Думаю, это одно из сильнейших созданий, которых я когда-либо видел. Абалдеть.
Выдохнув и вернув самообладание, я медленно шагаю вперёд — в центр арены, поближе к Баалу. И с каждым моим шагом присяжные содрагаются, ахая и вскрикивая.
И вот я встаю рядом с друзьями.
— Миша… зачем ты сюда пришёл?.., — вздохнул Баал.
— Да в смысле⁈ Обидно так-то! Я тебе помочь пришёл! Ты ведь можешь налажать! А я свидетель твоей любви! Я за любовь! Вот.
— Миша… — поджимает он губы, — Но я уже всё сделал.
И он поднимает руку, показывая… что держит ладошку Аурелии. Я же, увидев это, громко и недоуменно заморгал, издавая звуки глупого персонажа из мультика: «Пуньк-пуньк».
— Тут время иначе идёт, — понял он мой вопрос, — Я уже… час всё объясняю. Михаэль… мы уже собирались вниз.
«Пуньк-пуньк», — смотрю на Аурелию.
— Я, наверное, тогда погорячилась… — тихо ответила она, — А может и нет. Не знаю. Меня отговаривали. Но госпожа Каритас убедила Юстицию… дать Баалу шанс. Я хочу попробовать. Может… это будет правильно.
Я вновь посмотрел, как два прекраснейших создания из разных миров держатся за руки, вытянул губы и почесал затылок.
— Мда-а, бл*, — других слов у меня не было.
Все тут же ахнули. Ой, да ну что⁈ Ну нет у меня других слов! В школе услышал! И от бабки!
Ну, полагаю, проблема решена?.. Кхм… х-хех… ура-а-а! Слава любви… и всё такое! Ура-а-а…
Тут возник другой нюансик уже.
— Братья, сёстры! Прошу, не ужасайтесь! — подняла руки Добродетель Справедливости, — Не надо паники! Он не причин вам вреда!
— А ПОЧЕМУ ТОГДА У НЕГО ТАКОЙ ОБЛИК⁈
— Потому что… я не знаю, — вздыхает Юстиция.
Все тут же ахнули. Я тоже — так, чисто вайб поддержать.
— Это дитя — гибрид столь разных, невероятных сил, сочетание которых нельзя было и представить! — повысила голос Справедливость с завязанными глазами, — Вы, обитатели Небес, в силу своей природы видите только душой…
«А-а-а, так ВОТ чё они вопят!», — осознал я посреди монолога, — «Полагаю, после прикола с Соломоном и трезубцем… теперь проглядывает кусочек и моей первой сущности»
— Но обычными глазами он — лишь ребёнок! И он не причинит никому здесь вреда! Да, он владеет тёмными силами, он владеет невероятной для его возраста мощью… но использует он её только во имя справедливости!
— А ГДЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА⁈
И над моей головой вспыхивает остроконечный нимб, а на лбу открывается третий глаз.
— Потому что я её Апостол, недоверчивая ты шмонда! — оборачиваюсь я на пухлую женщину, рыча на неё в приступе Гнева.
Все тут же снова ахнули и зашептались. Поднялась суета небесных масштабов, словно я не в аналоге рая, а в суде за честь изменщицы в каком-нибудь телешоу.
И все поговаривали: «Апостол Справедливости?», «Глаз Героя?», «Откуда взял?», «Он достоин?», «Он украл⁈»
— Кхем, и позвольте дополнить! — услышал я тот самый бархатный голос, — Сюда он пришёл — исключительно по зову любви! Пусть и чужой, но во имя её!
Вытягиваю шею, смотрю на говорившую, и мои глаза едва не вылетают из орбит.
УАУ⁈ ЭТО ЧОЁ ТАКОЕ⁈
Говорила розоволосая женщина в белом бархатном одеянии… с весьма глубоким для небес декольте. И вот знаете… я такие астрономические полушария видел всего раз в жизни, и они были настолько судьбоносные, что их вид окончательно убедил всю нашу компашку пацанов — девочки нам всё же нравятся.
Там ТАКИИИИИИИИИЕ СИСЯНДУ… кхм, грудь короче там реально большая.
А ещё она мне кого-то напоминает…
«Похоть», — помог Рой, — «Тот же цвет волос и глаз, схожие черты лица, и, что главное — у Люксурии есть сестра».
А-а-а, ну точно! Любовь — сестра Похоти. Это она!
Госпожа Каритас.
— Да-да, я люблю… э-э, любовь! — закивал я.
— Ха-ха, верю, милый малыш! Это прекрасно видно! — подмигнула она, лучезарно улыбаясь.
Я аж покраснел.
«Хе-хе, да ла-а-адно вам, красивая тётя…», — улыбаюсь как болван.
— Этот ребёнок — нам не враг! — продолжала Юстиция, — Он — наш верный союзник! Он — мой Апостол, пусть пока и лишь на испытании! Но всё, что я о нём узнаю — лишь подтверждает правильность моего выбора!
Я гордо закивал! Не зря тупая жаба всё начальнице сливает! Потому что плохого сливать — нечего!
Правда вот Юстиция знала, о чём говорит. Каритас, наверное, тоже видела что-то своё.
Но я с уверенностью могу сказать, что остальные всё ещё напуганы. Они теперь менее возмущены, да. Теперь они не обвиняют аж САМУ Добродетель в том, что меня не дали прирезать Михаилу.
Теперь они лишь просто боятся. И даже я понимаю — с их стороны страх полностью обоснован. Они ведь видят не меня и мои деяния.
Они видят то, какую темноту я в себе накопил, и какой тварью когда-то был.
— Нужны гарантии! — загалдел суд.
— За ним присмотр!
— Он не владеет силой!
— Он не видит Путь Света!
— Ему нужен надзиратель!
— Ему нужен учитель!
— С ним нужно что-то делать!
И как бы я не хотел верить в обратное… эх, да прекрасно понятно, что Юстиция с ними согласна. Она ведь справедливость. И для Небес вполне справедливо, чтобы такая тварь как Я не разгуливала просто так.
И это нужно как-то решать.
Кризис на Небесах… начался.
«Да ну твою-ж…», — протяжно выдыхаю я, — «Да ну как я нахожу эти проблемы⁈»
Примерно в то же время. Великая Академия.
В канцелярии была суета. Конец года, начало и середина — самое трудное для внутреннего руководства время, ведь Академия, несмотря на престиж, славится ещё и текучкой учеников. И новый год — время, когда некоторые уходят, а некоторые поступают.
В общем, работы для людей много, и порой сверхурочной.
И была одна сотрудница с красивым именем Жасмин, которой по воле Судьбы выпали номера от тридцати двух до тридцати девяти.
Ох, бедная наша Жасмин…
— Кто у тебя? — спросила её подруга, так же досидевшая допоздна, — Кого приставили?
— Интересно как. Аж сразу семь учеников из Российский Империи. Да ещё и одной школы! На начальную программу к нам, — женщина в пиджачке поправила очки.
— Детки? Эх, повезло. У меня пятеро аристократов из Англии… семнадцать лет каждому.
— Хе-хе, да, — радостно улыбалась Жасмин, — Люблю деток. Надеюсь, они хорошие.
Мало кто знает, но именно в этот момент возле Земли пролетала комета. Она практически вошла в атмосферу, начиная сгорать словно падающая звезда!
Однако услышав желание, которое надо исполнять, она развернулась и полетела обратно.
Эх, Жасмин…
От автора:
Ну что, друзья. Пожелаем удачи Жасмин принять эстафету от директрисы? А может быть… ЭСКОФЬЕту⁈ *Бадумс!*
Присаживайтесь поудобнее, наливайте крепкую воду, мы разгоняемся!
А, и да. С каждым лайком Жасмин оплачивает один сеанс у психотерапевта. Не верите? Поставьте и посмотрите, как долго она продержится! Ведь она приставлена ко ВСЕЙ компашке.
Пожалейте бедную женщину…
Глава 2
Не, с одной стороны, я имею полное право обидеться и надуться — я же ничего не сделал! Я просто живу, я просто есть, я малыш! И снова все ко мне недоверчиво, снова хотят как-то посадить на цепь. Вы офигели? Я что сделал-то⁈
А с другой понимаю, что хотят-то не моей смерти и даже не заточения, а просто гарантий, что я тут всех не сожру. Ни сейчас, ни в будущем, когда силы станет ещё больше.
Небеса ведь, увы, это не рай в классической понимании. Здесь не идеальные безмятежные люди — здесь просто души, не совершившие греха. Что-то вроде спокойной пенсии для реально хороших людей. Но ведь они не должны быть святыми! Ты можешь быть хоть сколько скотиной, пока ты не творишь зла — ты попадёшь на Небеса. Что ты там думаешь, ворчишь или воняешь под нос — да вообще по факту пофиг! А деяния — это главное.
Поэтому на Небесах на меня и орёт пухлая женщина, поэтому все требуют со мной что-то сделать — они ведь обычные люди, просто без грешка!
Они ведь никогда не видели здесь такого… УЖАСА. И они просто хотят гарантий. Их совершенно можно понять.
Но обидеться всё равно хочется!
— Михаэль ты вызвал серьёзный переполох… — пробормотал Баал, — Даже больше моего. Меня тут хотя бы уже знали…
— Да, я заметил… — пробубнил я.
Думаю, на Небесах все Добродетели обладают равной властью, но у Справедливости она ровнее. Тем более мы в её Королевстве, и это её граждане возмущаются.
Последнее слово будет за ней.
Огромная златовласая женщина с перевязанными глазами на миг замолчала. Я уверен, он прекрасно видит через повязку, и сейчас внимательно осматривает всех присутствующих. Её взгляд был тяжёл. Теперь я начинаю понимать, что чувствуют остальные под взглядом моего третьего глаза.
Неуютно. Тяжело. Начинаешь сомневаться, надумывать и рыться в прошлом. А может она что-то знает? Может видит мои плохие мысли, читает грязное прошлое?
Да… под взглядом Справедливости — тебя сжирают именно сомнения. Сомнения в самом себе. Ты ковырял свою плоть в надежде найти гнилой участок, не замечая, как истекаешь здоровой кровью.
Вот и я начал жрать самого себя. Только вот был у этой силы и минус…
А что если гнили внутри и нет? И ковырять незачем?
Я тут подумал — а за що⁈ Што я сделал? В чём виноват⁈ Ну обозвал Катю пару раз, но ведь заслужила! Побил пару злыдней — тоже заслужено! Ну скачал пару пиратских игр, но мне буквально шесть было, откуда у меня деньги⁈
«Нет», — хмурюсь я, сжимая кулаки, — «Не найдёшь ты ничего. А что найдёшь — то не жалко. Забирай себе»
И я уверено смотрю на Юстицию. Угнетающее чувство начало медленно растворяться в растущей решимости, и это дало мне силы встретиться со взглядом, скрытым под повязкой.
Я уверенно смотрел на саму Справедливость, понимая… я тут, наверное, САМЫЙ справедливый из всех присутствующих. Копайся в моём прошлом, святая женщина. Ищи. Пытайся.