Я услышала несколько криков удивления, за которыми последовал болезненный стон, прежде чем чьи-то крепкие руки схватили меня за обе руки и вытащили из змеиной ямы.
Прохладный воздух сменил удушающую жару.
Точки постепенно исчезли, и я так быстро вдохнула свежий воздух, что это перешло в приступ кашля.
Мы остановились в вестибюле больницы. Кто-то протянул мне бутылку воды, и я с благодарностью выпила половину.
— Лучше? — спросила Карина, когда я закончила и вытерла рот тыльной стороной ладони.
Я кивнула, слишком истощенная, чтобы вымолвить связный ответ.
— Мне нужно найти Ашера. — Новая паника затопила мой временный приступ облегчения.
— Уже делается. — Бруклин отпустила мою другую руку и направилась прямо к стойке регистрации. Потребовалось некоторое убеждение, но непрерывное освещение меня в прессе наконец-то оказалось кстати, когда одна из медсестер узнала во мне девушку Ашера.
Они отказались предоставить мне информацию о его состоянии, но разрешили подняться на ВИП-этаж с моими друзьями и охраной.
Казалось, что подъем длился вечность. Никто не говорил, и я не могла перестать дрожать от арктического холода, пробиравшегося сквозь мое тело.
Я отчаянно хотела увидеть Ашера, но я также боялась этого. В каком он состоянии? Почему медсестра не сказала мне? Если бы он был в порядке, она бы мне сказала, верно?
Свет резал мне глаза. Почему лифт такой медленный? Если бы мне пришлось застрять в этой стальной клетке еще на секунду, я бы закричала.
Я снова и снова тыкала в кнопку, как будто это каким-то образом заставит его двигаться быстрее. Наш сопровождающий по безопасности открыл рот, но закрыл его, когда Бруклин бросила в его сторону уничтожающий взгляд.
Наконец, к счастью, мы прибыли на наш этаж. Двери разъехались, и я выскочила, не дожидаясь его или моих друзей.
Они могли найти меня позже. В больнице одна секунда может означать разницу между жизнью и смертью.
Ошеломленные медсестры и персонал отпрыгивали с дороги, чтобы избежать столкновения со мной, пока я бежала по коридору, лихорадочно ища комнату Ашера. К счастью, на ВИП-этаже было всего несколько палат, и я нашла ее за углом, в самом конце коридора.
Напротив двери сидела знакомая темноволосая фигура.
Он поднял голову, его глаза расширились, когда он увидел меня. Он встал прямо, когда я подошла к нему.
— Винсент. — Имя моего брата вырвалось как полувсхлип, полумольба. Я схватила его за руку, мое сердце сжалось за моей грудной клеткой. Я не хотела спрашивать, но я должна была знать. Я должна была подготовиться. — Медсестра не… он…
— Он в порядке. Много царапин, но в порядке. — Винсент осторожно ослабил мою мертвую хватку и сжал мою руку, его лицо было бледным, но голос ровным. — Они все еще проводят над ним тесты, но он жив и относительно невредим.
У меня от облегчения подогнулись колени.
Живой. Он жив. Это слово звенело у меня в ушах.
Маленькая болезненная часть меня была настолько убеждена, что приеду и обнаружу, что Ашера нет, что заверения Винсента отказывались доходить до меня. Они плавали где-то на краю моего сознания, подвешенные иррациональным страхом, что мой брат каким-то образом ошибся, и Ашер на самом деле находится в нескольких шагах от смерти.
— Они не пускали сюда всех ребят, поэтому я предложил остаться и держать всех в курсе. — Винсент провел рукой по лицу. Усталость залегла под глазами. — Я должен был позвонить тебе раньше, но я потерял телефон по дороге в больницу. Когда я приехал сюда, все было так хаотично, что я забыл об этом. Я как раз переводил дыхание, когда ты появилась.
— Ты был с ним, когда это случилось? — Моя нижняя губа задрожала. — Что именно произошло?
Был ли Винсент на пассажирском сиденье? Если да, то почему он был совершенно невредим, а Ашер был «сильно поцарапан»? Ашер не рассказал мне, чем команда занимается на своей мужской вечеринке, но алкоголь, тестостерон и автомобили часто были взрывоопасной смесью. Он был за рулем пьяным?
Мое облегчение сменилось легким беспокойством.
Винсент колебался.
— Тебе следует поговорить с ним, когда врачи закончат. — Он бросил взгляд через мое плечо, и я обернулась, чтобы увидеть Карину, Бруклин и моего сопровождающего по безопасности, которые мчались к нам.
Наш сопровождающий остановился в конце коридора, когда увидел, что я с Винсентом. Девочки подошли ко мне и поздоровались с моим братом, их голоса были приглушены.
Тем временем я смотрела на закрытую дверь в больничную палату Ашера, желая, чтобы она открылась.
Если бы я только могла его увидеть, я бы оставила свои надоедливые тревоги в покое. Винсент сказал, что он в порядке, значит, он в порядке. Его благополучие было самым важным, а не причина аварии.
Тем не менее, беспокойство сохранялось до тех пор, пока врач и медсестра наконец не вышли и не разрешили мне его увидеть.
— Мы будем здесь, если понадобимся, — сказала Карина, сжимая мою руку.
Я кивнула, и мое сердце колотилось, когда я вошла в больничную палату.
За последние четыре месяца я видела больницу изнутри больше раз, чем за все годы, и мне это надоело. Надоел запах, надоело, как обувь медсестер скрипела по линолеуму, надоело гнетущее облако предчувствующего ужаса, которое плыло по коридорам, словно смертельный призрак.
Однако все мои негативные чувства по отношению к этому месту испарились при виде Ашера, сидящего, живого и целого, менее чем в пяти футах от меня. Как и предупреждал Винсент, он был весь в порезах и синяках, но он был там.
Слезы навернулись мне на глаза.
— Привет, дорогая. — Уголок его губ приподнялся. — Я бы хотел, чтобы ты позвонила и сказала, перед тем как придешь. Я сейчас не в лучшей форме.
Слезы текли по моим щекам, когда я выдавила из себя звук, наполовину гневный, наполовину веселый.
— Ашер Донован, сейчас не время шутить.
Его лицо смягчилось.
— Я знаю. Мне жаль. — Он раскрыл объятия. — Иди сюда.
Ему не пришлось просить дважды. Я оказалась рядом с ним в одно мгновение, мое лицо прижалось к его шее, пока он крепко держал меня. Рыдания сотрясали мое тело, когда слезы падали непрерывным дождем.
СРОЧНЫЕ НОВОСТИ: Ашер Донован был доставлен в больницу после автомобильной аварии на севере Лондона.
У меня не было подходящих слов, чтобы описать эмоции, охватившие меня, когда я впервые увидела заголовок. Я никогда не испытывала такого холодного, внутреннего ужаса, даже когда сидела на заднем сиденье такси и видела, как другая машина мчится на меня со скоростью шестьдесят миль в час.
Если бы я умерла, я бы испытала облегчение забвения. Я бы не испытывала боли или грусти; я бы просто исчезла.
Но если кто-то, кого я люблю, умрет, мне придется жить без него вечно. Боль от этого затмит все, что я когда-либо чувствовала, особенно если этим кем-то был Ашер.
Потому что я не просто была влюблена в него; я любила его. Я была так влюблена в него, что мысль о его смерти заставляла меня хотеть умереть.
Осознание этого поразило меня с силой пули, и чувство было настолько чуждым, настолько всепоглощающим, что я понятия не имела, как с ним справиться.
Поэтому я позволила избытку эмоций вылиться через мои глаза и горло, наполняя комнату интенсивными рыданиями.
— Не плачь. — Ашер поцеловал меня в макушку, его голос был напряженным. — Все в порядке, дорогая. Я в порядке.
— Врачи… а ты можешь…
— Я все еще могу играть в футбол. — Он подхватил мой незаконченный вопрос. Если бы не смерть, его худшим кошмаром была бы травма, которая положила бы конец карьере. — У меня сотрясение мозга, множественные рваные раны и растяжение лодыжки, так что мне придется пропустить пару матчей. Они все еще ждут результатов некоторых тестов, но врач уверен, что я полностью поправлюсь через несколько недель.
Я наконец собрала достаточно самообладания, чтобы выпрямиться и поднять голову. Я шмыгнула носом и вытерла опухшие глаза. Должно быть, я выглядела ужасно, но мне было все равно. Я была уже за гранью смущения.
— Хорошо. Я рада, что с тобой все в порядке, потому что я думала… был момент, когда… — Мой голос сорвался.
Глаза Ашера смягчились еще больше.
— Я в порядке, — повторил он. — Честное слово.
Я кивнула и снова вытерла щеки.
— Что случилось? — икнула я. — Тебя кто-то ударил?
Мне бы хотелось провести все это время, обнимаясь и целуясь, игнорируя события этой ночи, но пока я не узнаю, что стало причиной аварии, мое воображение будет продолжать разыгрываться.
Ашер колебался.
— В каком-то смысле да, — сказал он. Он больше не улыбался.
Человеческий мозг ненавидит двусмысленность. Он был создан для заполнения пробелов, и его неопределенный ответ дал ему достаточно места для создания диких теорий.
Это он врезался в другую машину? Пассажиры лежали где-то в другом месте здания, тяжело раненые?
Что-то густое и отвратительное сочилось по моим венам. Нет. Я отказывалась сомневаться в нем. Ашер был осторожным водителем, когда не участвовал в гонках, и, если бы он навредил кому-то другому, он бы волновался из-за этого. Он бы не был таким спокойным.
Тем не менее, сама эта перспектива открыла портал в моем воображении и перенесла меня назад во времени.
В одну секунду я была в больнице с Ашером. В следующую секунду я перенеслась на пять лет назад, когда проснулась в комнате, очень похожей на эту, и услышала слабый шепот голосов, обсуждающих мою ситуацию.
Проколотые легкие, сломанные ребра, раздробленный таз.
Она, возможно, больше никогда не будет танцевать. Даже ради развлечения.
Ее травмы серьезны, но ей повезло… она могла умереть…
Мир качнулся в сторону, когда прошлое и настоящее смешались в тошнотворное рагу.
Тебя кто-то ударил?
В каком-то смысле да.
Я положила руку на ближайшую машину, чтобы удержать равновесие.