— Ну как это? Всем чего-то надо. Человек без желаний — труп.
— О, милая. Стать трупом — верх моих мечтаний, поверь, — хмыкнул мужик, — Но увы. Когда я сдохну знает лишь только Повелитель Мух. Молюсь всем богам, чтобы скоро.
— Ам… — мы переглянулись, — Ну так… пятьсот рублей не надо?
— Нет. Малышу мороженное купите, — кивает он на меня, и, укутавшись в старый балахон, уходит в сторону центра.
Странная Москва. Странные бомжи. У нас вот не такие… И этим восхищается Катя? Странные у девочек вкусы.
Мы быстренько ушли подальше и решили закрыть глаза на эту встречу с наркоманом, чтобы не портить позитивный, в целом, опыт.
Ну и как-то так день и закончился! Мы просто гуляли.
На следующее утро отец улетел, ведь работка не волк — за луной не гонится. А мы с мамой поехали не куда-то там, а в Московский Магический Университет! «ММУ»! Место столь легендарное в нашей стране, что на попадание сюда тратят целые состояния, и учатся в основном мажоры, которым диплом в итоге покупают.
— А-бал-деть… — я всё не переставал задирать голову, — У Московских строителей что, комплексы какие-то?.. Чё всё такое огромное…
— Потому что ты деревня, Кайзер! — тут же у входа материализовалась Катя, — Это — столица! Это… это же Москва! Это — помпензивность!
— Помпезность там.
— Пошёл в сраку!
Вокруг собирались дети, родители и опекуны. Максима я увидел первым — он еле ковылял и явно на энергосберегающем режиме. Лёня пободрее.
К счастью, зеленоглазую блондинку забрала мать, у них, видите ли, место на балконе, в вип зоне, и нечего с челядью водиться. Поэтому мы без проблем собрались с чуваками, и все вместе пошли в университет.
Ну вот и всё. Олимпиада начинается.
Первый день. Приветствие участников.
— А вы знали, что олимпиаду откроет жена Императора? — умничал Макс.
— Правда? Ого. Интересно, какой вкус у Князева, — призадумался я.
— У неё астрономическая грудь! Вооооот такая! — сказал Макс, и тут же получил подзатыльник от матери.
Эвоно как.
В то же время. Домик в лесу.
Аурелия медленно, и с большим трудом открывает глаза. Ощущение, будто они не только слиплись, а их тянет вниз невиданная сила, а механизмы в пушистых веках заржавели.
Это называется похмелье. Но Аура с таким не сталкивалась.
Её голова трещала, и она с трудом приходила в себя.
— О-о-ох… — прокряхтела кошечка, прикрывая морду дрожащей лапкой, — Что он там налил, демонюга…
Они лежали в тёмной укромной кладовке у дома Василисы. Да, «они». Баал тоже здесь. Только вот взъерошенный котяра не проснулся, а мирненько посапывал, лежа пузом кверху.
Все ещё не в себе, Аурелия пытается понять, что происходит.
Тёмная, укромная кладовка с сеном для коровы. Мягко. Тепло. Вон в том углу лежат рюмочки, видимо распитие медленно переехало сюда. И зачем?.. Не сказать, что они оба способны замёрзнуть, а беседка — хорошее для этого место!
«Странно. Ещё и лапы дрожат», — хмурится кошечка, — «И сено везде раскидано»
Она ещё раз оглядывается. Затем смотрит на Баала, развалившегося на спине, и развалившего всё своё пушистое мужское. Пф, даже не стесняется! Ну какой… какое… к-акое… кхм, так, это похабство! Типичный мужлан-котяра! Ещё и демон! Гр-р-р, как же он неприятен Аурелии!
Так, стоп. А почему не стесняется?
Аура медленно и неуверенно поднимает свою лапку и медлит пару секунд, прежде чем принюхаться к шерсти.
И принюхавшись, она застыла от ужаса.
Она насквозь пропахла Баалом.
Аура снова медленно оглядывается. Тёмное, тёплое, укромное место. Взъерошенное сено. Допитые напитки. И Баал, который лежал буквально вплотную, под боком у Ауры.
Девушка медленно наклоняего голову, подносит носик к демону и…
Он пропах Аурой.
— А-А-А-А-А! — заверещала ангелица и со всей силы долбанула его по макушке, — ТЫ ЧТО НАДЕЛАЛ, ДЕМОН⁈ ТЫ ЧТО НАДЕЛАЛ⁈ ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ⁈ Т-ты… ты… ты… да как ты… да как я… — она не находила слов, как память к ней возвращалась, — А-А-А-А-А!
— Ыэ? — бедный кот только открыл глаза, — Ох, мой мозг… он чё нам ваще намешал…
Я чихнул. Уо-ой. Вспоминает кто?
Все вместе мы прошли в актовый зал. Я думал, что это будет просто формальность, скучная и нудная, но с порога я буквально застыл и открыл рот, увидев ЕГО. От шока. Я был заворожен. Я не мог оторвать глаз!
Тяжёлой, громовой поступью он шагал в сторону сцены. В чёрном, массивном доспехе с чёрным же плащом, со шлемом, закрывающем голову. Его огромный меч за спиной и пистолет на поясе внушали уважение и ужас. Это был словно ходячий робот. Словно двухметровый громила в механическом экзоскелете!
Мы с пацанами замерли, как он прошёл мимо нас. И проходя мимо… он на нас повернулся. Глянул алым светом из-под чёрного шлема.
Я был так поражён мощью, что он источал, что даже ничего не сказал. Как стоял с открытым ртом, так и продолжил.
Если ангелы спасают, то вот это… это явно приходит убивать.
— Храмовник Смерти… личная гвардия Императора. Увидеть их — редкость, — прошептал Лёня, — Я таким мечтаю стать. Это… ваще высший пилотаж.
— О-бал-деть…
Как он так ловко двигается в такой огромной махине? Как он вообще носит эту броню, она весит несколько тонн! Это будто ожившая игрушка из моих фантазий! Как мы представляли войнушку — вот так в реальности этот храмовник и выглядит.
— «Михаэль Кайзер», — слышу воззвание к себе.
Резко поворачиваюсь! Там, на балконе, я замечаю девушку в пиджаке и чёрной маске. Она смотрела прямо на меня, и мой поворот вверг её в ступор. Она чуть помедлила, подняла руку и помахала мне пальчиками сквозь весь зал. Тоже храмовник? Тоже следит? И почему за мной?
А, понятно. Так вот что первый на меня глядел…
Я у них на карандаше.
Погоди, меня что, реально считают потенциальной угрозой? Меня? Карапуза? Ну даже не знаю, обижаться или гордиться.
«Да не так уж я и опасен. Я хороший мальчик…», — надулся я, протискиваясь на сиденье.
Мы уселись. Родители в конце, мы посередине, важные личности спереди. А народу здесь РЕАЛЬНО много. Несколько сотен! Но зал был дорогой и продуманный, так что даже дети всё видели.
Сначала вышел директор ММУ, всех поблагодарил. Здесь он роли не играл. Зато вот потом вышла она. Ну и… что могу сказать…
Грудь действительно выдающаяся.
— Обалде-е-еть… — сказали мы хором и схватились за головы.
Высокая, статная голубоглазая блондинка. Первая жена Императора. Линнет Князева.
Причём её белое платье даже не обтягивает, как любит Синицина-старшая! Нет, вполне пышное. Но даже оно не пытается скрыть эти два… полушария.
Это… это вообще куда такие? Да если-б меня такими кормили да я-б… уже два метра был!
Москва поистине невероятный город… у нас вот не так всё… скромнее у нас.
— «Кайзер-р-р-р-р!», — услышал я своё имя.
Поворачиваюсь и смотрю вверх, на источник. Там, с балкона, на меня смотрела Катя и скрипела зубами от ярости. Что ей надо? Отвали! Тут вон какой прикол! Даже два.
Линнет улыбнулась, грациозно приняла микрофон и бархатным голосом всех поприветствовала.
Хм-м… а если…
Я расслабляю зрение и смотрю на её душу.
«Это… что за…»
Это не душа. Это… это… я не понимаю! Это чо⁈ Это не облачко, не какой-то облик. Она настолько необычна, что просто искажает пространство вокруг, разрезая его на мелкие, хаотичные кусочки!
Не-е, Виктор… губа не дура у тебя. Теперь понятны твои вкусы — не только полушария туда входят.
— На этом, друзья, объявляю Всероссийскую Олимпиаду открытой! — закончила речь первая леди страны.
Все захлопали. После оваций вернулся директор, всех поблагодарил и закончил торжественное открытие, а заодно пояснил основы.
Завтра ещё день отдыха, а после начинается олимпиада. Два дня отборочных, день отдыха, два дня основного этапа. Что важно — не получится участвовать во ВСЕХ категориях. Нет. Каждому ученику выдаётся случайная и одна.
— Каво⁈ Не-е-ет! — схватился за голову Макс, — Хоть бы не матеша!
— Хоть бы матеша, боже… — замолился я.
Вот это блин сюрприз. А в школе нас по всем гоняли! Хотя мне нечего переживать — у меня энциклопедия в голове, пха! А вот Максим и Леонид знатно присели. Да и половина учеников, в принципе, тоже.
Но встаёт вопрос…
А что за победу? Грамота? Да не поверю! Но это не уточняли, и надеюсь, это сюрприз. Надеюсь приятный. И чтоб туда входил тортик!
За победу во всероссийской олимпиаде должны зна-а-атно наградить!
Мы начинаем выходить из университета. Я пытаюсь выцепить ещё Храмовников, потому что «нифига-круто-блин», но не нахожу — видать ушли вместе с Линнет. Эх. Так и меняют братву на титьки.
— Ну что, погнали гулять? У нас ещё день! — задираю я палец.
— Ха-ха, деревня! Гулять им! Да по театрам ходить надо! — спускалась Катя.
— А сама-то ходишь?
— Эм-м… отвали? И вообще, что-б ты понимал, ты — противный, мерзкий типичный мальчик! Вечно вам подавай большу…
Что-то в ушах зашипело. Я хмурюсь, пытаюсь отодвинуть все звуки, и слышу приближающееся…
— «Миса, Миса, Миса, Миса. Миса»
Погоди, стоп? Правда⁈
Да ладно⁈
И не успеваю я повернуться, как в меня влетают со всех ног!
— Миса-а-а-а! — черноволосая девочка цепляется за шею, — Ха-ха, Миса-а!
— С-Суви⁈
Суви. Это реально Суви! Черноволосая девочка, которую я помню ещё ревущей малышкой, теперь ростом с меня, носит чёрный Адидас в три полоски, и, чёрт возьми, нифига не лёгкая!
— Ч-что ты здесь забыла⁈ — я не могу прийти в себя, плюс меня душат.
— Съёмка! — говорила она с акцентом, но вполне понятно, — Уа-а-а, Миса-а-а! Ха-ха, я скучааааать! — она прижимала меня как плюшевого медвежонка, — Ты такой мягкий славянский мальчик, уо-о, лю-лю-лю! — начала жмакать щёки.
И я медленно поворачиваюсь вбок.
Там, на ступеньках, с открытым ртом застыла Катя.