– А может, я в гостевой?
– Нет. Ты слышала вообще, что я сказал?
– Да, – понуро ответила она, оглядывая комнату.
– Постельное белье свежее. Сегодня менял. Распаковывай вещи, обустраивайся. Я так тебе и не показал дом. Когда успокоишься и перестанешь по-тихому истерить, найдешь меня. Мой кабинет внизу, – категорично сказал Вадим, последний раз посмотрел на зажатую Майю и вышел, борясь с искушением хлопнуть дверью так, чтобы та слетела с петель.
Глава 7
Здесь всё было его.
Чужое.
Её чемоданы в мужской спальне смотрелись инородно.
Как и она сама.
Майя застыла посредине комнаты, искренне не понимая, что она тут делает.
И как будет обустраиваться.
Зажав рот рукой, прошла к кровати и присела на краешек. Ноги отказывались её держать.
Майе пришлось напомнить себе, что теперь это её реальность, и, сколько бы она её ни отталкивала, ни принимала, ситуация не изменится.
Можно, конечно, встать в позу, снова поругаться с Вадимом и гордо заявить, что она не будет спать в его спальне. И так бесконечно по кругу. Он говорит одно – она делает по-своему. Только к чему они в итоге придут? Вот в чем вопрос.
Майя осторожно провела ладонью по покрывалу. Приятное на ощупь и явно не из дешевых, кожу раздражать не будет. Цвет, правда, коричневый – темноватый, она предпочла бы серый или вообще белый.
Вот незаметно назрел и второй вопрос: может ли она на своё усмотрение что-либо менять в интерьере? Майя обвела взглядом комнату. Такой же минимализм в мебели, как и во всем доме. Ничего лишнего, но и разбросанных вещей она тоже не наблюдала. Майя грустно улыбнулась. И что, не найдет ни одного брошенного носка? Быть такого не может.
Сколько бы она не просидела, двигаться дальше необходимо. Майя заставила себя встать и подошла к чемоданам.
Что ж… Будет обустраиваться.
Легкая тошнота не покидала её, доставляя дискомфорт. Майя раскрыла чемоданы, потом перевела взгляд на большой, встроенный в стену шкаф. Сначала проверит наличие свободного места и вешалок.
Девушка подошла к шкафу, взялась за ручки и, выдохнув, открыла. Вадим подготовился к её приезду, надо отдать должное. В предусмотрительности ему не откажешь. С десяток пустых вешалок тоскливо ждали своей участи. Плюс имелись свободные полки, а также отсек под нижнее белье и чулки.
Взгляд Майи задержался на идеально отутюженных рубашках Вадима. Когда она станет его женой, ей придется ухаживать за его вещами? В целом Майя была не против. Она любила заниматься хозяйством. Ещё один пункт, которому следует уделить внимание.
Пока Майя раскладывала вещи, усталости не чувствовала. Больше тоску. По своей комнате, по дому отца, по привычному укладу жизни, где всё знакомо, где каждая вещь лежит на своей месте, и без ведома Майи никто не войдет в её комнату, ничего не переставит, ничто не переложит. Усталость пришла по окончанию, когда последний комплект белья был аккуратно расправлен и сложен. Майя провела тыльной стороной ладони по лбу и не без удивления ощутила испарину.
Противиться потребности организма в отдыхе Майя не стала, поэтому прошла к кровати и легла, свернувшись в позу эмбриона, предварительно накрыв себя свободной стороной покрывала. Спать в верхней одежде на простыне нельзя. Прежде всего, это неуважение к себе. А так… Майя прикрыла глаза. Она полежит с полчасика.
Жалости к себе больше не было. Она тоже осталась в доме отца.
В чем-то Майя сама виновата. Где-то не послушалась, что-то не заметила. Погружаться в пучину уныния она не планировала.
Надо собраться…
Если не сегодня, то завтра.
Гоняя эти мысли в голове, Майя не заметила, как уснула.
Ей ничего не снилось, по крайней мере, проснувшись, она не смогла вспомнить. Как не смогла вспомнить в первые секунды, где находится.
Сердце испуганно сжалось.
С ней уже было такое…
Одиннадцать недель назад.
Полное непонимание происходящего и дикий ужас, мгновенно сковывающий все мышцы.
Майя быстро села и, дыша так, словно она пробежала пять километров, огляделась по сторонам.
Это дом Вадима Багова.
Его спальня.
От осознания узнаваемости облегчение накатило на Майю, вызвав головокружение. Девушка зажала виски руками.
Сколько она так просидела, не могла сказать, потерялась во времени.
Убрав руки, Майя заставила себя встать, дойти до кресла, на котором оставила рюкзак. Она даже в телефон ни разу не заглянула. Открыла рюкзак, пошарила и достала айфон.
Были сообщения от знакомых девочек, пара от одногруппников. Ничего важного. Майя, чтобы отвлечься, полистала ленту, посмотрела сториз в инсте. Тоже ничего цепляющего. Повертела в руках телефон, решая, позвонить отцу или нет.
В конечном итоге, отложила гаджет.
Потом позвонит…
Вадим сказал, что после того, как она обустроится, он ждет её, чтобы продолжить разговор. Как она не хотела снова встречаться с Баговым, её позиция напоминала позицию страуса, прячущего голову в песок. Кстати, это общепринятое заблуждение. Страус – птица умная, она понимает, что в случае опасности, спрятав голову, не избежать клыков и когтей хищника. Уж лучше убежать или вступить в бой.
В бой Майя вступать не собиралась. Весовые категории не те.
Фантазия подкинула ей картину, где она, одетая в красные боксерские шорты и с такими же красными перчатками на руках, выступает против Багова. Тот стоит в стойке и ждет её нападения.
Майя покачала головой. Какой только бред не придет в голову.
Девушка подошла к комоду и посмотрела в зеркало на своё отражение. Выглядела она не лучшим образом. Лицо помятое, слегка отекшее. Не помешало бы подкрасить реснички и нанести тон. Или хотя бы умыться.
Вадим сказал, что принимать душ он будет тут. Значит, есть смежная комната?
Да, была. За встроенным шкафом, слева. И как она не заметила? Майя повернула ручку и толкнула дверь. Заходила она в комнату тоже с осторожностью – всё-таки чужая территория и есть чужая территория. Ванная оказалась просторной, с большой джакузи и душевой кабиной. Так же обставленная мужскими принадлежностями. Майя подошла к шкафу, открыла его и достала новый гель для душа. Открыла крышку и понюхала. Она-то не додумалась взять свои гели. Можно, конечно, попросить съездить к отцу… Майя подумала и нахмурилась. Обида на папу ещё зудела в душе. Если и поедет к нему, то через пару дней. На самом деле, проще купить новые шампунь и гель. Хорошо, что умывалки, тоники и крема собрала.
Поставив гель на место, Майя умылась холодной водой, поежившись. Не любила она это дело. Промокнув лицо свежим, идеально белым полотенцем, Майя вышла из ванной, плотно прикрыв за собой дверь.
Сколько бы она ни оттягивала, ей надо повторно встретиться с Вадимом. В комнате можно прятаться бесконечно. Вернее, до тех пор, пока Вадим сам не придет сюда.
В душ.
Или ещё зачем-то.
От мысли, что в смежной комнате будет мыться чужой мужчина, её бросило в жар. Наверное, у неё такая же реакция была, даже если бы мылся свой.
Иногда ей казалось, что она в плане секса и мужчин не от мира сего. Был жених, требующий вольностей. Друзья, подруги постоянно трепались про него. Интернет пестрит секс-услугами, намеками, откровенными фотками.
И она…
Уже не девочка.
А стесняться так и не перестала.
Майя положила руку на живот.
Да, не девочка… Ребенка носит под сердцем.
В глазах предательски защипало, и Майя решительно направилась к двери.
Чужой дом настораживал.
Вадим сказал, что его кабинет находится внизу. Она запомнила.
Нашла его тоже быстро. Вадим специально оставил дверь приоткрытой, и тусклый свет тонкой дорожкой лег по ламинату.
Майя подняла руку, чтобы постучать, но так и не сделала ни одного стука.
Вадим спал, положив голову на локти.
Майя аккуратно, стараясь не шуметь, вошла в кабинет.
И снова чужая территория. И снова не проходящее ощущение, что мужская.
Дом Багова не носил отпечатка женщины. Нигде.
Кабинет будущего мужа представлял собой прямоугольную вытянутую комнату. Большие в потолок стеллажи с книгами, угловой кожаный диван, тяжелый на первый взгляд стол из черного дерева – идеально подходили под Вадима. Майя подумала, что они несли часть его характера.
Сам хозяин кабинета сидел за столом, на который обратила внимание Майя.
Вернее, спал, положив голову на локти.
Вид спящего мужчины тронул Майю. С подобным она уже сталкивалась. Особенно, когда была маленькой, и папа много работал, строя бизнес. Он говорил, что старается для них, для семьи. Что мужчина должен много работать, чтобы обеспечить достойную жизнь своим девочкам. Уже тогда Майя знала, что своими девочками он называл её и маму. Майя любила приходить вечерами в кабинет отца. Зачастую приходила уже переодетая в пижаму и даже с книгой. Молча протягивала книгу отцу и улыбалась ему самой шкодливой улыбкой, на которую только была способна. Работало безотказно – отец не мог устоять, усаживал её к себе на колени и открывал книгу. Ей нравилось слушать его приглушенный, спокойный голос, который зачастую её и убаюкивал. Она засыпала у папы на коленях.
Иногда, наоборот, она, просыпаясь среди ночи, испугавшись кошмара или непогоды за окном, спешила убежать из комнаты в поисках родительской любви и успокоения. Когда-то добегала до мамы. Но очень часто, видя свет в кабинете отца, устремлялась к нему.
И замирала. Даже будучи десятилетней девочкой, она, видя спящего отца, не в кровати, а за столом или на диване, вроде только-только прилегшего, будто на минутку, слегка отдохнуть, перевести дыхание, а там уже и дойти до спальни, в её душе пробуждалась нежность и желание позаботиться о том, кто слишком много работает, кто взял на себя огромную ношу и кто очень сильно уставал, но никогда не показывал открыто своей усталости.
Уже позже, немного повзрослев, Майя прихватывала с собой плед. Она специально попросила купить тонкий, не тяжелый, но достаточно теплый.