— Покажите свой гнев! — её голос наливался энергией, чего уже никто не замечал.
Покажите ярость!
Монстры зарычали. Обида сгорала в пламени разгорающегося Гнева.
Несите справедливость!
Первый шагнул.
Несите его волю!
Все, кроме крыс, вышли из леса. И тогда, вскинув руки, Зайкин голос прогремел словно небесное эхо.
НЕСИТЕ ЕГО ВОЗМЕЗДИЕ!
— ГРА-А-А-А-А! — раздался животный вопль, и звери, чьи глаза налились сначала алым, а затем золотым сиянием, сорвались с места.
Все нападавшие на деревню в тот день были разорваны, а жители узнали, благодаря кому их всех спасли.
Узнали о явлении нового, истинного Хозяина Лесов.
Я стоял перед зеркалом, и оттопырив губу, смотрел на зубы, которые только что случайно разломили зубную щётку.
— Какого…
У меня отросли звериные клыки.
— Да как я устаааааааал. КТО ЭТО ДЕЛАЕТ⁈
Глава 6
«Блин, дебильный язык», — подумал я, не переставая шебуршить языком.
Вот наверняка же все люди, когда у них откалывается и выпадает зуб или опухает десна — начинают безостановочно лезть туда языком? Вот такая же фигня происходит и у меня.
Грёбаные острые зубы! Грёбаный язык! Ты можешь хоть на секунду остановиться⁈ У меня, напомню, адаптация к колющему урону, и даже так у меня, блин, он уже поцарапан! Хватит трогать эти клыки!
Откуда они вообще нафиг взялись? Это ещё что за изменение? Я же ничего не делал!
«Полагаю, что-то происходит вне вашего внимания»
«Вау, спасибо, Шерлок!»
И это, блин, чёрт возьми интересно — кто и что нафиг там делает за моей спиной, что уже аж две эволюции, связанные с божественностью. Причём вообще никак не связанные!
Хорошо, что клыки со стороны особо не видно — только если широко улыбнусь и покажу их. Да и то, это просто теперь крайне белоснежные, крайне привлекательные хищные зубы. Ну подумаешь! Один такой что ли?..
Ну… да. Реально разница заметна.
— Ой, сынок, ты куда в кота превращаешься? — мама вскинула бровки, — Мне человеческий мальчик пока нужен. Человеко-внуков принеси, потом уже котят можешь.
— Ага, блин, зайчат… — пробурчал я, — И тебя это не смущает⁈
— Ох, Мишенька, да если бы меня смущало всё что с тобой происходит…
— Тоже верно…
Мы вместе вздыхаем, и я ухожу в школу.
С того момента, как я рассказал всем про перевод, прошло уже несколько дней. Жизнь, конечно, вернулась на круги своя, но я прекрасно вижу и чувствую, как атмосфера изменилась. Не знаю, что конкретно в головах моих друзей. Не могу сказать.
То ли они со мной уже постепенно прощаются, то ли пытаются забыть, то ли просто очень грустят, что мы будем проводить меньше времени вместе. Но… эти изменения ощущаются явно.
Ну вот, например, сегодня, я подхожу к друзьям в коридоре, ждущим звонка, и вы посмотрите на этих оболтусов! Да на них же лица нет! Они же вообще еле в сознании держатся!
— Что с вами? — покосился я на них.
— Я ненавижу математику… — прохрипел Максим, стоя лицом в стену.
— Я ненавижу учёбу… — прохрипел Никифоров.
— Я ненавижу этих двоих… — прохрипел Лёня, — Ну какие же они тупые…
Все трое еле держались, еле цеплялись за жизнь! И наверняка находились на последнем издыхании!
Ну и вот и что с ними? Что происходит? Я не знаю. Наверняка это как-то связано со мной. Никогда они такими не были! Только перед контрольной или со сложным домашним заданием. Но ни домашек, ни контрольных нет, так что, скорее всего… это всё из-за меня.
И так вот всё последнее время с того самого момента, как я рассказал о переезде.
Ну, хоть девчонки не шибко поменялись.
— Вы чё? — подошла Катя.
Катя, стоит признать, вообще не грустила.
— А ты что вот такая довольная? — спросил я, чувствуя, признаюсь, небольшое разочарование.
— У меня всё на мази, — она показала большой пальчик.
Суви тоже стояла рядом. Я на неё глянул. А она-то и в целом не сказать, что шибко эмоциональный человек, но я думал на ней тоже это хоть как-то отразится! Но нет, такая же Суви. Обычная, няшная, комфортная. Какой булкой была, такой и осталась.
И заметив мой немой вопрос… Она посмотрела на Катю и забавно повторила её жест и показала большой пальчик.
— Ё-моё! Ну могли бы хоть вид сделать, что расстраиваетесь!
— Ой, и чего бы нам расстраиваться? — фыркнула Катя, — Одной головной проблемой будет меньше!
Я хмыкаю. Не знаю почему, кстати. Какое-то такое игривое, не знаю, слегка садистское настроение. Ещё с самого утра.
— Ой, да я же знаю, что ты будешь по мне скучать, — хмыкаю.
— Пф-ф, я-я-я? Пха! И откуда такая уверенность у глупого мальчика?
— Глупый мальчик видел, как у наглой девочки перехватило дыхание, — протянул я, наклоняясь к ней с садисткой улыбкой, — Ты же без меня уже не сможешь. Не обманывай себя…
Катя распахнула глазёнки. Она бросила взгляд на мои зубы, затем подняла на мои улыбающиеся довольные глаза. Её черные реснички захлопали, а светлые бровки встали домиком. Синицина снова фыркнула, снова хмыкнула, пыхнула и, развернувшись, просто молча отошла. Она прыжком села на подоконник, и, схватив косичку, начала её резко расплетать и заплетать.
Я задрал бровь. Странно, но окей.
Ну, как-то так школьные будни и продолжились. Особо без изменений, но атмосферка слегка, конечно, поменялась. Но то, что она поменялась как-то совсем уж разно у парней и у девчонок — это странно!
Девчонки, вроде как эмоциональные создания, спокойны как удавы, а парни, до этого всегда оптимисты — убиты почти насмерть! И чёрт его знает почему.
И… не знаю, всё равно печально. Да, понятно, что я буду сюда приезжать довольно часто и надолго, но всё равно — у моих друзей начнётся жизнь без меня. Истории, взросление, приключения — и я не буду их частью.
Печально как-то. Не этого я хотел… очень не этого…
— Ну что, Михаил, выгоняют тебя? — хмыкает какой-то, судя по форме, проходящий мимо четырёхклассник, — Карма, да?
— Чё?..Какая ещё «карма»?.., — хмурюсь.
— Ну, из-за тебя поисключали парочку людей, если ты не забыл! Вот, видимо, и твоя очередь настала.
— «Карма»?
— Ну а что⁈ — хмыкает он, — Нет что ли?
У меня дёрнулся глаз. Это вообще, что за чучело?
То есть он говорит, что я заслужил потерять друзей, потому что… что? Защищал других? Нёс справедливость? Выгонял тварей из школы? И я за это должен страдать⁈
Нет, я знаю кто это. И зачем он это делает. Когда мы с девочками объединились в одну компашку, я уже упоминал, что объединяться начали и другие. И некоторым не нравилось, что МЫ общаемся с самыми крутыми девочками. Как и в обратную сторону — другие ученицы так же завидовали Кате, Суви и Лизе, потому что мы так же самые крутые мальчики. Ну вот все эти желчные завистники объединились. Ну вот, это они и есть.
Меня не любят. И, видимо, все уже знают, что меня здесь скоро не будет.
Тирания Кайзера закончится, значит можно нарабатывать себе репутацию. Всё что я строил в этой школе… просто отобрали два Императора.
Странно, правда, что только сейчас это прорвалось.
— Слухи быстро расходятся! — продолжал мальчик, не пугаясь моего взгляда, — Кто-то говорит, что тебя переводят, кто-то говорит, что ты сам переводишься, кто-то говорит, что вообще, мол, ха-ха, в какую академию международную… что, конечно же, бред! Туда вообще непросто попасть! Я пытался! Да-да! — он задрал нос.
Признаюсь, с развитием Гнева я стал не самым терпеливым человеком. Я, конечно, себя контролирую, но вместе с тем я сам по себе желаю насилия.
Хочется ему вмазать. За те слова про «карму». Больное место. Я…
Я не заслуживаю того, что пытается мне подсунуть судьба. Я заслуживаю жизни куда лучше и спокойнее УЖЕ за всё что я сделал для мира и людей.
«Значит, снова придётся драться…», — вздыхаю я, сжимая кулак, — «Надоело… они же для меня просто беспомощные мешки… ну почему мне приходится это делать…»
— Ты либо уникум, либо лицо первой важности, либо просто невероятно богатый миллиардер — только тогда примут! Ну последнее точно не про тебя, пхе! Ты только недавно-то аристократом и стал, точно не поэто…
Сжимаю кулак. Хочу ударить.
Но не успеваю.
— Ой, слушай, Смирно-о-ов, спасибо, что напомнил про аристократию! — протянула Катя, притаившаяся на подоконнике, — А это ли не твой папаша недавно начал судиться?
Смирнов застыл.
— А, погоди-погоди! — ахнула Катя, — Да, что-то такое припоминаю! Служанка на него в суд подала!
Парень содрогается, медленно переводя взгляд на Синицину. Следом поворачиваются и его друзья, и все мы. Она же приложила пальчик с аккуратным розовым маникюрчиком к подбородку и сделала задумчивый вид:
— А, да-да-да! Ну точно! Вроде бы дело о…
— Молчи… — процедил парень, — Откуда ты это знаешь?..
— Слухи быстро расходятся. Не ты ли говорил, Смирнов? — хмыкает она, разводя ручками, — И мир так работает, к сожалению, что порой нужно помалкивать. Хочешь, чтобы я помалкивала? Вот и ты ротик закрой. Хорошо?
Мальчик сжал кулаки. Он в ярости, я это за сотню метров чую.
— Какое дело? Как оно связано с твоим статусом? — спросила его подруга.
— Да, о чём она? — спросил друг.
— Н-неважно, — пробубнил он, разворачиваясь и уходя, — Пойдёмте отсюда!
Катя, не сдерживая хищную, довольную улыбку, смотрела им вслед. Затем, вздохнув, устало покачала головой и вернулась к листанию ленты в своём огромном телефоне со стразами.
Ам…
— И что это было?.., — первое, что сказал я.
— Фигню какую-то собирают, вот и я решила подключиться. Им, почему-то, не понравилось. Странные дети, — пожала она плечами.
— И-и… эм… а что там про мальчика?
— Да ничего. Служанку «того-этого» против воли. И ей очень повезло, что обратилась она к Тихонову. И теперь есть огромная вероятность, что этот самый мальчик лишится статуса, потому что «то самое» против воли очень и очень наказывается. Даже на убийство глаза закрыть могут, а на такое — нет, не закрывают.