— Выглядит противно.
— Так и ощущается. Магия Крови — противная школа как для врагов, так и для пользователя. Ещё не передумал?
— Пф! Противность — моё второе имя! — гордо тычу в себя.
Мимо проходил Максимус:
— Ха-ха, есть такое! — хохотнул он.
— Так, иди куда шёл! — махнул Марк, — Давай приступать, сын. Путь в Адепты Крови нелёгок. И первым нужно победить… себя и свои ощущения, — он хмыкнул, — Знаешь, как говорил мой учитель?
Поднялась очень интересная, и крайне неожиданная тема.
А я ведь и сам хотел просить!
— Что⁈ — выпучиваю глаза как лягушка.
— «Покуда не отринешь боль — не приблизишься к моему подобию. Первое, чего ты должен лишиться — чувств. Ибо без них возможна метаморфоза, и без них — не собрать черепа для трона черепов».
— Бать… а что у тебя нафиг за учитель такой был?
Отец хмыкнул, поднялся с колена и, вздохнув, посмотрел вдаль, на одну из старых индийский деревушек.
Он молчал. Думал. Явно катал мысли.
Но в конце концов:
— Бог. Меня учил мёртвый бог, — улыбнулся Марк Кайзер, мой таинственный и любимый отец, — Наш дальний-дальний родственник. Хранитель нашего рода, решивший переродиться с полной памятью в моём сыне.
— … што? — я поджал губы как обезьяна, — А разве мы тогда не…
— Да. Мы с тобой — потомки Мёртвого Бога. А ты — его задуманный сосуд.
Я на него глянул. Он глянул на меня. Максимус покосился, закатил глаза и пошёл дальше.
Смотрим. Молчим.
— Ой, да серьёзно⁈ И я узнаю об этом только сейчас⁈ — взмахиваю руками.
— О, не переживай, ха-ха! — хохотнул отец, — Я его окончательно убил, ради Ани и тебя. Никаких кровавых стариков в моём сыне!
…
…
Вашу мать, да что это за неожиданный поворот среди бела дня⁈ Сейчас же только девять утра!
Примерно в то же время.
Хоук стоял посреди тёмной комнаты и смотрел телевизор. Ведущий обозревал мелочную, но всё равно интересную новость из дружественной Индии — про иностранного мальчика, сначала съевшего одно из острейших блюд на земле, а потом резко покрывшегося огнём.
«Уже в Индии…», — вздохнул он, — «Ну, должен вернуться. Здесь и поймаю», — Хоук смотрел мерцающий экран как всегда уставшими глазами, — «Теперь ошибок совершать нельзя. Нужно его доставить. Иначе…», — раздираемый сомнениями, он сжимает кулак, — «Но… чёрт…».
Ему нужно его поймать! Нужно доставить! Но… как же не хочется.
— Ой, дядя, а вы что так пристально на маленького мальчика смотрите? Вы тоже маньяк⁈
И тут послышался двоящийся девчачий голос.
Хоук медленно поворачивается и видит… босую девочку в белом сарафане и с заячьей головой. Причём непонятно, маска это, шлем, или реально голова.
И она стояла с ножом в руке.
— Как ты меня видишь? — устало вздохнул мужчина.
— А у меня ушки большие, и я очень хорошо слышу! — весело сказала она, — Например, как вас съедает совесть, хахаха! Ну и сердце стучит.
У Хоука и впрямь ускорилось сердцебиение от стресса. И он и впрямь отключил антизвуковой барьер, оставив лишь невидимость. Думал, в квартире безопасно — кто будет слушать его шаги?
Но вот, кто-то да слушал.
— Да уж… — вздыхает он, не сводя взгляда с ушастой девочки, — А что, нельзя смотреть на мальчика? Ты против?..
— Угу, против. Не делайте того, что задумали! Пожалуйста! Давайте жить дружно, без конфликтов и ссор! — сказала она очень мило, — Иначе я вам глотку вскрою и в лесу под деревом труп закопаю.
Её голос моментально изменился! С двоящегося девичьего, он стал звериным, животным. Эхо стало ещё больше, рык пробивался через каждую букву, а тембр сильно снизился, будто её голосовые связки начали трещать и меняться.
Её алые глаза замерцали на фоне белой шерсти, а маленькая ладошка крепко сжала начищенный, заточенный нож.
Хоук внимательно на неё посмотрел. На оружие, на взгляд, на стойку.
Странная девочка. И явно нежелающая плохого Михаэлю.
— Думаешь у тебя выйдет? — спросил он.
— Ой, не знаю, — невинно пожала она плечиками, — Но если вы меня обидите, то за вами придёт моя мама! И поверьте, вы очень… очень-очень-ОЧЕНЬ не хотите, чтобы сюда приходила моя мама! Она очень злая, большая, и иногда… очень-очень голодная, хе-хе — улыбнулась она.
— Да… не особо лажу со зверьми. Не хотелось бы, — как всегда устало ответил Хоук, будто ему уже давно плевать.
— Ну вот! И вообще, вы чего на маленьких мальчиков заглядываетесь⁈ Вы тоже как та, которая за мной охотится? Тц, в мире что, мало мальчиков? Что-ж вы к моему прицепились⁈ Найдите своего! И вообще, на ровесниц смотрите!
— Да нет, не за этим он нужен, — вздохнул Хоук и развернулся на телевизор, понимая, что от ушастой не отвязаться, — Но и что делать не знаю. Не могу выбрать, ушастая девочка. А надо.
— А из чего выбор?
— Из хорошего и плохого.
— Так просто выберите хорошее, в чем проблема? Вы, взрослые, вечно все усложняете!
— Разве? А дети нынче что-то понимают? — хмыкает он.
— Конечно! И побольше вашего! — помахала она ножом, — Когда я поняла, что мне нравится жестокость, у меня… тоже был выбор. Я была на грани! Но в одну ночную прогулку, один непоседливый мальчик сказал: «Быть злым? Ме-е-е, отстой. Убивать и мучать ты можешь и плохих парней. Ещё и хвалить все будут. Плохих полно. Хороших вот… мало». И я тогда подумала… а ведь правда? Если я захочу кого-то зарезать, то пойду зарежу… ну не знаю, вас. Но если вы плохой.
И девочка наклонила голову, а ее уши забавно прогнулись под весом.
— Дяденька, а вы плохой?.., — процедила она, глядя ему прямо в глаза, хотя видеть их никак не могла, — Вы зачем злым хотите быть?..
— Я… не хочу, — вздохнул он.
— И в чём проблема?
Странное. Хоук испытывал очень странное ощущение, будто всё это судьба. Будто маленькая ушастая девочка с ножом появилась здесь не спроста. Нет, естественно, обычные девочки не перемещаются бесшумно и не телепортируются через закрытые двери, как и не стоят за спиной несколько минут. Но Хоуку казалось… будто это знак. Будто суждено. И это не плохое событие. Наоборот.
Он нахмурился и вновь глянул на телевизор. Там уже давно шёл репортаж о демонологах, в очередной раз восхваляющий Виктора Князева — пропаганда шла полным ходом. Но уже никакого сероволосого мальчика.
Хоук хмурится и отворачивается. С минуту смотрит в пустоту, гоняя тревожные мысли в уставшей голове. А затем поворачивается на терпеливо ждущую девочку, неустанно сжимающую в руке острый нож.
— У них мой племянник. Последний родной человек. Если я не приведу того, кого упустил… — пробормотал он, — Девочка с ушами, хочешь отстану от твоего мальчика?
— Хочу.
— Тогда помоги. Поможешь — и на одного сильного друга у вас станет больше. Но для начала… это нужно сделать.
От автора:
Не устану благодарить Вас за активность под книгой! Спасибо большое, что не забываете выражать свою любовь к моему творчеству и позволяете мне с удовольствием читать Ваши комментарии! Такая активность — один из поводов стараться ещё лучше.
Спасибо!
Глава 20
— Смари, ма! Оп, оп! — на моей ладони крутились два кровавых шарика.
— Мишенька… не показывай мне такого, мне плохо становится… — обеспокоенно глянула она.
Как сказал Максимус: «Поздравляю, ты научился катать свои шары». И правда! Кровавые шарики!
Они даже следа на руке не оставляют, катаются как слайм. Странное ощущение. Пока я могу только такое — хоть и начальная, но уже какая-то манипуляция кровью.
— Лучше скажи, вы чего-нибудь выяснили? В школу через пару дней!
— Да ничё не выяснили, — вздыхаю, падая на диван.
Четыре дня мотались по странам. Максимус столько денег на отели потратил! В итоге только батёк магии и учил. И что? И всё.
Зато про Зверя много знаю! Даже изображения его видел! Огромная такая скотина, получеловек, получудище, полуживотное. Рогатое, мускулистое! Ну… как зовут, так и выглядит — Зверь. Имя идеально его отражает.
Это что-то вроде хаотичной нейтральной силы, взявшейся не пойми откуда.
— Записи говорят, что зверь то появлялся, то пропадал и, возможно, выглядел каждый раз чуть иначе. Именно поэтому некоторые успевали развиться до божественной силы. И фиг знает, может… мы тут подумали… — хмурюсь, — Может Зверь — не персона, а титул? Может он и не перерождается вовсе, а кто-то надевает его личину, решая продолжить путь?
— А в учебниках по-другому…
— Ага, в учебниках он личность, как бабулька наша. Но мы тут по библиотекам полетали, по всяким храмам разным — есть вариант, что это всё же титул.
— И все делают одно и то же? Ну сына, это же не Бемтен или Паук-Человек.
— Тоже верно, — вздыхаю.
Выводов пока мало. Если Зверь — титул, то я не он, и никто не он, ибо им не переродиться.
Либо же он любил поспать и возвращаться улучшенным, возвращаться сильнее, больше, мощнее!.. Ну то есть действительно уже как я.
Сложна…
— Ладно, пойду думать дальше, — вздохнул я и спрыгнул с дивана, — Ма, налей супчика.
— Его Йор выпила. Она после контракта умнее стала, теперь холодильник открывает. И суп ворует!
— За что мне это всё…
Я ещё и скукожился обратно до восьми лет… ну что за жизнь. Конденсация то, конденсация сё… тьфу! Сами конденсируйтесь! Ну что это за карапуз в зеркале? А был ведь таким здоровячком… эх.
«Да уж, неделя не задалась», — вздыхаю.
Я сажусь в позу лотоса, закатываю глаза и уже по наитию просыпаюсь в моём Эфирном Плане — Тёмном Лесу, как его теперь все называют. Тут было отражения Жабича, которое от скуки дремало на ветках, и главное — бегала двуглавая крыса.
Чёрт возьми, ну как удобно! Беспрепятственная связь с крысой на другом конце канализаций!
— Эй, Крысич! — зову его, — А ну подь сюда!
— Слушаю, Король-Король! — закивало эхо магического питомца.