Может… дать ему шанс? Хотя верится с трудом — нет во мне светлого. И никогда не было.
Наверное, завтра попробую. Отпишусь.
Интересно даже.
Ну что могу сказать… пиштец.
— Уха-ха-ха-ха! — Катя хохотала во всё горло, — Ха-ха-ха-ха! Шепелявый! Шепелявый Кайшер!
— Шама ты шепелявая, дура!
— Я же сказала, што выпадут! Шкажала! Это карма! Кааааарма!
Насколько она была поникшей, злой и грустной на прошлой перемене, настолько она счастлива и сияет сейчас. Это совершенно два разных человека.
Катя настолько рада, так сильно смеётся, что из изумрудных глаз пошли слёзы. Никогда её такой счастливой не видел. Она аж ножками дрыгает и за живот держится.
Теперь краснею уже я.
Да какого фига⁈ Да как так⁈ Бог, ты меня слышишь⁈ Почему ты на её стороне⁈ Почему снова смеётся она⁈
Ыа-а-а, я ненавижу девочек! Тупые вонючки! Дуры! Дуры!!!
Никогда! Слышите меня⁈ Никогда я не буду целоваться с девочкой! Пошли они нафиг!
— Ыа-а-а-а! — зарычал я и побежал за Катей.
— Уой, уой, уха-ха-ха! — она скакала между партами и продолжала веселиться с абсурдности ситуации.
А может реально карма? Может я чего-то не знаю? Может мне СТОИТ её веселить, чтобы ты серая, пугливая и несчастная Катя больше никогда не появлялась?
Ну…
Нет конечно?
— Я тебя жарежу, Шиницина! — махал я карандашом.
— Ой, не режай, Кайшер, не режай! — эта дура на удивление быстро бегала, аж косичка развивалась по ветру.
Да всё, пиштец. Жизнь окончена, давайте следующую. Так я не позорился со времён… да никогда я так не позорился! Какаться в люльке не так стыдно, как угарать над шепелявостью и через сорок минут зашепелявить следом!
Поняв, что за Катей не угнаться, я махнул рукой и подошёл к друзьям.
Ну, я так думал, что к «друзьям».
Лёня стоял с надутыми щеками, красный и хрюкащий. Ткни ему в пузо — его прорвёт.
— Только попробуй, — процедил я.
— Не-не, я ниче… — отвернулся он, лишь бы сдержать смех.
А вот Максим, до этого погружённый в мысли, только сейчас из них вышел, огляделся, быстро проанализировал ситуацию и…
— Миша?
— Што?..
— УОХА-АхАХаХах-ХА, — заверещала обезьяна.
Я без зазрений совести хватаю его за шею, душу и убиваю.
Всё, и друзей у меня нет. Жизнь говно. Вторая личность, если ты хочешь просыпаться — сейчас самое время. Избавь меня от этого позора!
— Кстати, Миш. У вас с Катей так зубы впали, что если вы их соедините — получится одна полноценная челюсть!
Во-первых, да, у меня их нет ровно там, где есть у Кати. Мы идеально друг-друга дополняем!
А во-вторых, когда я это представил.
— И-и-иу, фу! — скривился я.
— Ну да, перегнул, — почесал он затылок, — Да вырастут ещё! Ну шепелявый и шепелявый. Нишего ше штраного, да, Лёнь?
Я перевёл мертвый взгляд на Морозова. Тот как жаба. Аж сопля пошла, и глаза ща вылезут, настолько он держит смех в себе.
Весело вам?..
Посмотрим, как вы повеселитесь, когда мир захлебнётся огнём моей мести и гнева…
Я всех вас запомнил. Всех.
— Так, ну это ладно, — когда все немного успокоились, Максим включил режим темщика, — Чуваки, надо отойти. Есть разговорчик… не для огромных ушей.
Мы все машинально повернулись на Катю. Та даже не скрывалась — стояла рядом, разглядывала лампочку и грела ухо. М-м-м, лампочка… она же… ну… светится, да, Катя? Интересно?
Ты чё, моль⁈
Собрав портфели, мы втроём вышли в коридор и спрятались в мужском туалете. Здесь точно противных девочек не будет.
Но сам факт, что Максим захотел секретности…
Ух, ну, походу, начинается!
— Я пробил. Всё пробил! Все водоканалы связи! — махал он руками, — Моя мама тако-о-ое рассказала!
— Ч-что? — наши глазки засияли.
— Тако-о-о-ое! — раскинул он руки.
— Да ну на-а-афиг… — мы не верили, — Прям ТАКОЕ?
— Прям… ну ваще! — он проверил все кабинки, убедился, что никакой засранец не подсматривает, и перешёл на шепот, — Короче. У школы есть темы для отборочных и олимпиады! И они нам будут их втюхивать на уроках! Чтобы подготовить!
— Это законно⁈ — спросил Лёня.
— Да нифига это не законно! — прошипел Макс, — И если мы получим эти темы… мы же дома сможем поучить! Да мы впереди всех будем! Прицельно бить, йоу! И всё зазубрим и запомним! Йоу!
Мы с Морозовым переглянулись и закивали.
Это мало того, что поможет, так для меня и вовсе всё окончательно решит. Зная темы, я просто их наизусть запомню буквально за день листания учебников. Контрольные, диктанты, переводы, олимпиады — для меня сущий пустяк, если мне дадут хоть пару дней подготовки.
Но встаёт вопрос.
— А где мы их доштанем-то? — прошептал я.
— Они у директрисы. Мама подсказала, что в её кабинете нет камер, потому что она подбухивает. Идеально ваще! Только фигня в том… а как мы туда попадём-то? Где ключи взять?
Максим предлагает стащить темы. Причём можно и не тащить, мне достаточно их увидеть. И да, что в приёмной, что в самом кабинете директрисы реально нет камер. Прям ща могу проверить.
«Рой, просмотри записи, где мы у директрисы. Камеры есть?»
«Не наблюдаю»
Ну вот. Шанс туда попасть и уйти без вызова родителей в школу — реально велик. Только проблема в том, что мы туда не попадём. Что предлагаете, дверь ломать?
Хотя-я-я.
Погоди-ка. А зачем ломать? Есть идея!
Но тут вдруг…
— Пацаны, а вы… уверены? — подал голос Морозов, — Это ведь воровство. У директрисы! Да за такое… за такое точно исключат! Это вообще очень рискованно!
— Ты что, сливаешься? — не понял Максим.
— Я… ну… я не знаю. Это уже как-то… слишком что ли, — он очень сомневался, — Вдруг поймают?
Плохо. Вдвоём — реально опасно. Куда лучше идти втроём.
И тут Максим, видя сомнения самого, признаюсь, адекватного из нашей компании, встаёт, с безразличным лицом отряхивается и выдаёт ультимативную. Тот самый зов, что не способен проигнорировать ни один мальчишка.
— М-м, ясно. Да тебе просто слабо.
Морозов замер. У него дёрнулся глаз.
— Мы с Мишей получим темы. Пошли, Миша, — подмигивает он, и я решаю подыграть и реально встаю, — А ты сиди тут! А мы олимпиадникам станем, и в Москву поедем, и всех победим! А ты без грамоты для сестрёнки останешься.
И мы пошли, оставляя Леонида одного. Но медленно, чтобы реально не уйти.
Морозов, какое-то время продолжал сидеть у стены и пялиться в пустоту. Он сжимал и разжимал кулаки, глубоко дышал и поправлял очки от нервов. И когда мы уже подошли к двери…
— Да чёрт! — шикнул он, развернулся и побежал к нам, — Стойте!
Этим же днём. После уроков.
Для мальчишки показать себе, семье и друзьям, что ты на многое способен — главная цель в его мальчишеской жизни.
А Леонид — обычный мальчишка.
И пусть у него нет родителей, зато у него есть сестрёнка и окружающие, которым мальчик из детдома должен показать, чего стоит.
У Михаэля и Максима есть поддержка семьи, у Морозова же есть только он сам.
И Олимпиада — это одна из тех самых дорог, дающих будущее. Это реально так. Олимпиадники ценятся в Академиях — самых престижных местах мира.
Максим прав — Морозов ХОЧЕТ её выиграть. Хотя бы на неё попасть. Вся эта троица хочет.
Значит надо действовать.
План был прост. Михаэля, почему-то, слушаются красивые старшеклассницы из дисциплинарного. А там, где дисциплинарный — там и студсовет. А у студсовета есть все ключи на случай ЧП. Они хранятся там у специального человека — противного такого, дотошного старшака. Леонид его знает.
И Михаэль сказал старшеклассницам ЛЮБЫМИ способами достать ключ от кабинета директрисы. И они достали! Какие методы девицы там использовали — осталось загадкой. Но пришли они почему-то разочарованными и очень быстро.
Ключи есть, осталось дело за малым — подгадать момент, зайти и узнать все темы.
И момент настал ровно после четвёртого урока первой смены. Директриса, так-то управляющая и садиком, оделась и покинула кабинет. Следом за ней пошла заместительница. Всё это было видно по камерам, доступ к которым имеет дисциплинарный, а значит и Михаэль с его старшеклассницами.
Пора. Момент настал!
Троица первоклассников подбежали к открытой приёмной. Огляделись. Никого.
— Кто-то на сштрёме, — сказал Михаэль, — Лёня, давай ты.
— Почему я⁈ — растерялся он.
— Давай-давай. Не пускай никого!
Они огляделись. Достали ключи и аккуратно открыли дверь. Щелчок. Всё, есть! Два мальчика забегают в кабинет.
Леонид же… вышел из приёмной и встал в коридоре.
Естественно, ему стало не по себе. Он привык драться, привык отстаивать своё место, но взлом с проникновением? Шухер? Вообще не его стихия! На шухере должен был как раз Михаэль стоять с его внешностью или Максим с хитростью, они бы кому угодно зубы заговорили!
«Давайте быстрее…», — не часто увидишь забияку Леонида таким нервным и переживающим, — «Ну чё вы там копошитесь⁈»
И тут он услышал шаги. Тихие и мелкие, явно ребёнка. Он оборачивается и видит… Катю.
Девочка шла с журналом в руке.
— Морожов? — задрала она бровь, — Чё вштал?
— К-Катя… — растерялся парень, — А ты… ты чё идёшь?
— К директору, — покосилась она, — Я так-то староста класса! Сегодня аж четыре двойки, дело требует шрочного мешательства директора. А ты чё встал? Отойди, пройти мешаешь!
Катя была объективно красивой девочкой. Не во вкусе Леонида, но он понимал, почему она нравится другим мальчикам.
И потому, когда она начала напирать… Лёня и растерялся как-то. Он не привык контактировать с девчонками. Плюс, это не мальчик. Вот что с ней делать? Даже не ударить!
А она идёт. Идёт.
Она тянется к ручке. К открытой двери!
«Блин… блин… БЛИН!», — бедного пацана схватил бледняк, — «Что делать? Что делать⁈»
Это не стихия Леонида. Тем более Катя ему не нравится, чтобы начать как-то к ней приставать и зубы заговаривать. Он банально боится контакта с девочками! Руки дрожат, во рту пересохло, лицо побледнело.