Потянулась, зевнула и с удивлением обнаружила, что новые наушники все еще были на мне — вырубилась вчера, так и не сняв их. Позволила себе расслабиться, зная, что не нужно будет вставать рано утром и определять время по количеству пробок на дорогах за окном.
Вообще, нужно было соглашаться и брать у дяди Вани наручные часы, но мне было как-то неудобно — он и так слишком многим делился. Да и вообще, все это больше походило на квест, на приключение: встать, умыться из бутылки питьевой водой, по-быстрому собраться и, добежав до вокзальной площади, убедиться, что большие часы на фасаде главного здания еще дают мне немного времени, чтобы успеть на работу. Даже весело…
Хорошо, что сегодня можно было не торопиться. Гарик дал мне полдня отгула, чтобы можно было не торопясь прошвырнуться по магазинам и приобрести себе нормальные брюки или юбку — обслуживать клиентов кафе в потертых джинсах было, как он выразился, «не комэльфэ, или как оно там». Поэтому, сняв наушники, я первым делом достала из-под подушки несколько смятых купюр и пересчитала.
Стоимость одежды в местных магазинах совсем не радовала. Яркие ярлычки с несколькими нулями в ценах мне довелось наблюдать еще через стекла витрин, поэтому сегодня я наметила себе совсем иной маршрут — на вещевой рынок. Для этого отложила несколько банкнот и, подумав хорошенько, прибавила к ним еще две. Оставшиеся же деньги припрятала в наволочку.
Все случившееся накануне теперь казалось мне сказочным сном. Парень. Красивый, интересный. Он гулял со мной под дождем, фотографировал, а потом сидел рядом в темноте кинотеатра и… умопомрачительно улыбался. Нет, точно сон!
А мне было на удивление легко, и все время хотелось смеяться. Хохотала, как припадочная, и не боялась показаться глупой или странной. И даже позабыла на какое-то время обо всех своих проблемах. Даже жаль, что у меня не было телефона — обидно будет, если мы с Кириллом не встретимся вновь.
Встала, подтянулась на носочках и потянула на себя маленькую форточку. Та со скрипом открылась, окатив меня целым облаком белесой пыли. А вместе с ней в сыроватое и душное помещение чердака ворвался шум города и терпкий привкус смога. Но даже подобные «ароматы» мегаполиса казались мне сегодня какими-то особенными и, пожалуй, даже дружелюбными. И весь мир вместе со мной словно улыбался новому дню.
Закрыла глаза, медленно вдохнула запах, вползающий в комнатку, и представила, что я снова на родине. Крики чаек, утренний гром наступающих волн, соленый морской воздух, наполняющий легкие… Кажется, даже увидела предрассветные сумерки с растворяющимися в небе звездами. Ммм…
Я и сама наполнялась сейчас каким-то удивительным светом, чувством ожидания чего-то прекрасного, чем-то таким же таинственным, как эти самые сумерки, от которых так остро щемило душу.
Открыла глаза, стряхнув образ, все еще стоявший перед глазами, и принялась одеваться. Поймала себя на мысли, что почти порхаю над поверхностью пола, выделывая самые замысловатые и сложные па. Ноги кружили тело в танце, подчиняя его внутренней музыке, игравшей где-то глубоко в душе.
И это было удивительно: танец, воспоминания о котором были похоронены далеко в броне моего сознания, вырывался наружу, кружил, подбрасывал и мягко вел, делая движения то резкими, как сечение бритвы, то плавными, как взмах лебединого крыла. Он словно что-то вытягивал из меня, качая на своих волнах. Избавлял от боли, дарил легкость, закручивая вихрем и вздымая пыль под ногами.
Протанцевав несколько минут, свалилась обратно на матрас и принялась разглядывать матово-белый потолок чердака. Дышала глубоко и шумно. И улыбалась, не в силах стереть с лица эту дурацкую усмешку. Нужно было позаботиться о том, где постирать свои вещи, чем позавтракать, продумать очередной гениальный план выживания, но единственное, о чем я тогда мыслила, была сумасшедшая прогулка накануне под дождем.
Кое-как собравшись и одевшись, вынырнула наружу — в горячий летний воздух и суматоху города. Прогулялась вдоль путей, добралась до квартиры дяди Вани и обнаружила, что Гончар, не вняв моим советам, ушел все-таки на работу. Прибираясь у него, нашла старый фотоальбом, быстро пролистала, узнавая на пожелтевших карточках знакомые черты Ивана. Молодой, на некоторых фото даже юный. В детском саду, в школе, в университете (не знала, что он его закончил), позже с родителями дома и уже слегка поседевший. Вся его жизнь удивительным образом уместилась в один потрепанный альбом, перетянутый красным вельветом.
Приняв ванну, я быстро постирала свое белье и аккуратно сложила в пакет, чтобы потом по дороге быстро заскочить к себе и там повесить сушиться. Трудно, стыдно, но неудобства закаляют, особенно если воспринимать их, как игру. Еще немного, еще немного — и скоро наступит новый уровень. Уже вот-вот. Поэтому я старалась не думать о своем существовании в негативном ключе — у многих и крыши над головой нет. А если не сдаваться и не опускать рук, то очень быстро можно отвоевать хотя бы маленькое, но местечко под солнцем.
Длинные ряды вещевого рынка привели меня в уныние и растерянность. Кричащие торговцы, сотни пестрых тряпок, толчея и грязь. Как-то в моем родном городе было добрее, что ли. Больше светлых глаз, добрых слов, ароматы горного меда, горячего лаваша, сыра, морепродуктов, кавказских специй и пряностей. Разноцветье палочек чурчхеллы, лежащих, висящих и стоящих плотно-плотно на прилавках, сушеная хурма и местные орехи. Варенье из молодых сосновых шишек (да-да-да!). Приветливые продавцы, предлагающие попробовать фрукты, цитрусовые и домашнее ежевичное вино. Словом, лучшее место для пеших прогулок (после набережной, разумеется).
А здесь… Здесь мне пришлось протискиваться сквозь толпу неопрятно одетых людей, щелкающих семечки и заедающих водку чебуреками, сторониться подмигивающих немытых торгашей, навязчиво сующих под нос зловонные китайские тапки с возгласом «вах, какой красывый дэвушка» и лицезреть хмурых и недовольных потенциальных покупателей, с отсутствующим видом разгуливающих меж рядов.
Поэтому, покружив недолго по территории рынка, схватила первые попавшиеся брюки и легкое коричневое платье, спряталась за шторку, заботливо натянутую продавщицей, едва способной пару слов связать по-русски. Примерила их наспех, кивнула, переоделась обратно, расплатилась и убежала.
Всю дорогу до кафе мне будто не хватало воздуха, и все никак не удавалось вдохнуть полной грудью пропахший гарью город. Он словно навалился на меня, напоминая, кто я такая, и откуда взялась, намекая, что я — всего лишь букашка, одна из таких же немытых торговцев, вынужденная барахтаться в людском муравейнике, чтобы хоть как-то существовать.
Хотелось выбросить эти брюки, сбежать с этой работы, перестать делать вид, что могу приспособиться и быть «как все». Перестать притворяться Юлианой, доказывать самой себе и другим, что «еще жива», и просто сбежать. Но только чёткое осознание, что, какой путь не выбери, все непременно вернется на круги своя, останавливало меня. А единственный правильный путь — стать снова самой собой, был пока недосягаем и не осуществим.
Тупик.
Вошла в здание, едва не падая в обморок. Приступ паники накатил, не иначе. Прошла через служебный вход в подсобку и буквально рухнула на стул. Закрыла глаза, помассировала виски, попыталась отдышаться.
— Вот. — Произнес вдруг вошедший Виталик и протянул мне конверт.
Подняла на него взгляд.
Глаза парня хитро сверкали.
— Что там? — Спросила тихо.
В груди ощутимо кольнуло от страха.
— Не знаю. — Пожал плечами и сложил руки на груди. — Тебе передали.
Взяла конверт. Запечатан.
— Хм… — Покрутила в руках. — И кто передал?
— Н… Э… — Замялся коллега.
— Да говори уже. — Надорвала край конверта и заглянула внутрь. Моментально почувствовала, как лицо запылало, как сердце забилось дергано и неровно. — Ох…
— В общем, я пойду. — Хмыкнув, он развернулся и потянулся к дверной ручке.
— Иди-иди, — сказала ему в спину, — я все про тебя знаю, предатель. — Не смогла сдержать улыбку при виде содержимого конверта. — Мог и сказать мне про записку, которую втихаря передал ему.
Виталик обернулся и подмигнул мне:
— Я думал, так будет интереснее.
Кивнула ему.
— Спасибо.
И как только парень скрылся за дверью, высыпала на колени несколько черно-белых фотографий.
Замершие на поверхности фото-бумаги озорные капли дождя на одном снимке. Слегка ребристая поверхность луж и отражения в них черных бархатных облаков на другом. Высокие, словно нити, здания, упирающиеся в небо, и тугие, точно металл, брызги, взлетающие вверх под давлением на третьем.
И девушка.
Много фотографий с девушкой.
Длинные черные волосы, немного испуганные глаза, смуглое лицо, спрятанное за шёлковыми локонами. На меня похожа… И короткий вдох уже меня же самой, застывший удивлением на следующем случайном снимке. И моя же улыбка. Такая широкая и искренняя, словно чужая…
Я уже давно не помнила себя такой счастливой, как на этих фото…
К ногам вдруг упала записка. Подняла ее, развернула и прочла:
«Не смог уснуть. Всю ночь проявлял и печатал. Оно того стоило. Согласна?
P.S. Ты точно прекраснее дождя.
P.S. (2) А дождь в твоих глазах еще прекраснее дождя с неба.
P.S. (3) Предлагаю обсудить это, когда вернусь с соревнований»
Теперь я знала, что мне не показалось: он действительно существовал. И карточки, разложенные на коленях, разного размера, наспех обрезанные, были тому доказательством.
А еще мне срочно необходимо было изобрести машину времени, чтобы нажать на нужный рычажок и вмиг очутиться в том моменте, когда мы с ним, наконец, уже встретимся.
11
Кирилл
Проснулся от настырных гудков клаксона где-то за окном.
— Мяу, — произнесла на ухо Нина и медленно перевернулась на другой бок, не утруждая себя даже тем, чтобы прикрыться одеялом. Помнила, что мне всегда нравилось смотреть на нее голую.