— Эй, уже ничего! Я жду своего суженого! Надеюсь, он не сдох. Ну и за кого ты меня держишь, проститутку? Только по симпатии!
— Это ты её натравила?
— Что? Пха! Ну конечно нет, делать мне нечего. Это ты, мой милый Герцог.
— Я?.., — хмурюсь.
— А кто свёл её с ума своей силой? Кто отравил её своей… Похотью, — оскалилась она, подмигивая, — Ну а что до меня… скажем так, я с нетерпением ждала этого момента. Не прочувствовав Грех — понять его невозможно. Без понимания — им не воспользоваться, но главное… без сдержанности — его не контролировать, — Асмодея в теле Эскофье подходит и поглаживает меня по голове, — Если бы ты, мой милый мальчик, поддался — ты бы получил лучшую ночь в своей жизни! — улыбается она, — А ещё я бы забрала у тебя Геном. Ты бы стал таким же животным, в которых мы превращаем людей. Ничем не лучше.
— Но я… сдержался, — выдыхаю я, сжимая кулаки.
— Ага-а-а! — протянула довольная демоница.
Я невольно улыбнулся. Пха… пха-ха!
Мда уж. Какая-то абсурдная ситуация с неожиданным развитием. Тут едва не было совершенно преступление! А теперь оказывается я прошёл экзамен на Герцога.
— «А соитие?..»
— «Потомки нужны»
— «Я уже настроился»
— «Мы ведь болели за тебя!»
Асмодея задрала бровки и огляделась.
— Это что ещё за группа поддержки? Вы тут всё снимаете? И меня не позвали⁈ Тц-тц-тц, — покачала она пальчиком, — Ну, скоро с вашим другом много материала насобираете.
— В каком смысле?
— Ты думал то, что было до — ЭТО сила Похоти? Ха-ха-ха, ну не оскорбляй ты меня так! Мишенька… ну ведь похоть очень заразительна, — улыбается она, смотря мне в глаза, — Ты проник в голову, сделал человека одержимым! Ты можешь приказать забыть тебя, можешь приказать подчиняться или убить себя! А теперь представь… что это заразно. Нейролептический вирус, сжирающая волю городов… армий… всего мира.
— Это… как? — не верил я.
— Твоё влияние, Похоть — это болезнь. И эта милая дамочка — сейчас переносчик, — она указала на тело Эскофье, — Ты доказал, что тебе можно доверить эту силу… пока что. Подведёшь — мигом отберу, — подмигнула она, — Так что, мой щладенький — не поддавайся, ха-ха! Иначе ты ничем не лучше грязного животного.
Я сжал кулак, хмуро глядя на всё ещё разгорячённое тело Эскофье. Сейчас оно не вызвало у меня прежних чувств, ведь ситуация кристально сменилась, и потому думал я о другом.
Похоть… это болезнь? И их безмозглое подчинение мне — это вирус? А что если я…
Чёрт возьми, а что, если я прикажу себя забыть, захочу исчезнуть из памяти целого мира, и это разойдётся как волна? От человека к человеку, спустя время, я просто исчезну из истории — их мозг будет блокировать ВСЮ информацию обо мне, лишь бы подчиниться приказу⁈ А если скажу убить себя?
А что, если это выйдет из-под контроля? То, что предназначалось для одного — заразило весь мир, и меня не вспомнят даже родные…
«Похоть оказалась… далеко не про взрослые игры в постели. Это буквально сила апокалипсиса»
— Получается, я разблокировал истинную силу Похоти? — всё ещё хмурюсь.
— У тебя и доли её нет! Но теперь ты можешь её получить. И меня-я-я- заполучить тоже, — захныкала она, виляя бёдрами, — Но это потом — если останусь, мозги этой дамочки точно спекутся. Там и так уже… ну, впрочем, увидишь.
— Стой. Последний вопрос! — я заметил, как гаснут её глаза, и решил не медлить, — Ты обещала мне рассказать, кем я был! Ты же знаешь!
— А… да? Забыла. Дырявая я, и мозги такие же, хех, — стукнула она кулачком по лбу, — Если я тебе расскажу всё — ты прямо здесь превратишься и навсегда меня сожрёшь.
— Ч-что?..
— Поэтому дам намёк, пупсик. Да я его уже дала. Я та ещё давалочка советов! — хихикнула она, — Ты — мог убивать бессмертных. Ты был этим о-о-очень известен. Но ты и не Зависть. Пока-пока!
— Сто…
Не успел я вытянуть руку, как вишнёвый цвет в её глазах быстро исчез, и к Эскофье вернулся её природный голубой оттенок.
Она проморгалась, огляделась и, не поняв, что происходит… увидела меня.
И что-то там было очень не так.
Примерно в то же время. Город N. Школа.
Катя не находила себе места. Девочка с золотыми волосами сидела за партой и совершенно не слушала то, о чем говорит учительница.
Если в случае с Суви хотя бы всё понятно и на ладони, ведь они вместе, и Катя знает, чем они там занимаются, то сейчас она даже представить не может, где этот придурок находится!
Как известно, девочки взрослеют раньше, и вообще мальчики глупые. И потому Катя чередой случайностей точно так же уже знает… чем могут заниматься мужчина и женщина.
Для неё было полным шоком и откровением, что мужской и женский пол не только за руки держатся! Для любой девочки её возраста поцелуй — это нечто сакральное, и до свадьбы совершенно точно нельзя!
Но подозрительные ссылки и романтические визуальные новеллы со странными плашками восемнадцать плюс, о значении которых Катя тогда не понимала, заставили девочку повзрослеть слегка раньше остальных в классе.
И именно поэтому, наверное, вся эта ситуация с Михаэлем для молодой и наивной девочки стала такой стрессовой. Любой бы на её месте не придал бы этому значения, даже взрослый! Все прекрасно понимают, что Михаэль ребёнок — какие ему там эти… вот это самые! Он ещё мелкий! Слишком мелкий.
Но попробуй это объясни влюбленной, наглой и разбалованной девочке. Поэтому Катя совершенно ничего не слушала, топала ногой под полом и вообще, наверное, планировала, как она будет выглядеть в депрессии в ближайшие две недели.
Пока не завибрировал телефон.
*Бз-бз*
Девочка резко бросает все дела и мысли, лезет в карман и достаёт смартфон. СМС.
Дурак Кайзер:«Это служанка приходила, спрашивала, нужен ли поздний ужин. Что к чему…»
— Вху-у-у-у-у… — протяжно выдохнула девочка.
— Синицина? Вам есть что сказать⁈ — литературу вела крайне строгая женщина.
— Эм… ой, нет!
Катя получила двойку.
Вильгельм молча слушал одну историю офигительное другой.
— Во-о-от… — протянул я, — Как-то так мы пришли к… этому.
Мы оба смотрим на Эскофье. Она стояла ко мне вплотную и как собачка смотрела прямо в лицо, выискивая мой взгляд. А когда находила, хихикала про себя как полоумная, едва не пуская слюни. Будто я вкуснейший тортик, а у неё диета заканчивается через полчаса.
— Как же пахнет… боже… я отдам жизнь, чтобы понюхать немытую футболку Михаэля… пхэ… хэхэхе-хе-хе…
Мы с дедом снова переглядываемся. Взгляд у меня очень усталый. Я пока пытался понять что случилось, пока пытался это отменить, я ВСЁ это слушал.
— Михаэль, а можно её… — начал дед.
— Нет. Я не знаю… как это контролировать, — я грустно опускаю голову.
— Стало быть, Похоть?.. Интересно, — не знаю, гордился он или его это смущало, — И как ты её, если не секрет, получил?
— Да там долгая история, дед… ну каннибалы там чота, большая женщина… теперь понимаю, что тоже похотливая с наклонностями… в аду там ещё побывал…
— … пардон?..
— Да это не важно! Включаюсь я, — Главное — вот! Эскофье!
— Да, господин⁈ — подскочила она.
И я… со вздохом щёлкаю пальцем. Неестественно звонкий щелчок наполняет девичьи уши, и в её глазах мелькает фиолетовый огонёк.
— К ноге, — сказал я.
— ДАААААААААА, ПАПОЧКА! — простонала она, падая на колени передо мной, _ МИХАЭЛЬ НАСТУПИ НА МЕНЯЯЯЯЯЯ!
Я с огромным стыдом прикрыл лицо, чтобы дед не видел.
Вся та грациозность лучшего в мире повара, вся французская красота и её очаровательная сексуальность…
Превратилось в это недоразумение.
— Встань, — щёлкаю пальцами.
— Д-дя! — запищала она.
— Сядь, — указываю на стул.
— Я буду представлять вас вместо стула! — она изогнулась и медленно села на стул, — М-м…
Дед даже на неё не смотрел — он на меня смотрел. Я же почти плакал, мне вот настолько стыдно за это создание на стуле.
Она едва ртом не дышала с высунутым языком!
— Сила Похоти дала мне полный контроль, — вздыхаю я, смотря на собачку без ошейника, — Теперь она… всё равно что мясная кукла под моим управлением. Причём она не зомби! Она не отупела! Она просто…
— Я личная рабыня, собачка, кошечка… я собственность моего Михаээээля! — завыла она, — Я первая в его фан-клубе! Вся его слюна — мне! И пот. Пот тоже! О-о-о, даже не знаю, что лучше…
Видимо, с дедом мы всё же делим общие гены, так что теперь и он сидел с очень разочарованным уставшим лицом, будто только что пережил войну, и тут я — прошу заценить танцы из Тик-Кота, и затираю ему про Бомбордило Крокодило и Бравл Старс.
— Я в её голове словно червь паразит… и растекаюсь по венам словно нейротоксин, — вздыхаю я, глядя на девушку, — Что даёт мне право просто приказать: «Рассказывай, кто предатель и на кого ты работаешь».
— Всё ради вас, мой хозяин, — поклонилась она, — Два года назад, при награждении за первенство на «Олимпиаде Вкуса» ко мне подошёл мужчина…
И я отошёл, молча смотря на то, как мой абсолютный раб без зазрений совести выдаёт всё, за что её могут убить.
Знал ли я, как это повторить с другим? Абсолютно без понятия.
Желал ли я воспользоваться податливостью Эскофье? Абсолютно, чёрт возьми, да. И сейчас мы наблюдаем результат.
Девочка пришла меня соблазнять, а вышла — полностью зависимой от своей жертвы. Кажется… мне можно перестать бояться женщин.
Кажется, я — главное оружие в борьбе с ними…
Запах, цвет волос, глаза, красота. Всё это было подводкой. Всё это лишь привлекало ко мне внимание, наращивая симпатию…
Теперь же, симпатия ко мне — ресурс. И теперь я трачу его на абсолютный контроль.
Глава 14
Дальнейшее я уже не шибко понимал. Эскофье начала перечислять какие-то имена, которые мне ничего не говорили, а вот Вильгельм с каждым услышанным хмурился всё сильнее.