На неё нашла страшная злость, аж швыряться вещами захотелось. Чуть не пнув звёздный глобус, Густа быстро попрощалась и вышла. Всё как всегда: одни правильные слова и никакого дела. Взрослые во всех мирах одинаковы! Она выскочила из здания Дорожной Службы Междумирья, даже ни разу не перепутав переходы и лесенки. Спустилась с высокого крыльца, сердито зашагала влево.
У них было столько лет! Нет, они просто не хотели ничего делать! Командор заговорил ей зубы и только. Ладно он, но Матиуш, Пустельга… Неужели они действительно ничего не знали? Или не хотели знать.
– Ну ничего, – проворчала себе под нос Густа, – даже если кругом одни предатели, я придумаю, как спасти Нилая.
Тени крыш падали на тротуары и мостовые смешными спиралями. Тут и там на узких улочках темнели полуподвальные магазины, лотки со свежей зеленью и столики кафе.
Остаётся только одно. Густа замерла, поражённая простой мыслью. Без Нилая найти инайю невозможно, значит, надо заставить помочь кого-то другого. Придётся просить инайю сразу за двоих. Что ей стоит пощадить людей, которых она, Густа, любит?
Стоп. Что? Она покраснела, будто её уличили в чём-то тайном. Потом тряхнула головой – ну и что? Братьев тоже любят, ещё как. Одноклассница рассказывала, что у неё лучший в мире брат. А чем Нилай хуже? Даже лучше, и намного.
Прежнее имя инайи записано на ожерелье памяти. Оно же хранит собранную в кристаллы информацию и необходимо Руху, чтобы балансировать мир, как часы. Так объяснил Нилай. Судя по его путаным рассказам, он сам не знал точно, кто такой Рух, и Густа побаивалась непонятного существа, наделённого большой властью.
Она брела по улочкам Чикташа, цепляя взглядом предметы: полосатый зонтик, смешные оранжевые ботинки старика, капающее мороженое в руках малыша, такса в розовом ошейнике, тачка с грушами, белая кошка… Девушка окаменела внутри, но продолжала шагать как ни в чём не бывало. За поворотом показалась ещё одна серебристая кошка. Потом ещё.
Густа ускорила шаг, впервые осознанно огляделась вокруг и поняла, что заблудилась. Впереди показались ворота с яркой вывеской, за ними гудела толпа и стояли ряды торговых палаток. Густа направилась туда, пытаясь затеряться среди жителей Чикташа. Кошки, будто рой пчёл, ринулись за ней.
– Сорочки в рассрочку! – гаркнул над ухом коренастый торговец с шикарными рыжими бакенбардами. – Лучшие носовые платки!
Густа виновато улыбнулась и, проскочив под его локтем, побежала дальше. Всюду она натыкалась на внимательный кошачий взгляд или пышный белый хвост, сворачивала в новый ряд, ныряла в толпу у прилавка… И когда ей показалось, что хранители ключей заполонили всё вокруг, в панике бросилась к дверям ближайшего магазинчика.
Мягко звякнул колокольчик. Тишина окутала Густу, в прохладном воздухе витал запах корицы. И тут она с ужасом поняла, что окружена. Кошки, кошки, кошки. Не сразу осознала, что это статуэтки и фигурки. Кошки фарфоровые, меховые, тканевые. На тарелках, календарях и открытках. Из тёмного угла магазинчика вышла черноволосая девушка со стрижкой каре и внимательными продолговатыми глазами.
– Чем мы можем вам помочь? – звонко спросила она.
Густа оглянулась на стеклянную дверь, и хозяйка магазина её поняла.
– Сюда, – показала она на пустой угол между большими, в половину человеческого роста, фигурками кошек.
– Быстрее! – раздался голос из другого угла.
Густа увидела точно такую же девушку и поняла, что попалась. Это сообщницы хранителей. Сейчас её разорвут на кусочки.
– Ну же! – нетерпеливо воскликнули двойняшки хором. – Стань кошкой!
Была не была. Густа бухнулась на колени, ткнулась лбом в начищенный деревянный пол. И замерла.
– Не забудь отрастить ушки! – сказали хозяйки сувенирной лавки.
Густа зажмурилась и изо всех сил представила себя кошкой. Она стоит здесь месяцами и пялится в витрину. День за днём. Покрывается пылью. Греется в солнечных лучах.
Руки и ноги совсем затекли, и она вдруг ощутила, что вся покрылась белым фарфором.
Звякнул дверной колокольчик. Стая хранителей ворвалась в магазин, утробно урча и размахивая распушёнными хвостами.
Хозяйки сложили ладони у груди и одновременно поклонились, но не проронили ни слова. Белые кошки прошлись между статуэтками, дерзко смахивая их на пол, принюхиваясь и фыркая.
А Густа думала только об одном: «Я кошка, кошка, кошка». Один раз хранительница коснулась её усами, и псевдокошка чуть не заорала от ужаса.
А потом всё кончилось. Дверь снова хлопнула, и магазин опустел. Густа бессильно распласталась по полу, растеклась лужицей.
– Мы не выдаём путников. – Над ней стояла одна из двойняшек. – Меня зовут Мэй, а это моя сестра Вэй. Но тебе придётся всё нам рассказать. Преступников мы не укрываем.
Густа села, благодарно пожала руки девушкам.
– Я пытаюсь спасти папу. И лучшего друга. Они умирают. А эти прицепились…
Мэй и Вэй одновременно хихикнули.
– Это серьёзно. Сходи к Отшельнику, он один не боится кошек. Точнее, хранители сами его опасаются, а мы не знаем, откуда он явился. Заодно передай ему от нас записку. Он собирает для нас акелиты в Урмане. Нам нужна новая партия.
Густа кивнула, сложила бумажку и спрятала поглубже в карман. Выслушала описание дороги к Отшельнику.
– Вы спасли меня. Я никогда этого не забуду.
– Кто знает, может, свидимся, – хором сказали сёстры. – Уходи через заднюю дверь. На всякий случай.
Снова оказавшись на улице, Густа беспокойно огляделась. Она попала на узкую улочку, где штабелями хранились товары с рынка и стояли мусорные контейнеры. Через несколько минут выбралась в широкий проулок, где решила у первого встречного спросить про здание Дорожной Службы Междумирья. Оттуда до дома Нилая пройти было несложно.
Едва она заметила человеческую фигуру, сердце её подпрыгнуло от радости. И тут же упало. Первый встречный показался со спины похож на Нилая. Такой же комбинезон ДСМ, такие же каштановые волосы, такой же высокий рост. Но незнакомец был куда плотнее и старше. Когда он повернулся, Густа увидела в его глазах интерес и поёжилась. Что-то напугало её, и девушка поспешила дальше. А скоро поняла, что за ней следят.
Мужчина шёл следом, чуть отставая, а когда путь ему преградил мороженщик с тележкой, он выкинул вперёд руку и крикнул:
– Эй! Постойте!
Густа бросилась бежать. Булыжники мостовой упруго отдавались в подошвах. Синие стены мелькали, сменяясь сизыми, а девушка слышала позади тяжёлый топот и уже не разбирала, что ей кричат.
Скоро Густа почувствовала, что вот-вот выдохнется. Силы были на исходе, и она решилась на последний рывок. Впереди маячили серые городские ворота с башенкой-будкой. Густа проскочила мимо, толкнув пару прохожих и привратника. Путь к спасительным деревьям оказался открыт. За ней даже перестали гнаться.
Оказавшись среди деревьев, Густа поняла, что это и есть Урман. Лес, куда местные жители остерегаются заходить.
Город и его шумы исчезли, будто их слизнули. Дома остались далеко позади. До них не меньше получаса быстрой ходьбы. Как Густа оказалась здесь за пару минут?
Впрочем, это была лишь первая странность. Густа попыталась найти дорогу обратно и… не смогла этого сделать, сколько ни шагала. Урман обступал её плотнее и плотнее, путая следы.
Несмотря на страх, резь в правом боку и усталость, Густа на мгновение залюбовалась. Высокими незнакомыми деревьями с резными листочками. Пышными кустами, похожими на облака. Узорчатыми папоротниками.
Не зная, что ещё делать, Густа осторожно пошла вперёд, вслушиваясь в каждый шорох. Вокруг была тишина, даже птицы не пели. Ноздри холодил приятный воздух, похожий на горный. Урман будто дышал, мерно и глубоко.
Густа решила, что здесь не так страшно, сделала шаг… и провалилась. Земля качнулась и ухнула из-под ног, а девушка мягко, но ощутимо приземлилась на подстилку из мха в неглубокой яме. Неглубокой, да такой, что не выберешься и зацепиться не за что. Густа прыгала, цеплялась за скользкую, рассыпающуюся под пальцами почву, и чувствовала, как начинает дрожать нижняя губа.
– Только не сейчас, Густа, только не сейчас! – сказала она себе. – Ничего ещё не сделано, нельзя раскисать. Ты не можешь помереть в непонятном месте так далеко от дома. Ты должна всех спасти.
Она больно ущипнула себя за руку и поморщилась. И вздрогнула, потому что в ладонь ей ткнулось что-то тёплое и колючее.
– Ой!
Рядом неподвижно сидела гигантская птица. Перья у неё были словно продолговатые шишки, перемежающиеся с мягкими зелёными иглами, как у сосны. На голове торчал колючий хохолок. Большой круглый глаз внимательно изучал Густу.
– Кара? – пророкотала птица. – Гай?
– И-и-звините?
– Кар-р-а-гай? – снова вопросительно прохрипела гигантская обитательница Урмана.
И тогда Густа вспомнила. Птица Карагай, хвойная птица. Вместо оперения – шишки и хвоя. Когда долго боишься, страх притупляется, и Густу накрыло приятное оцепенение, как будто она видит всё это со стороны.
Птица аккуратно поддела девушку мощным клювом. Густа замерла на мгновение, потом поняла. Обхватила клюв. И Карагай вытащила её из ямы.
– Мне нужно в город! – на всякий случай сказала Густа.
Карагай наклонила голову, как огромная курица. Из её горла вырвался вопросительный гортанный звук. Колючее крыло больно толкнуло девушку. Густа отскочила. Глянула вперёд и обнаружила просвет там, где его только что не было. Между дальними деревьями синели лоскутки неба.
– Спасибо. Спасибо! – Густа поклонилась величественной птице.
Та в ответ уселась, выставив когтистые лапы, и заквохтала. Девушка улыбнулась и поспешила из леса. По пути Густа видела ещё одно живое существо – из чащи за ней следила изумрудная лиса. А из дупла раскидистого дерева её проводила пара серебристых глазок.
Она была уже почти на краю леса, когда услышала за спиной треск веток. Бежал кто-то тяжёлый, и Густа снова напряглась. Затаила дыхание. Отступивший было страх вернулся, скрутил сердце ледяной ладонью.