И огромное количество обычных человеческих душ не стало преградой для души Лунасетты.
Разошедшаяся от неё чернота поглотила собой всё.
Не это была не тьма души, не грех и не зло. Это просто цвет её души, как у моей мамы это белоснежное облако, а у бати кровавая корона. И мелькающие всюду точки, говорили, что это… звёздное небо.
Да. У Лунасетты была душа. И это ночное звёздное небо.
«Есть, значит…», — я резко отворачиваюсь, — «И грешную тьму там не увидеть. Если и есть, то она тупо сливается»
… тц.
Да вы смеётесь?
Это правда не Зайка⁈
Да ну не верю! Нет! Я… да чёрт! Я так надеялся, что Луна — это Зайка!
Нет, это поспешный вывод! У Зайки не было души, да, но надо вспомнить почему! Я ведь спрашивал!
«Рой, выведи запись с того дня»
Вот я палю Зайку, вот она начинает оправдываться. Что она сказала? Ах, да, она начала заливать про филактерию, и что отсутствие души — это не показатель хорошести человека, особенно в стране некромантов и демонологов — якобы, душу можно и нужно защищать.
У неё филактерия — вот что я думал. Поэтому Зайка не может быть Лунасеттой. Только вот…
«Эта ушастая… просто привела филактерию в пример!», — осознал, — «Да твою-ж мать, она про себя ничего и не говорила! Ну как меня водят за нос!»
Зайка прямо сказала, вот прям ПРЯМО: «Например, знаешь, что такое филактерия?». А я идиот принял это за ответ на её случай! А это может быть вообще не так! Она ведь специально это сделала! И поклявшись когда-то меня не обманывать, она действительно не обманула — она просто не ответила!
«Зайка…», — сжал я кулаки до скрипа, — «Я твои длинные пушистые уши так обдёргаю. Я тебя так отдеру, Зайка…»
Но тогда встаёт другое противоречие. ДОПУСТИМ, Зайка и есть Лунасетта. Окей. Тогда откуда у Лунасетты душа? Прячет и достаёт? Как вариант.
Или… что если…
Зайка — это клон. А Луна — оригинал. Потому у первой души нет. Ведь даже я знаю, что клон — сгусток материальной энергии, не более. Там нет души. Это марионетка с различными способами управления!
Но тогда зачем?.. В чём прикол клоном надо мной издеваться, если это… ну… клон. Чисто функциональная фигня, сделал дело и отозвал.
Только если это не коллективный разум.
Ну либо я шизофреник, и это в принципе разные люди. Но чёрт… с таким похожим вайбом…
И… что уж тут говорить… притягательным вайбом.
Да и вообще, сказать вам честно? Лучше бы это был один человек. Четвёртую девочку я не вынесу, я не Иван Иванов!
«Тогда Лунасетту точно надо целовать», — кивнул я сам себе, и наконец зашёл в класс, снимая невидимость. Хороший кстати способ передвигаться без лишнего внимания!
— Чё делаете? — спросил я.
— Уа-а-а! — завизжала Катя, когда я неожиданно появился со спины, — Ты чё, придурошный⁈
Все были уже тут.
Максим поднял голову, поправил вечно спадающие круглые ботанские очки, и снова опустил голову в уроки. Максим же, уродец, на удивление не кинулся со своими офигенными историями одна круче другой, а… сидит в телефоне! И видно, что переписывается.
— А ты что делаешь?.., — прищурился я.
— Да так, ничё… — пробубнил он.
— С кем переписываешься⁈ Показывай, урод!
— Н-ни с кем, ничего!
Он начал сжиматься и прятать телефон, продолжая неистово печатать и визжать от моих попыток достать его мобилу.
Тц, вот урод! Променял братву на бабу! Ну началось! Вкусил зверь девчачей крови! Ты предал женщин постарше, ты кинул красивых взрослых тёть! Позор. Позор! Стыд тебе! Исключён из клуба!
— Да с бабами своими он там переписывается! — фыркнула Катя, — Конечно, такое устроили вчера, три придурка, ещё бы вам теперь не написывали! Защитники справедливости фиговы!
Я повернулся на девочку.
Катя сложила руки на груди и, честно говоря, смотрела на нас без особой злости, особенно на меня. Её глаза сверкали, но при этом бровки домиком не строились. А Катя без злости — значит обиженная, недовольная. У неё наоборот, если злая и эмоциональная — значит всё нормально. Если морда не демоническая — беда. Но если обзывается — значит шансы есть!
Блин, в какой момент я начал находить к ней подход?.. Взрослею, что ли…
— Мне не пишут, Кать, — понимаю, что нужно сказать, — Ко мне просто с дурацкими расспросами пристают.
— Ты всё равно забил на мой совет… типа будто он ничего для тебя не значит… — пробубнила она, а её щёки чуть надулись.
Это партия в шахматы. Нужно тщательно продумывать шаг! А это сложно, если цель ещё и не изменять себе!
— Твой совет полностью правильный. Просто… недавно я понял, что мне наоборот НУЖНО, чтобы все знали мои силы. Чтобы боялись. Я хочу… определённой репутации для определённых целей, — сжимаю-разжимаю кулак.
— Глупость какая-то…
— Ну… — вздыхаю я с ухмылкой, — Со мной общаться тоже глупость. Всем было бы лучше меня избегать.
— Потому что ты сам глупый… — пробубнила она, а её щёчки начали сдуваться, — Тц, ай. Ну что за болван! — махнула она руками, — Ты ему как лучше, как умно, а он как обычно! А у Кайзера «обычно» — это через опу! Ай!
Я выдыхаю. Вхух. Бомба обезврежена. Живём.
Катя, очевидно, обижалась, и даже не столько на мою популярность, сколько на популярен из-за пренебрежения её совета. Надо было показать, что её совет без шуток реально крутой, и она молодец. Девочкам надо слышать, что они молодцы — мне это мама ещё в садике сказала. Иначе у них «сердечко остановится». Всё так, всё так…
— Миша, ты молодец, — постучала меня по спине Суви, — Вот, держи. Поздравляю с победой.
И она протянула мне тортик! Оу-у-у, как мило! Суви, булочка ты моя, ну что за солнышко.
— А где половина?.., — улыбаюсь я.
— Я съела, — сказала она, и как ни в чём ни бывало ушла к парте.
Я с улыбкой вздыхаю.
Ну что за дурдом…
Неделю спустя.
Группа зверей во главе с Хозяином стояли где-то посреди зимнего леса в Сибири. Неподалёку, в нескольких километрах, находилась пара людских деревушек. И все бы они были давно сожраны, если бы… не появившаяся из неоткуда проблема.
— Друзья, мы все одной крови. Почти. По крайней мере она у нас всех красная, — затирал ребёнок в рогатой маске, — Может мы просто объединимся, построим стабильное лесное царство, и будем жить счастливо? Обещаю, я…
— Закрой. Рот. Человек! — прорычал яогуай-медведь, стоящий на двух лапах, — Такая малявка как ты не может быть Хозяином! — он указывает на себя, — Я! Я истинный Хозяин Леса!
Ему «забили стрелу». Ему! Самому свирепому хозяину леса! Якобы, пришёл хозяин другого, и собирается сместить Его с престола! И яогуай ожидал битвы, ожидал встретиться лицом к лицу с кровожадным чудовищем! Но к нему пришёл… сраный человеческий ребёнок? Пха! Да это смешно! Смешно и оскорбительно!
В итоге посреди дневного зимнего леса лицом к лицу стоял огромный медведь и мелкий рогатый ребёнок, оба в окружении своих свит. Да и какие там свиты… у ребёнка: потасканный жирный медведь, доходяги и крысы. Крысы, вашу мать!
— Эх. Точно отказываешься? Медведь ты здоровый, сильный, пригодился бы… — вздыхает ребёнок.
— Я выгрызу твои кишки и трахну в сочащиеся раны, — оскалился медведь.
— Ясно… ну тогда будем драться… — вздыхает он вновь.
Все понимает к чему всё идёт — дуэль за престол! Поэтому покорно расходятся, образовывая арену вокруг двух претендентов.
И на удивление, в неё залетает кто-то третий. Птица. Это был… голубь⁈ Да, чёртов белоснежный голубь с зелёным венком на голове сел на плечо ребёнка!
— Что это⁈ Ты, трус, не хочешь сражаться в честной дуэли⁈ – рявкнул медведь.
— Это мой фамильяр. Моя сила. Это не отдельное существо — это моя часть! Материальная энергия. Ты знаешь, что такое фамильяр, глупое животное? — он пересаживает голубя на палец, и между ними образуется видимая связь, чёрный дымчатый поток от ядра к ядру, — Сила. Моя. Видишь?
— Пф. Конечно, я знаю, что такое фамильяр! Не считай меня за пещерного идиота! Я — яогуай! Великий демонический зверь, благословлённый…
— Да-да, молодец. Когда начнём?
— Человеческая тварь… — прорычал он, — Тогда начинам прямо сей…
Мальчик взмахивает рукой, и голубь с его пальца срывается! Он взлетает ввысь, его перья покрываются пламенем, а облик увеличивается и деформируется, сквозь огонь превращаясь в белоснежную помесь орла и павлина! Он зависает над головами и, расправив крылья…
Перья с них начинают срываться вниз, превращаясь в белоснежные металлические копья!
Бах-бах-бах! Он начинает решетить землю, а вместе с ней попадая и по медведю! И с каждым мигом этой атаки, тело фамильяра всё больше раскалялось, всё больше светилось подобно солнцу!
И лучи с этого солнца сорвались. Золотые и испепеляющие.
*Вжу-у-у-ум-м-м*, — они с гулом шли по земле, оставляя выжженные борозды.
Количество лучей всё увеличивалось, и все они постепенно смещались к медведю с пробитыми мышцами, пока в какой-то момент не сошлись на нём все!
Оставив от него изрешечённую выжженную тушу.
Птица издала небесный крик, и пикированием села на плечо хозяина. Теперь она не сжималась до жалкого голубя, а так и оставалась величественной помесью орла и павлина, зелёный венок с которой превратился в свисающие терновые лозы.
Мальчик протяжно выдыхает с заметной усталостью.
— Вопросы? — повернулся он.
Все молчали. Только крысы довольно скалились, явно радостные. Впрочем…
Не все заткнули рты.
— Это ничего не значит! — вышла огромная помесь бобра и бегемота, — Это — не честь! Сражайся сам или умри! Потому что я… я лично вызываю тебя на поединок за трон!
Свита прошлого короля, — ныне пребывающем в форме шашлыка, — оскалилась и зарычала. Они были с ним согласны. Так и есть! Это личный поединок! Теперь фамильяры запрещены!
— Ну… окей, — вздыхает ребёнок.
Он щёлкает пальцами, и из кустов ему в руку влетает трезубец. Мальчик разваривается и одним движением отправляет оружие прямо в шею оппонента! Костяное остриё пробивает кожу, однако застревает в плотном бронированном мясе яогуая! Он выживает!