— Значит, это еще один сотрудник. — По какой-то причине Винсент выглядел облегченным. Возможно, параноидальная часть его боялась, что Ашер был тем, кто отвез меня домой. — Хорошо.
Я не стала его поправлять и доказывать правоту его паранойи.
Оглядываясь назад, я должна была ужаснуться, учитывая репутацию Ашера как человека, ведущего безрассудную езду. Однако он ехал осторожно и медленно, и наш разговор не дал мне скатиться в пропасть.
Несмотря на то, что одно его присутствие выводило меня из себя, он также умел облегчить мою тревогу, а именно, отвлекая меня настолько, что у меня не оставалось времени думать о чем-то другом.
Внутри меня нарастало беспокойство. Мне не нравились мои противоречивые реакции на Ашера. Я предпочитала сортировать свои эмоции по отдельным ячейкам: черные и белые, хорошие и плохие, в алфавитном порядке и по цвету.
Но когда я смотрела на него, то превращалась в серое месиво.
Я ненавидела серый цвет.
— Ну что, поговорим о том, что случилось? — спросила я, меняя тему. Мы с Ашером ничего плохого не сделали, но я не хотела, чтобы Винсент психанул и заговорил о том, что я общаюсь с врагом. — Как папа?
Все, что я знала, что он попал в аварию. У него их было много теперь, когда он вышел на пенсию и постоянно слонялся без дела, но обычно они были связаны с тем, что он ударялся головой или хлопал дверью по руке. Тем не менее, он каждый раз говорил так, будто умирает.
Винсент был не единственным любителем драмы в семье.
Но он был нашим отцом, поэтому мы в любом случае должны были позвонить ему, поэтому Винсент и поставил ему сигнал экстренного вызова.
— Он упал и сломал бедро. С ним все в порядке, — сказал он, когда я открыла рот. — Ему не нужна операция. Но, э-э, он попросил меня приехать домой и побыть с ним до начала сезона или до его полного выздоровления.
Я прищурилась, когда Винсент с жадностью уплетал свой спринг-ролл.
— Ты не можешь нанять сиделку? Это должен быть именно ты?
— Я нанял медсестру, поэтому он хочет, чтобы я остался с ним. Ты же знаешь, он ненавидит оставаться наедине с незнакомцами.
Справедливо, но…
— Винс, ты даже суп нормально приготовить не можешь. Что ты собираешься делать, пока ты там?
Я не могла себе представить, чтобы мой замечательный, спортивный, но совершенно оторванный от реальности брат занимался чем-то, что не было связано с футболом, видеоигрой или вечеринкой.
— Хорошо, что суп тут ни при чем, — возразил он. — Мне просто нужно составить папе компанию и заставить его почувствовать себя лучше, когда медсестра дежурит круглосуточно. Если меня не будет, он может довести ее до убийства.
— Сколько времени займет восстановление?
— Трудно сказать. Врачи оценивают это где-то от трех до четырех месяцев.
— Хм. — Я посмотрела на него с ноткой подозрения. — Ты ведь не делаешь этого, чтобы избежать тренировок с Ашером, правда?
— Конечно, нет, — отрезал он. — Поверь мне, Летти, я бы предпочел остаться в Лондоне. Я не хочу, чтобы ты одна разбиралась с Ашером, особенно когда он…
Я напряглась.
— Особенно когда он что?
Он знает о поездке домой. Он знает, что Ашер флиртовал с тобой, и, несмотря на то что ты говоришь, части тебя это нравится.
— Особенно когда он такой придурок, — сказал Винсент после некоторого колебания. — Не поддавайся на его обаяние, которое он разыгрывает с девушками. Это просто игра. Я видел это миллион раз. Нам никогда не следовало подписывать с ним контракт, — добавил он с ворчанием. — Ты видишь, какой он. От него больше проблем, чем пользы.
Облегчение ослабило узел в моих легких. Он не знает.
— Я не глупая. К тому же, у меня есть строгое правило — никаких футболистов. Ашер Донован не входит в мой романтический радар, и никогда не войдет.
Влечение не считалось романтикой. Это было непроизвольное, гормональное явление. Мое тело могло не согласиться, но мой мозг был твердо на борту, а мое сердце было надежно заперто.
Однако зерно вины оставалось в моей груди. Как бы я ни оправдывала поездку на машине, она казалась мне предательством, и я ненавидела делать что-либо, что могло бы поставить под угрозу мои отношения с Винсентом. Помимо Карины, он был единственным человеком, которому я полностью доверяла.
— Хорошо. — Несмотря на ответ, Винсент нахмурился еще сильнее. — После второй мысли, может, мне поговорить с папой и убедить его, что его домашняя сиделка не будет, не знаю, резать его во сне, когда меня не будет рядом. Я могу быть здесь в течение недели для обучения и ездить на поезде в Париж по выходным. Чем больше я об этом думаю, тем больше я, черт возьми, не доверяю Доновану.
— Это смешно. Ты собираешься ездить в Париж каждые выходные? — Я покачала головой. — Папу не убедить. Он потеряет самообладание, и ты это знаешь.
— Но…
— Перестань обращаться со мной как с ребенком. — Я указала на него вилкой. — Со мной все будет в порядке. В любом случае, разве Босс не заставил вас тренироваться со мной, потому что он хотел, чтобы вы работали вместе? Если тебя здесь нет, это противоречит цели. Есть большая вероятность, что он вообще отменит программу, и Ашер сможет вернуться к самостоятельным тренировкам.
Винсент долго смотрел на меня, а потом его плечи расслабились.
— Ты права. — Облегчение омрачило его слова. — Если Босс одобрит мой отпуск, что он, по сути, должен сделать, он не заставит Донована остаться с тобой. Это было бы глупо.
Я надеялась, что это так. В противном случае это означало бы, что нам с Ашером придется заниматься один на один. Три раза в неделю, каждую неделю до конца лета.
Непонятное трепетание нарушило мой желудок. Разочарование или ожидание? Я не могла сказать, что было тревожно.
— Именно так. — Я надеялась, что мой голос звучит уверенно, а не так, будто я пытаюсь себя успокоить. — Он бы этого не сделал.
— Сеансы продолжаются. Я уже поговорила с Фрэнком. Отсутствие Винсента ничего не меняет для вас с Ашером, — сказала Лавиния, по-видимому, не заметив или проявив безразличие к моему писку удивления.
Завтра Винсент уезжал в Париж с разрешения Босса. Фрэнк, вероятно, с подозрением отнесся к его удобному по времени семейному чрезвычайному положению, но он ничего не мог с этим поделать. Мой брат был официально освобожден от наших тренировок.
Я попросила Лавинию о встрече тем утром, чтобы узнать, повлияет ли его отъезд на мои летние обязательства.
Судя по всему, этого не произошло.
— Я не понимаю. — В моем животе забурлила тревога. — Целью сессий было то, чтобы Винсент и Ашер научились работать вместе. Если Винсента здесь нет, то…
— Это была одна из целей. Однако им все равно нужно тренироваться как обычным спортсменам. Мы уже подписали контракт с «Блэккасел», и они платили все лето. Нет смысла все это отменять из-за ухода одного из них.
— Правильно. — Я выдавила из себя улыбку. Чертовы контракты.
— Это значит, что ты будешь работать с Ашером один на один. — Лавиния посмотрела на меня поверх очков. — Это будет проблемой?
— Я… нет. Конечно, нет.
Личные сеансы с Ашером. Это было прекрасно.
Полностью. Отлично.
Знал ли Винсент? Он ушел с нашего ужина, убежденный, что Босс сократит программу обучения. Если бы он этого не сделал, он был бы в ярости, когда узнал бы, но он ничего не мог с этим поделать в тот момент. Не было ни единого шанса, что наш отец позволит ему вернуться, пока медсестра не уйдет из его дома.
Нравится мне это или нет, но я застряла с Ашером на остаток лета.
— Хочешь обсудить что-то еще? — многозначительно спросила Лавиния.
Мое «нет» сорвалось с языка, как раз, когда я остановилась на фотографии позади Лавинии. На ней был актерский состав после прошлогоднего показа персонала. Присутствовали все инструкторы, кроме меня и Бардена, который был в свадебном путешествии.
На какую роль ты пробуешься? Я бы с удовольствием увидел тебя на сцене.
Осколок льда пронзил мне живот.
Я солгала, что была слишком занята для показа. Правда была в том, что я скучала по сцене. Я скучала по скольжению гладкого дерева под ногами, по пульсирующим крещендо во время ключевых сцен, по ощущению трансцендентности, когда были только я и музыка.
Когда я была на сцене, я не думала слишком много; я просто двигалась.
Но мое желание снова выступить не перевесило мои страхи. Я не танцевала на сцене по-настоящему уже пять лет. Если бы я попыталась, усугубила бы я старые раны или, что еще хуже, потерпела бы полный крах?
Скарлетт Дюбуа. Она была следующей большой звездой; теперь посмотрите на нее. Она даже не может пройти прослушивание для школьного показа.
Осколок льда скользнул глубже в мою грудную клетку.
— Нет, — сказала я в ответ на вопрос Лавинии. — Ничего больше.
Я вышла из ее кабинета и покачала головой на вопросительный взгляд Карины. Я объясню ей все позже.
Остаток дня я старалась не думать об Ашере или о показе. Вместо этого я отвечала на вопросы Эммы о том, как подготовиться к большому шоу, слушала, как Карина развлекала меня дикими историями о родителях учеников за обедом (танцевальные мамочки были ужасным видом), общалась с отцом во время перерыва, и игнорировала голосовое сообщение матери о том, что она устроит мне свидание вслепую.
— Скарлетт, любовь моя, перезвони мне, когда у тебя появится возможность, — сказала она. — У меня для тебя есть самый замечательный кандидат. Он — ре…
— Ты сменила наряд.
Мой телефон выскользнул из руки и со стуком упал на пол студии.
— Господи! Не подкрадывайся к людям вот так.
Ашер прислонился к дверному косяку, олицетворяя собой непринужденное разрушение в джинсах и серой рубашке.
Ах. Как кто-то мог выглядеть так хорошо в такой простой одежде?
Я нахмурилась, испытывая необъяснимое раздражение.