в пижаму или кимоно. В общем, насквозь рабочая, а не протокольная встреча.
— Рад вас видеть, Игорь! — Наместник сам вышел мне навстречу, вполне по-европейски пожал мне руку и сделал приглашающий жест к столу. И, кстати, никакого «И-горя». Ох этот мне китайский театр!
— И я, Юань!
Мы уселись напротив друг друга, и я сделал еще одно наблюдение: когда это нужно, китайцы вполне способны обойтись без церемоний и игр в средневековье. Во всяком случае, этот китаец, сразу же направивший разговор в деловое русло.
— Признаюсь, я был удивлен вашей просьбой о встрече. Мне казалось, что мы обсудили все стоящие перед нами вопросы. Что вас привело в мой дом сегодня?
— Желание помочь вам и преследование своей выгоды. — Я тоже могу быть очень конкретным.
— Вот как? Что же, раскройте карты, Игорь!
И я за полчаса, если не меньше, вывалил на него всю суть. Потрошители, их новый «продукт», похищенные ваны, игры Ватикана и, наконец, капсулы и пленник, ждущие конца нашего разговора в арендованном фургоне. В завершение монолога, а Чжу Юань ни разу не прервал меня, я поведал и о своем интересе. Абсолютно честно: Топляк и добрые отношения.
Наместник слушал очень внимательно, не выказывая никаких эмоций. Понятно, что был он плоть от плоти императорской семьи и обучен переигрывать чемпиона мира по покеру, но все же мне казалось, что изложенная мной история для него не новость. Черт его знает почему! Предчувствие, если угодно!
Но посмотрим с другой стороны: было бы очень странно, если бы наместник крупной провинции не знал об эпидемии ванов и о том, что это не случайность. Конечно же он знал, но — или я это себя убеждал? — далеко не все. А я нарисовал ему такую картину, да еще и доказательства приволок! Да он в шоке, наверное! Или нет? Как-то слишком спокойно он все воспринял, будто я ему рассказал что-то хорошо известное!
Как бы то ни было, в конце наместник поднялся и, не говоря ни слова, отвесил мне глубокий поклон. Причем явно не по чину. Я плохо разбирался в оттенках поклонов, но этот был явно не дежурный. Глубокая благодарность — так можно было перевести с языка жестов склоненную голову и спину невысокого толстячка.
— Я в долгу у вас, Игорь, — сообщил он, выпрямляясь. — Вопрос с вашим подданным вы можете считать решенным. А теперь простите меня, я должен прервать нашу встречу. Вы задали мне очень много работы.
Он глянул куда-то мне за плечо, и двери позади меня распахнулись. Мне осталось только отдать Василию команду о передаче фургона с доказательствами людям наместника и, изобразив нечто среднее между кивком и неуклюжим поклоном, покинуть кабинет.
Вроде получилось? Все прошло по плану, наместник отреагировал нормально, пусть и слишком спокойно, но это я, скорее всего, по себе меряю. Что же мне тогда так тревожно? Словно я пропустил какие-то детали в его поведении и совершенно неправильно понял его выводы! Накручиваю себя? Похоже на то! Но ставки-то, ставки! Сейчас, уже после того как дело сделано, из глубин подсознания полезли сомнения. Он ведь мог принять мои дары и просто замять все! Ладно, что теперь-то уже! Теперь только ждать!