в офицерскую.
И в основном это были аристократы. Ведь в этом классе обучали верхушку военной системы, а места здесь, увы, часто застолблены ещё до рождения ученика — просто по родословной.
Но бывали исключения. И среди исключений — тоже бывали исключения.
Многим не нравился Марк Кайзер. Естественно, парням, ведь девушки, несмотря на его статус, не могли отвести от него взгляд. Но вот парни…
Марк высок и очень красив. Он намного взрослее чем большинство здесь, и явно опытнее, чем их учитель! Но всё бы ничего, это конкуренция, здесь все взрослые и это понимают, если бы не его статус.
Марк — простолюдин. Марк — иностранец. И он — в высшем слое военной системы Империи.
Это всех и бесило! Это и возмущало! Да как? Как смеет этот плебей, потенциальный шпион и предатель, сидеть среди чистейшей аристократской крови! Учиться, а через полгода и вовсе получить статус!
Его практически ненавидели. Просто за факт нахождения здесь. Но и сделать ничего не могли, ведь он под протекцией Императора, да и сам терпеть не станет. Поэтому аристократы только и могли, что собираться подальше и обсуждать его за спиной, пуская различные слухи. И про его жену, и как он сюда попал, и что скоро вскроется о его предательстве родины.
Но сегодня многим заговорщикам было суждено заткнуться. И причина одна.
Страх.
Дверь в класс отворяется, и туда заходят двое. Женщина в чёрной маске и огромный, облачённый в чёрный доспех мужчина. Храмовники. Гвардия Императора, агентура Империи.
— Марк Кайзер, — объявили они, — Вы требуетесь для одного дела. Отпускной выписан. За нами.
Марк, сидевший в самом конце, поднял глаза на храмовников. А затем, закрыв тетрадку, со вздором поднялся и пробормотал:
— Что-то новенькое…
Класс он покидал под молчаливые, шокированные взгляды.
С этого момента слухи о нём и его семье прекратились. Ведь одно дело быть военным, а второе… служить в тайном и самом опасном легионе планеты.
Молва о Кайзере развернулась на сто восемьдесят, и он ещё не подозревал, во что это выльется.
И всё благодаря другому человеку. Маленькому и проблемному.
— Мой сын работает с Храмовниками, а я узнаю об том только сейчас… — вздыхает отец, — Ну, Миша, ты всегда находишь чем удивить. Это талант.
— Оно само… — надулся я.
— Да я понимаю.
Новость о том парне подняла переполох. Как только мы вышли из библиотеки, я подал сигнал, что срочно нужно со мной связаться, и всё рассказал храмовникам. Дураком нужно быть, чтобы всё это не связать!
И к сожалению… тот парень меня видел, и сто процентов подметил. Увы, теперь есть огромный шанс покушения.
Поэтому мы решили в срочном порядке увезти мать к бабушке, а ко мне приставить кого-то сильного, кто при этом не сжигает города одной атакой. Папу. Поэтому он здесь, в нашем номере.
— Значит Антон, блондин и террористы — один кейс? И всё это связано с некоей Демономанией. Она же позволяет насильно сделать человек одержимым на грани психоза, в случае которого, однако, тело превращается в портал Бездны, правильно? — уточнил отец.
— Всё верно. И владелец книги заприметил вашего сына. Михаэль, можешь в точности его описать? Нам нужна характеристика, — попросила женщина в маске.
Я нахмурился. Я и так его описал, но черноволосых парней много, а на камеры он каким-то образом не попался. Можно было спросить у Бабули, но это тайна Архива, она тупо не сможет.
Как бы его точно описать…
Ну… в теории…
— Я… могу нарисовать, — хмурюсь, — Да. Дайте карандаш и листочек!
Мне всё протянули. Ну, попробуем.
«Рой, оформи голограмму того парня в плоскость, поставь на листок и сделай полупрозрачной»
«Есть»
Контур парня появился на листочке, и я тупо начал его обводить. Глаза, волосы, нос, скулы. Лицо у него было острым, брови густые, губы тонкие.
*Шорк-шорк-шорк*, — с высунутыми языком, я быстро и методично чиркал по бумаге.
— Уот так уот! — показываю, — Во! Так он выглядел.
Отец и женщина молча смотрели на процесс фоторобота.
— Фотографическая память, серьёзно? Я извиняюсь… а есть хоть что-то, чего он НЕ может? — вздохнула храмовница.
— Подозреваю что нет, — недоумённо покачал он головой, — Я уже не удивляюсь. Порой я думаю, что у него суперкомпьютер в голове.
Я выпучил глаза.
Хе… хе-хе… кхм. Ну ты шутни-и-ик папа! Ну выдумщик! Да с такой фантазией писателем становиться! Книжки про карапузов с наномашинам писать!
Кхм.
— Это поможет, спасибо, — кивнула девушка, — Надеемся, что внешность менять он не умеет.
— Что дальше? — спросил отец.
— Считайте, у вас отпуск с риском. Будьте с сыном, и всё. Завтра олимпиада, потом аукцион, и спокойствие.
Мда-уж.
И чего я ждал от Москвы?..
Вся ситуация с этим демоническим террористом забрала кучу времени, так что за остаток вечера я лишь успел просканировать и запомнить обе книги. До чтения, увы, так и не добрался.
А поверьте, читать там есть что! Я этот талмуд «Апофеоз» только листал ЧАС, даже не вчитываясь. Там не просто «дал Рою технику и воспроизвёл». Нет. Там, к сожалению, надо думать.
Зная, что у меня фотографическая память, мы с утра сдали книги обратно от греха подальше и, особо не расслабляясь, поехали в ММУ — на объявление о начале финального этапа олимпиады.
Людей было заметно, ЗАМЕТНО меньше. Семьдесят процентов порезалось на отборочных! Даже как-то пусто стало, эхо вон как усилилось.
Писать олимпиаду мы будем здесь же, что, к сожалению, на руку сразу обеим сторонам. Ведь если тот парень захочет напасть — он сделает это сегодня, а значит мы сто процентов знаем, когда ждать атаки. Вокруг СТОЛЬКО храмовников, эти дети даже не подозревают, насколько их жопы под наблюдением!
И не могу сказать, что мне сейчас хорошо. Мне вообще нехорошо.
ВСË, что я пережил за последние дни, вело к Демономании. И вчера сошлись все линии, случился переломный момент. И наличие постоянно хмурого, напряжённого бати под боком даёт понять, что расслабляться нельзя ни на секунду.
О, вон вижу Лёню и Макса. Об их успехе я узнал из смс. Погоди, а радом с ними что… Никифоров⁈ Тот очкастый болван? И судя по лицам друзей, он и их уже достать успел! Не, тогда к ним не пойду. Пусть сами разбираются.
«Ну, пока вроде без происшествий», — выдыхаю.
Рой, если что, сканирует лица, предупредит.
И тут, ожидая приглашения в зал, я замечаю две ярко-золотые головы. Девочка и её эффектная мать. Синицины. Они стояли возле одного из организаторов, и мать о чём-то с ним беседовала, когда Катя стояла и скучала.
Хм… а почему бы… не поприставать! Всё равно нечего делать!
Меня веселят её истерики, это прям отрада для души! У нас эдакое соревнование, кто кого доведёт больше. Это забавно! Не скрою, это скрашивает мои будни.
Я подбегаю к ней сзади и хлопаю по плечу!
— Эй, балбеска! Опять тут⁈ — говорю я.
Она забавно подпрыгивает от неожиданности и резко поворачивается на мою довольную ехидную рожу. Ну, давай, Катя! Начинай истерить! Попробуй что-нибудь придумать!
— Не делай так больше. И не обзывайся, — сказала она и отвернулась обратно.
Я завис с улыбкой и том же положении с вытянутой рукой.
Что?..
Я ещё раз на неё глянул. Она изменилась. Она не улыбалась садистской улыбкой, не строила бровки домиком, а её фирменная черта, коса, была заплетена небрежно.
И заколки в форме ромашки у неё тоже сегодня не было.
— Погоди, а… а остальное где? Что я дурак, что болван, и что воняю? — не понимаю я.
— Зачем?..
— Ты всегда так говоришь!
— Ну теперь не хочу.
Погоди. Не понимаю.
Что? Так быть не должно! Что с её лицом, что с её голосом, что с её ответами⁈ Я… я не понимаю. Катя не должна себя так вести, это не моя Катя!
Мне дискомфортно.
— Кайзер, снова ко всем пристаёшь? Ничего не поменялось, — и тут я услышал знакомый голос.
Голос того, про кого я напрочь забыл, и кого тем более не ожидал ни услышать, ни увидеть.
Я поворачиваюсь, и вижу…
— Теодор⁈ — Катя тоже повернулась.
«К-какого…», — не верю глазам.
Теодор. Это, нафиг, грёбанный Теодор. Белобрысый мальчик, мой главный соперник в садике.
И он изменился. Он стал какой-то плечистый и большой, его когда-то зализанные волосы теперь коротко пострижены, а одет он был… что это… военная форма? Настоящая военная форма⁈ Да вы гоните⁈ Для взрослых, конечно, это забавно, «ха-ха, ребёнок в форме», но для мальчишки вроде меня… это… да это мечта!
А на поясе у него что?..
Погоди… нет-нет-нет, не верю. У него что, на поясе… меч? Кинжал, но с нашими размерами — полноценный меч.
— О, заметил? Это Миазма, — улыбнулся он, постукивая кинжал в ножнах, — Друг из Европы подарил. У них куча магических мечей! С этим у меня контракт!
— Европа? — Катя распахнула глазки, — Ты был в Европе⁈
— Ну, Катенька, я почти Европеец! Театры, балы. Рим и Париж! Там красиво!
— Рим и Париж… — повторила она шепотом.
Моё сердце забилось быстрее. Во рту пересохло. Я глянул на Катю, глянул на Теодора, и в груди… стало как-то неприятно.
«Гнев пробуждается»
— Ну, жизнь вообще кипит, в общем, — улыбается он, — А вы чем занимались? О, Михаэль, волосы покрасил? Прикольно, прикольно. На этом всё?
К нам подходит Марк, и в этот же момент появляется Теодор-старший.
— В прошлый раз мы на вас не наткнулись, но рад, что вы тоже тут, — улыбнулся отец Теодора, — А вы, так понимаю, Марк Кайзер? Рад знакомству!
— Не взаимно, — кивает Марк.
— Что же, до сих пор злитесь за тот случай с Анной в садике?
— Злюсь? Если бы я получал рубль каждый раз, когда Анна отшивает мужика, у меня было бы две тысячи. Немного, но стабильность дохода поражает. Я давно привык. Просто конкретно вы не нравитесь.
— Ха-ха, какая аналогия! — хохотнул Салтыков, — Понятно, почему выбрали именно вас — ещё и с юмором! — он ехидно улыбается, — Не за статус же, да, господин кадет?