— Не знаю, о чем ты. — Если бы я проявил хоть каплю искреннего интереса к Скарлетт, Клайв налетел бы, как гребаная хищная птица. Ему нравилось красть чужих партнеров, просто чтобы доказать, что он может.
— Нет? — Его улыбка сказала мне, что он не поверил ни единому моему слову. — Чёрт. Она тебе даже больше нравится, чем я думал. Раз уж ты хочешь притвориться тупицей, я освежу твою память. Чёрные волосы, классная задница, похожа на молодую Лиз Тейлор? Я собирался заключить с ней сделку, но ты меня прервал.
— Не хочу тебя расстраивать, но ты не собирался ничего заключать. — Мой приятный тон противоречил опасному гудению в моей груди. — У нее на самом деле хороший вкус.
— Да, и она ела мое дерьмо. Все девчонки так делают.
— Да? Она звонила по тому номеру, который ты ей дал?
Это стерло ухмылку с его лица.
— Мне она понравилась, знаешь ли, — сказал он, оценивающе глядя на нее узким взглядом. — Она в форме, она забавная, она может поддержать разговор. Я понимаю, почему ты так зациклен на ней.
До субботы у меня не было проблем с Клайвом. Как я уже говорил Скарлетт, он был трахальщиком и немного «инструментом», но такие вещи были в порядке вещей, когда дело касалось профессиональных спортсменов.
После субботы я бы с радостью умер, если бы успел разбить ему лицо, прежде чем сдохну.
Его проницательное наблюдение за моими чувствами к Скарлетт вызвало несколько тревог, он видел, как мы общались, всего один раз, так что тот факт, что он попал в точку, не сулил мне ничего хорошего, но пока я проигнорировал тревожные сигналы.
Не было похоже, что мы трое когда-либо снова встретимся в одном месте.
— Ну, она хорошо трахается? — спросил он. — Если да, я могу покатать ее, как только ты закончишь с…
Я двинулся прежде, чем он успел моргнуть.
Его предложение прервалось удивленным хрюканьем и ударом мускула о металл. Остальная часть группы, следившая за нашим обменом, словно заядлые зрители, наблюдающие за теннисным матчем, разразилась хором охов.
Гнев приглушил их насмешки и сузил мое внимание на Клайве. Воздух искрил на моей коже, как живой провод; моя кровь качалась с яростью разъяренного быка.
Я представил, как снова ударяю его об машину.
Представил, как бью его кулаком по лицу.
Мое колено ему в пах.
Я не был жестоким человеком, но, когда дело дошло до того, что Скарлетт обзывали, мои ценности пошли прахом.
Я понимаю, почему она тебя так волнует.
Если бы он только знал.
— Больше не говори о ней так, — сказал я достаточно тихо, чтобы услышал только Клайв, и достаточно жестко, чтобы он услышал скрытую угрозу.
Он поднял руки в знак капитуляции.
— Полагаю, у меня есть ответ. — В его тоне были равные нотки торжества и беспокойства.
Одним безрассудным движением я уничтожил свою нейтральность. Он точно знал, что я чувствую к Скарлетт, но стереть с его лица этот самодовольный взгляд стоило того.
Но этого все равно было недостаточно.
Физическая драка могла бы принести кратковременное удовлетворение, но я хотел ударить Клайва по тому месту, где ему будет действительно больно.
— Как насчет дружеского пари? — Моя улыбка не соответствовала моим словам. — Пятьдесят тысяч, что мой «Бугатти» побьет твой «Макларен».
Глаза Клайва сузились. Я любил свои машины, но у него была нездоровая одержимость своим «Маклареном». Это была его гордость и радость, и, если бы он мог жениться на ней, он бы, наверное, женился.
У него также было эго размером с Юпитер и репутация человека, который не умеет проигрывать. Регби, гонки — неважно. Ему нужно было быть номером один.
— Удвой и сделай сотню, — сказал он.
Так предсказуемо.
— Договорились.
С моим спонсорством бренда и трансферными деньгами я заработал значительно больше, чем Клайв за год, но у него были семейные деньги, чтобы подкрепить его профессиональную зарплату. Однако, по слухам, большая часть его наследства была заперта в трасте, поэтому его удвоение моего первоначального вызова было вызвано чистым эго.
В нашей спонтанной гонке не хватало колокольчиков и свистков запланированного соревнования. Не было ликующих толп, напитков и музыки.
Были только мы, наши машины и дорога — все, как мне нравилось.
Саймон вызвался отсчитывать. Мы выехали на главную дорогу, и он занял позицию перед нами, используя свою футболку в качестве стартового флага.
Три.
Мощный рев двигателя отдался во мне вибрацией, обостряя мое ожидание.
Два.
Я крепче сжал руль. Почти там.
Один.
Флаг был опущен, моя нога нажала на педаль, и визг шин наполнил воздух, когда мы рванули вперед с безрассудной энергией.
Мимо проносились темные здания и пустые участки, словно в тумане. Мой пульс шел в ногу с машиной, пока мы летели по улицам.
Вот оно. Это было то, что мне нужно. Я был в отвратительном настроении после тренировки, и ничто не помогало мне выплеснуть эмоции так, как хорошая гонка.
Приближался первый поворот. Я приготовился, мое тело напряглось, пока я вычислял идеальный угол для чистого поворота. Рядом со мной Клайв, казалось, делал то же самое.
Мы приближались к повороту почти параллельными полосами.
Еще нет…
Ограждение возвышалось. Его ржавый металл угрожающе светился под ярким светом наших фар.
Еще нет…
Мир сузился до одного-единственного участка тротуара.
Сейчас!
Резким движением руля я резко вписал машину в поворот. Шины завизжали, но контролируемое переключение между тормозом и акселератором сгладило переключение.
Я был чист… и опередил Клайва.
Однако моя победная усмешка померкла, когда отблеск его фар снова заполнил мое боковое зеркало. Он оправился быстрее, чем я ожидал.
Ублюдок.
Он приблизился ко мне на волосок.
Я догнал его секунду спустя.
Мы снова и снова обменивались позициями, пока не показалась финишная черта. Саймон стоял на обочине дороги, держа рубашку в руке.
Клайв и я все еще шли ноздря в ноздрю. Я мог выбрать одну из двух стратегий. Либо я сейчас надавлю, либо…
Да пошло оно всё.
Я послушался интуиции и на сантиметр убрал ногу с педали газа, как раз достаточно, чтобы Клайв проскочил мимо.
Я проигнорировал его злорадный взгляд, хотя моя кровь бурлила в такт соперничеству и адреналину.
Ты собираешься выбросить его номер?
Нет. Зачем мне это?
Это был поцелуй… Он ничего не значил.
Я понимаю, почему она тебя так волнует.
Она хорошо трахается? Если да, то я, возможно, покатаю ее…
Я вдавил ногу в педаль на финишной прямой. Это был мой первый раз, когда я ехал на полной скорости, в этой машине не было никаких ограничений, и «Бугатти» рванул вперед, словно пуля, проносящаяся сквозь ночь.
Мое тело рвануло вперед, а мои органы остались сзади. Величина высвободившейся мной перегрузки доказала, на что способна оптимизация транспортного средства стоимостью в несколько миллионов фунтов, поэтому я держался и, черт возьми, не дышал, пока пейзаж снаружи превращался в неразличимое размытие.
Я представил, что именно это испытывают астронавты во время запуска ракеты — ускорение настолько сильное, что оно вдавливает их в кресла с огромной силой.
Слава богу, я не поел перед тем, как выйти из дома.
Но мое временное головокружение вскоре сменилось облегчением и сладким-сладким вкусом победы, когда я пересек финишную черту на полсекунды раньше Клайва.
Когда мы резко остановились, разлетелся гравий.
— Ебать!
Я отчетливо и громко услышал его крик разочарования через стекло и не стал скрывать ухмылку, выходя из машины.
Клайв захлопнул дверь и плюнул на землю. Один из его приятелей по регби попытался утешить его, похлопав по спине, но он отмахнулся, нахмурившись.
Я подошел и протянул руку. Частично из вежливости, частично в знак признания моей победы.
После некоторого времени слышного скрежета зубов он взял руку.
Я сжал. Темное удовлетворение разлилось по моей груди, когда дискомфорт сформировал контуры его гримасы.
— Надеюсь, сто тысяч будут завтра на моем счету? — протянул я.
Глаз Клайва дернулся.
— Да.
Я ему поверил. Он не отступится от своего слова, не при свидетелях. Он потеряет слишком много уличного доверия.
— Хорошо. — Я отпустил его руку и сделал вид, что не заметил, как он осторожно тряхнул ее. Саймон и остальные ребята наблюдали за нами, их лица были заворожены. — И, Клайв? Никогда больше не говори о Скарлетт, или потеря сотни тысяч будет наименьшей из твоих проблем.
Я ушел, его гневный взгляд обжигал мою спину. Он, вероятно, замышлял, как отомстить мне, но мне было все равно. Он мог строить планы и дуться сколько угодно. Я высказал свою точку зрения и снял остроту своего разочарования, для чего я и пришел сюда.
Двух зайцев одним выстрелом.
Однако кайф от победы сошёл быстрее, чем мне бы хотелось. Я прошёл лишь полпути домой, когда рой нежелательных мыслей снова зажужжал в моей голове.
Я ехал, потому что это успокаивало меня; я участвовал в гонках, потому что это воодушевляло меня так, как не мог бы возбудить ни один наркотик. Гонки давали мне ощущение контроля. Живого.
Сегодня ночью мне это было нужно больше, чем в большинство ночей. Да, я хотел преподать Клайву урок, но я также хотел забыть о моем поцелуе со Скарлетт.
Я провел пятнадцать восхитительных минут.
Но теперь, когда Клайва не стало и гонка осталась позади, мои мысли вернулись туда, куда они всегда направлялись.
Обратно к ней.
И я ничего не мог сделать, чтобы это остановить.
ГЛАВА 20
— Для тебя достаточно попкорна или мне купить тебе еще одно ведерко? — спросила я.
Винсент схватил ведерко со стойки и выгнул бровь, глядя на меня.
— Я готовлюсь к тому, что ты украдешь половину моих закусок, как ты это обычно делаешь.