Ашер рассмотрел фотографию более внимательно.
— Ты была очаровательна.
— Была? — поддразнила я.
Он отложил фотографию и снова повернулся ко мне.
— Мне кажется, ты перешла от очаровательного к чему-то другому.
Теплый мед наполнил мои вены.
Низкий тон его ответа разогнал наше беззаботное утро и воскресил воспоминания о том, что мы делали вчера вечером. То, что он заставил меня почувствовать, и неопределенность, которую мы высвободили.
Мы ходили на цыпочках вокруг слона в комнате все утро. Никто из нас не хотел разрушать чары, но в конце концов нам пришлось покинуть наш пузырь.
Прежде чем я успела придумать остроумный ответ или тактичный способ затронуть тему наших отношений (дружба? передружба?), зазвонил телефон Ашера.
— Прости, — сказал он, проверив номер вызывающего абонента. — Мне нужно ответить.
Напряжение спало, дав мне возможность вздохнуть свободнее.
— Не волнуйся. Я буду здесь.
Он ответил на звонок в соседней комнате, пока я теребила губу зубами.
Я никогда не разговаривала на следующее утро. Обычно я заходила, зная, чего ожидать, или выскальзывала до того, как другой человек просыпался, так что мне сказать, когда Ашер вернется?
Стоит ли мне поискать в Гугле? Даст ли интернет полезные советы или он собирается ввести меня в заблуждение, как в тот раз, когда он сказал мне, что креветки невозможно пережарить? (Спойлер: на самом деле пережарить креветки было вполне возможно).
Ашер вернулся, и все мои непродуманные темы для разговора застряли у меня в горле, когда я заметила, насколько он бледен.
— Что случилось? — спросила я.
— Это мой отец. — Он сглотнул, выражение его лица было ошеломленным. — У него случился сердечный приступ.
ГЛАВА 24
Я не протестовал, когда Скарлетт настояла на том, чтобы поехать со мной в Холчестер.
Обычно я не стал бы заставлять кого-либо ехать три часа в машине с самой худшей, самой беспокойной версией меня, особенно когда я уверен, что они делают это из вежливости, а не из искреннего желания пожертвовать своей субботой ради чьей-то семейной чрезвычайной ситуации.
Но когда она предложила, она сделала это с такой искренностью, что я не смог сказать «нет», и мне не хотелось ехать в одиночку три часа.
Поэтому я согласился.
Во время поездки мы мало разговаривали, но ее присутствие помогло успокоить некоторые мысли, бушевавшие в моей голове.
У моего отца, который никогда в жизни не болел дольше нескольких дней, случился сердечный приступ.
Мы не разговаривали с момента моего последнего визита в Холчестер, когда он выбежал из кухни, а я ушел, не извинившись.
Меня охватило сожаление.
Моя мать не предоставила много подробностей по телефону. Она только сказала, что он в больнице, но что, если наши последние слова друг другу были сказаны в гневе? Что, если его уже не будет к тому времени, как я приеду?
Мои костяшки пальцев, сжимавшие руль, побелели.
— Можешь ехать быстрее, если хочешь, — сказала Скарлетт, нарушая тишину. — Со мной все будет хорошо. Обещаю.
Я покачал головой.
— Мы почти приехали. Было бы медленнее, если бы я превысил скорость и меня остановили.
Я уже ехал быстрее, чем обычно, когда она была в машине. Она сказала, что с ней все будет в порядке, но я не хотел ее нервировать, а штраф от какого-нибудь регулировщика за поездку на большой скорости никому не принесет пользы.
Обеспокоенный взгляд Скарлетт прожег мне щеку, но она больше не поднимала эту тему. Однако она позвонила заранее и поговорила с кем-то в больнице, так что, когда мы приехали, нас проводили прямо на этаж к отцу, не вызвав переполоха, или не предупредив папарацци.
Моя мать сидела в зале, сложив руки на коленях.
Она вскочила, увидев меня. Красные круги на ее глазах, и она была в пижаме, накинув сверху пальто. Должно быть, она поехала прямиком в больницу, не переодевшись.
— О, Ашер. — Она заключила меня в объятия. Я всегда считал ее сильным человеком, но ее тело казалось невыносимо хрупким в освещенном флуоресцентными лампами коридоре. — Спасибо, что приехал так быстро.
— Конечно. — Я сжал ее, мое сердце забилось в горле. — Как он?
— Он стабилен, слава Богу. — Моя мать отстранилась, ее глаза блестели. — Мы завтракали, как обычно. Я сделала ему немного чая, и мы говорили о поездке во Францию на каникулы. Я повернулась на секунду, чтобы проверить чайник, и услышала грохот. Когда я снова повернулась, он лежал на полу. Он… я…
Я снова обнял ее, моя грудь сжалась.
— Все в порядке. С ним все будет в порядке.
Вина засела в моем животе из-за того, что я не жил ближе и бросил ее ради Лондона. У меня были свои причины, но что, если что-то случится с моими родителями, и я не смогу вернуться вовремя? Я был их единственным ребенком, а остальные члены нашей семьи жили в других местах Великобритании или за границей. Помимо друг друга, я был всем, что у них было.
Я не ненавидел отца; я просто хотел, чтобы наши отношения были другими. Плюс, мои родители были женаты больше тридцати лет. Если бы один из них умер, я не был уверен, что другой выживет.
Моя мать сделала глубокий вдох и расправила плечи. Она была убежденным сторонником сохранения стоического состояния в трудных ситуациях, и ее слезы заметно утихли, когда она снова заперла свои эмоции.
— Ты прав. С ним все будет в порядке, — сказала она. — Конечно, все будет. Он уже вне опасности. Врач сказал, что они оставят его под наблюдением на всякий случай, но он должен вернуться домой через день или два. — Она шмыгнула носом и вытерла щеки тыльной стороной ладони. — Прости меня. Я не знаю, что на меня нашло, раз я так плакала на публике. Бог мой.
Теперь, когда она снова взяла ситуацию под контроль, она поняла, что мы не одни. Она бросила взгляд мимо меня на Скарлетт, которая стояла на почтительном расстоянии. Удивление промелькнуло на ее лице, прежде чем ее прежняя плаксивость превратилась в интригу.
— Извини, я не думаю, что мы знакомы, — сказала она. — Я Пиппа, мама Ашера.
— Приятно познакомиться, мэм. Я Скарлетт, подруга Ашера, — вежливо сказала Скарлетт.
— Пожалуйста, зови меня Пиппой. Я не выношу, когда меня называют мэм. Напоминает мне о моей маме, а этого никто не хочет. — Моя мать вздрогнула, прежде чем окинуть Скарлетт орлиным взглядом.
Ой-ой. Я узнал этот взгляд. Это был ее взгляд: моему малышу почти тридцать, а он все еще не подарил мне внуков, так что я буду играть в сваху, когда смогу.
Я бы предпочел, чтобы она продолжала рыдать.
— Почему бы нам не поискать…
— Спасибо, что пришла с Ашером, — сказала мама, прерывая мою попытку перевести разговор на другую тему. — Это очень мило с твоей стороны.
— Это совсем не проблема. Для этого и нужны друзья.
— Действительно. Ты была с ним, когда он получил эту новость?
— Эм… — Улыбка Скарлетт дрогнула, пока я подавлял гримасу. Была только одна реальная причина, по которой мы были вместе так рано в субботу утром, но никто из нас не хотел подтверждать ее моей матери, из всех возможных людей. — Да. Мы завтракали.
Почти правда, поскольку к тому времени, как мне позвонили, мы уже закончили завтракать.
— Понятно. — Моя мать набросилась на этот кусочек информации, как голодная львица на добычу. — Довольно рано для завтрака в выходные. И довольно долгая поездка из Лондона в Холчестер.
Она бросила на меня выразительный взгляд. На мне была та же рубашка и брюки, что и на вчерашнем свидании, а Скарлетт была в футболке и джинсах. Даже малыш мог бы сложить два и два.
— Мы оба жаворонки, — сказала Скарлетт бодрым голосом. — И поездка была не такой уж плохой. Дороги в это время дня не загружены.
Мы избегали смотреть друг на друга, чтобы одновременно не вспыхнуть от неловкости. Ее щеки были темно-красными, и я представил, что мои были того же оттенка.
— Полагаю, что нет. — Голос моей матери не звучал убежденно. — Теперь я надеюсь, что ты простишь меня за прямоту…
Ох, черт.
— Но как долго вы с Ашером дружите? — Моя мать умудрилась заключить слово «друзья» в кавычки, не меняя тона. — Потому что, знаешь ли, ему довольно сложно знакомиться с женщинами, которые ему действительно интересны. Он никогда никого не приводил домой.
— Технически, мы не…
Она снова меня перебила.
— Он окружен тестостероном каждый день, весь день. Я говорю ему: «Ашер, дорогой, пора познакомиться с хорошей девушкой и остепениться. Ты не будешь вечно юным, а я хочу подержать своих внучат, прежде чем умру.» Он слушает? Нет. — Она цокнула языком. — Так что можешь себе представить, как я рада, что ты здесь. Расскажи, как ты познакомилась с Ашером? У тебя есть парень? Ты хочешь детей в ближайшее время?
Скарлетт уставилась на нее, широко раскрыв глаза.
— Мама! — наконец вмешался я. — Пожалуйста. Сейчас не время и не место для этого.
Поверьте, она действительно допросила нас о моей личной жизни в приемной больницы, через несколько часов после того, как у моего отца случился сердечный приступ. Никто не разделял свои чувства лучше, чем Пиппа Донован.
— То же самое ты говорил последние пять лет, — парировала она. — Я просто поддерживаю разговор. Скарлетт ведь не против, правда, дорогая?
— Папа проснулся? — Я сменил тему, прежде чем Скарлетт пришлось ответить. — Я бы хотел его увидеть.
— Да. — Лицо моей матери посерьезнело. — Врачи сказали, что ему повезло. Это был легкий сердечный приступ, и он пришел в сознание вскоре после того, как мы приехали в больницу. Сейчас его обследуют, но ты должен его увидеть.
— Ты иди, — сказала Скарлетт, когда я взглянул на нее. — Я останусь с твоей мамой.
Если моя мама раньше не представляла ее своей будущей невесткой, то теперь она точно сделала это. Я практически видел, как в ее глазах загорались звезды, когда она представляла, как будут выглядеть ее будущие внуки.