Мне вдруг стало легко и спокойно. Из реплики священника я понял, что правды обо мне он не знает.
— Это факт.
— Хм. Как скажете. Я что-то такое читал, падре. Параллельные миры, другие измерения, множественность вселенной. Похоже на горячечный бред. Но даже если бы это было правдой — что с того? Как это может убедить меня присоединиться к вам?
— Я расскажу вам все, но давайте это сделаем без ваших ремарок! — Похоже, я все-таки пробил броню снисходительного превосходства отца Доминика. Теперь в его голосе слышалось едва уловимое раздражение. Совсем немного. Пока.
— Я весь в нетерпении! — С пониманием того, что католик не знает о моем, скажем так, происхождении, ко мне вернулась уверенность и тот насмешливый тон, с которым я начал беседу. Доминиканец вонзил в меня полный укоризны взгляд, на что я отреагировал поднятыми вверх руками: — Все-все! Я серьезен и внимательно вас слушаю, падре!
С минуту он еще продолжал сканирование, выискивая малейшие проявления несерьезности, но безрезультатно. Я, может быть, и не лучший в мире игрок в покер, но, когда надо, умею держать маску невозмутимости и предельной серьезности. Все мое лицо, каждая его мышца сообщали святоше, что он встретил самого внимательного и благожелательного слушателя.
— Больше века назад в нашем мире родился человек с пророческим даром, — начал наконец говорить старик. — Такие одаренные — большая редкость, сегодня во всем мире живет лишь пятеро пророков, это считая с вами, Игорь. Но у того человека был еще более редкий, можно сказать, уникальный дар! В то время как подобные вам могут обращаться за знаниями к информационному полю нашего мира, он видел события иных планов. Звали его Жорж Пир.
В этом месте отец Доминик сделал паузу и зачем-то опять посмотрел на меня. Что за ответ он искал на моем лице, я не понял. Может, реакцию на имя этого необыкновенного человека и пророка? Нет, я, конечно, удивился, но не слишком — о каких только диковинных зверях я не слышал в последнее время! Справлюсь и со знанием о межмировом пророке. Опять же не думаю, что это такой известный деятель, чтобы его имя было известно всем и каждому. Подозреваю, что бо́льшая часть населения мира и про «обычных» пророков не знает. Поэтому я спокойно выдержал взгляд собеседника и вскинутыми бровями дал ему знак: продолжайте, мол.
— Видящие нашли его на севере французского королевства. Мальчик-простолюдин самостоятельно прошел инициацию в возрасте двенадцати лет, а обнаружили его годом позже. К тому времени он уже находился на грани безумия.
Могу себе представить! Если меня видения заставили усомниться в своем здравом рассудке, то у паренька в двенадцать лет, да еще с образами разных миров, крыша потечь была просто обязана!
— К счастью, целителям удалось сохранить его рассудок. Пусть и не сразу, теологи смогли понять, что видит мальчик не рай с адом, как они считали сначала, а иные миры. Параллельные нашему и населенные в большинстве своем такими же людьми. Позже, когда пророк научился пользоваться даром в полную силу, он открыл то, что мы сейчас зовем «законами Пира». Первый из которых гласит, что наша вселенная подобна кристаллу, каждая грань которого — отдельный мир.
Вновь пауза и долгий взгляд на меня. Я и его с честью выдержал, хотя внутри, говоря сдержанно, вновь почувствовал определенное беспокойство. Уж больно тема была щекотливой. Параллельные миры, пророк, способный видеть события иных планов… Как бы разговор не вырулил на меня и мое самозванство! Не то чтобы это было так важно — ну узнают они правду, и что дальше? Но и давать дополнительный козырь папистам не хотелось. И так у них полная рука!
— Второй закон, открытый Пиром, гласит, что магия, как основная сила развития социума, бесконечно редко встречается среди Граней. Из его суждений следует, что на сотню миров может приходиться лишь один, в котором традиционное общество развивалось бы с использованием магии, а не технологий. Как наш мир.
Техногенная цивилизация — вот как это называлось у нас. Земная, моей Земли, цивилизация — техногенная. И таких, со слов католика, большинство. Ладно, приняли к сведению. Здешнюю Грань назовем тогда техномагической. Для простоты.
— Третий закон… — Тут, признаюсь, я чуть не прыснул, так сильны были аллюзии с третьим законом Кларка. — Технология и магия не способны существовать в одном мире.
Скажем прямо: Кларк из Пира вышел никакой! Только я начал систематизацию проводить, как меня на ходу остановили!
— С чего бы, падре? — не смог я промолчать. — В нашем мире магия и технологии прекрасно уживаются!
— Вы не скажете мне — как давно? — был ответ. Вопрос его, по всей вероятности, не смутил.
А ведь уел. В истории этой параллели я плаваю, как рыба-топор. Да и в родной-то не особый знаток. Но мне-то и не нужно! То есть боярину Антошину не нужно. Он ведь у нас с младенчества пульсарами пеленки пачкал, а не над учебниками корпел.
— Знаете, отец Доминик, я как-то больше по вопросам управления… Ну или там поджарить еще могу кого-нибудь, если мне способности не блокировать. История — не мой конек.
Старик усмехнулся, словно и не ждал от меня иного ответа.
— Первые опыты с электричеством были в шестнадцатом веке. Первый паровой двигатель создан в конце семнадцатого. Прообраз двигателя внутреннего сгорания — конец восемнадцатого. Все эти простолюдинские игрушки никто не воспринимал всерьез: ни их самих, ни их создателей, — но именно от них, как и от глубокого понимания принципов работы дара, началось то, что сейчас мы называем научно-техническим прогрессом. Чуть более ста лет, Игорь! Чуть более ста лет в нашем мире магия сосуществует с технологией. Причем темп развития последней куда более высок, чем у первой. И к чему это нас привело?
Я недоверчиво — уже искренне недоверчиво, а не играя мага в сто десятом поколении, — уставился на своего собеседника. Фанатик или нет, но рассказывал он удивительно интересные вещи. А с учетом содержимого папки, прочитанной совсем недавно, я, кажется, понимал, к какому выводу он меня подводит.
— Дар угасает из-за технологий?
— Вы правильно поняли проблему, Игорь, — качнул седой макушкой старик. — Чем больше развивается наш мир по технологическому пути, тем ярче проявляется вырождение в одаренных семьях.
— Как-то я не чувствую себя вырожденцем.
— Сто лет, Игорь, всего сто лет. С точки зрения истории — это лишь миг. А вот что останется от дара у ваших потомков лет через двести — триста, если наш мир продолжит развитие по выбранному пути?
— Мне кажется, что вы сгущаете краски, падре! По-моему, магия с технологией весьма органично сосуществует.
— Сгущаю краски? Настолько, что вас не пугает возможность ординара выйти против одаренного и победить? А ведь еще сто лет назад такое было невозможно даже в фантазиях!
— Модумное оружие создается при помощи дара!
— А стрелковые комплексы — без этой помощи! И сколько потребуется лет, чтобы создать для них боеприпасы без помощи магии?
Тут старикан, скорее всего, прав. Только вот толку с той правоты… Прогресс не остановить, как бы некоторые личности ни пытались это сделать. Даже если… Вот блин! Догадка буквально обожгла меня: он же именно про это и говорит! Открытым текстом! Сперва дает мне выкладки про угасание дара, затем показывает видео с подростком, магический потенциал которого зашкаливает! И закон Пира на сладенькое!
— А где родился паренек, видео про которого вы мне показали? — спросил я после недолгой паузы.
— Связали факты, верно? — Довольная ухмылка в исполнении католика выглядела очень плотоядно. — В нашем мире, в американской коммуне.
Коммуна? У католиков? Звучит как-то бредово. Да фиг с ней пока! Пусть будет католическая коммуна в Америке — не самый большой сюр из того, что я здесь видел и слышал, если подумать!
— Обособленная, надо полагать?
— Полностью лишенная связи с внешним миром, — подтвердил мою догадку доминиканец. — Никакой сети и телевидения, никаких технологий сложнее прялки. Связь с миром только через надзирающих братьев.
Типа староверов, получается? Добровольный отказ от мира с целью улучшения видовых характеристик.
— И давно она существует, эта ваша коммуна?
— Ее создал мой предшественник около пятидесяти лет назад. Мальчик, которого я вам показал, представитель второго поколения рожденных там.
Ну ни хрена себе у них масштабы экспериментов! Полвека, чтобы доказать свою правоту, причем — самим себе.
— И его дар возрос…
— Больше чем у кого бы то ни было в этой семье! Когда бы то ни было!
Я покивал на это заявление. Мол, ни на секунду не подумал, что вы врете, отец Доминик, но сразу это все уложить в голове не получается. Дайте мне время.
— То есть Ватикан желает спасти магию в нашем мире? Почему, кстати? То есть цель, безусловно, благородная, но ведь естественного отбора никто не отменял, верно? Если технология при должном уровне ее развития сильнее магии, чего дурного в том, что она победит? — Мне бы, может, не очень этого хотелось — всего за месяц жизни здесь я к дару привык и находил очень полезным, но если объективно?
— Во-первых, далеко не весь Ватикан стремится к этому, — чуть помрачнел доминиканец. — И, чтобы вы понимали, вам я предлагаю присоединиться не к Ватикану, а к ордену, который взял на себя эту миссию. Иерархи у подножия Святого престола слишком разобщены, и каждый преследует собственные цели.
— Я заметил! Вы — представитель третьей фракции, про которую я знаю. — Есть еще Экхарт с непонятными пока целями, но про него я доминиканцу говорить не стал. — Хотите сказать, что все вокруг плохие, и только орден псов Господних у нас идеалисты и филантропы?
— Кто-то должен взять на себя этот крест, — пожал плечами старик, но я заметил, как блеснули его глаза. Гордыня, как говорил один киношный дьявол, — мой самый любимый грех! А еще благие намерения — самая распространенная причина для создания тоталитарной диктатуры. Но это так, к слову.