– А если у них есть сообщники?
Роман задумался.
– Да, возможно, ты прав, – согласился он. – Но тогда мы должны действовать синхронно.
– Об этом я и хотел сказать, – кивнул Виктор. – Сейчас начало одиннадцатого. Выдвинемся в полдень. На разведку часов трех достаточно.
– Нет, – возразил Роман. – Мало.
– Тогда сколько?
– Давай четыре. И выдвигаемся в час.
– Хорошо. Пусть будет так. Значит, в пять начинаем?
– Да.
Роман в последний раз заглянул в глаза Виктору. Но ровным счетом ничего там не увидел. Бывший майор умел прятать свои чувства.
Хотя кое-чего он спрятать не успел.
– Когда я смогу позвонить в Москву? – спросил Роман.
– Волнуешься за Слепцова?
– Старику достанется.
– Знаю.
– Я позвоню сразу после контакта.
– Нет, – возразил Крохин. – Сначала мы встретимся с тобой, а затем ты позвонишь.
– Ладно, – поколебавшись, согласился Роман.
– Обещай мне, что не сделаешь звонка раньше нашей встречи.
– Обещаю.
– Хорошо. Я пойду, сообщу обо всем Анне.
Он вышел из кухни.
«Дорого я дал бы, чтобы послушать, о чем они шепчутся», – подумал Роман.
Он было бесшумно шагнул следом за Крохиным, но в этом миг в кухню вперевалку вошла глухонемая. Она повела на Романа насупленными бровями и начала убирать стол.
– Очень вкусный кофе, – сказал Роман по-французски.
Его не услышали.
Он тронул старуху за рукав.
Та дернулась и отпрянула, выпучив на Романа глупые, как у курицы, глаза.
– Очень вкусный кофе, – повторил Роман, старательно отделяя слова. – Спасибо.
Старуха вдруг распустилась добрейшей улыбкой и замахала худыми руками.
– Меня зовут Роман!
Старуха закивала.
– А вас?
Она вдруг что-то промычала, складывая пальцы в сложные фигуры.
– Анна? – попытался разобрать Роман.
Старуха покачала головой и замычала громче.
– Жанна?
Глаза бедной женщины просияли, и она закивала так усердно, что запрыгали сухие брылы ее щек.
В кухню влетел Крохин.
– Что за шум?
Он пробежал взглядом по лицам Романа и старухи.
– Наводишь контакты с местным населением, капитан? – спросил он по-русски.
Его голос был напряжен, во взгляде читалось недоброе.
– Ты же не соизволил меня представить, – огрызнулся Роман.
– Н-да, упущение. Ну и что интересного рассказала тебе наша Жанна?
Крохин уже шутил, насмешливо поглядывая на глухонемую.
Старуха, явно смущенная, отошла к плите.
– Чего ты психуешь, майор? – спросил Роман. – Кажется, тебе досталась лучшая из присутствующих здесь дам.
– Хорошо работаешь, капитан, – одобрил Крохин. – Чисто, не подкопаешься.
– Ну так и не подкапывайся.
Крохин посмотрел на часы:
– Через час и десять минут выходим. Если хочешь, можем прогуляться к морю.
– Нет, не хочу.
Роман понимал, что Крохин пытается отогнать его от старухи.
Любопытно, чего он опасался?
– Как знаешь, – не стал спорить Крохин.
Они вышли из кухни и закрылись каждый в своей комнате.
Москва, ГРУ, 28 сентября, 11.40
Дубинин вошел в кабинет и застыл посередине между столом и дверью. Ближе подойти он не решился, настолько свирепым было лицо Слепцова.
– Вы знаете, подполковник, с кем я сейчас разговаривал? – спросил начальник отдела голосом, не предвещающим ничего хорошего.
– Никак нет, товарищ генерал, – ровным тоном отозвался Дубинин.
Он уже понял, о чем или, вернее, о ком пойдет сейчас речь, и единственно пытался сохранить спокойствие с тем, чтобы хоть чем-нибудь помочь виновнику грозового настроения шефа.
– Я говорил с полковником Киршем, – отчеканил Слепцов, для ясности пробарабанив пальцами по крышке стола.
– Это начальник департамента Интерпола в Берлине? – уточнил Дубинин.
Слепцов смерил его негодующим взглядом.
– Да, подполковник, это начальник департамента. И знаете, что он мне рассказал?
– Что?
Генерал набрал воздуха в грудь.
– Этот ваш деятель сбежал! – выпалил он. – Причем так, что никто даже не представляет, куда.
Дубинин честно наморщил лоб.
– Это вы о Крохине, товарищ генерал?
– Не притворяйтесь! – бахнул ладонью о стол Слепцов. – Вы прекрасно понимаете, о ком я говорю. Крохин – это, конечно, особая статья. Но Морозов!
Он весь подался назад и вверх, как бы показывая, что ничего хуже этого имени в природе нет и быть не может.
– Давно он исчез, товарищ генерал? – деловито спросил Дубинин.
– То есть, – засопел Слепцов, – вас это совсем не удивляет?
– Зная Морозова – не очень.
Слепцов подозрительно оглядел своего помощника.
– Может, он с вами уже выходил на связь? – спросил он с затаенной надеждой.
– Никак нет, товарищ генерал, не выходил.
– Но… какие-то соображения у вас есть?
– Если бы я мог узнать, что именно сообщил полковник Кирш…
Лицо Слепцова чуть разгладилось.
– Оба эти красавца вошли вчера в публичный дом, – ворчливо сообщил он. – Сняли номер до утра.
– С девушками? – уточнил Дубинин.
– Естественно!
– Понятно.
Слепцов уставился на помощника.
– Я чего-то не знаю?
– Нет-нет, товарищ генерал. Все в порядке. Что было дальше, полковник Кирш рассказал?
– Весьма красноречиво. Но если коротко, утром они оттуда не вышли.
– То есть Крохин и Морозов не вышли из публичного дома?
– Именно так, товарищ подполковник, – язвительно подтвердил Слепцов.
Дубинин едва заметно улыбнулся.
Улыбнулся, помимо воли, и Слепцов.
– Куда же они делись? – невинно спросил Дубинин.
– Вот об этом нам всем и хотелось бы узнать.
– Но радиомаяк? – напомнил Дубинин.
– Какое там, – махнул рукой Слепцов. – Валялся под кроватью вместе с телефонами.
Дубинин немного подумал.
– Если Крохин спланировал бегство заранее, а все его действия указывают именно на это, ничего другого ждать и не приходилось, – изрек он наконец.
– Весьма многозначительный вывод, подполковник, – сказал Слепцов. – Я и сам, знаете ли, додумался до него.
– Тогда в чем проблема, товарищ генерал? Мы с самого начала допускали, что Крохин будет действовать по своему сценарию. И пока наш прогноз полностью оправдывается.
– Какие мы молодцы, – покачал головой Слепцов. – А Морозов?
– Что – Морозов?
– Почему Морозов скрылся бесследно, не дав ничего о себе знать? Он что, не мог связаться с вами?
– Возможно, еще свяжется.
– Да бросьте! – слегка привстав и снова осев в кресле, выкрикнул Слепцов. – Он никогда не считает нужным держать нас в курсе дела относительно своих перемещений. Чертов разгильдяй. И даже телефон выбросил!
– Может быть, Крохин поставил ему условие? – предположил Дубинин.
– Какое еще условие?
– Ничего не сообщать нам. И он же заставил Морозова избавиться от телефона.
– Почему? Мы же на стороне Морозова. А коль Крохин доверяет Морозову, ему нет смысла таиться от нас.
– Неизвестно, как велико это доверие. Крохин всегда ведет свою игру. Морозов нужен ему для выполнения части плана. Но весь план, целиком, так сказать, известен только Крохину. И вряд ли он хочет, чтобы кто-то еще был в него посвящен.
– Мудрено, – подумав, отвечал Слепцов. – Но что-то в этом есть. Значит, Морозов, по-вашему, находится под полным контролем Крохина?
– Похоже, что так.
– Хм. В таком случае несладко ему приходится.
Слепцов поднялся и начал расхаживать по кабинету. Дубинин скромно молчал, даже и не думая приписывать себе столь радикальный поворот в направлении мыслей шефа.
– Но как-то мы должны узнать, куда они хотя бы примерно направляются? – остановившись, взглянул на помощника Слепцов.
– Я думаю, мы это узнаем, – твердо сказал Дубинин.
– Когда?
– Скоро, товарищ генерал.
– Скоро, – хмыкнул Слепцов, садясь за стол. – Скоро – это не ответ, подполковник, и вы это прекрасно знаете. Вашему оптимизму можно только позавидовать.
Он побарабанил пальцами по столу.
– Ладно, будем считать, что Морозов находится у Крохина в положении заложника. Каким образом Крохин мог этого добиться? Кажется, Морозов не из пугливых.
– Скорее всего, есть какая-то информация, о которой никто не должен знать.
– И даже мы?
– И даже мы.
– То есть вы хотите сказать, что Крохин опасается утечки информации настолько, что убедил Морозова не выходить на связь?
– Мне кажется, так могло бы быть, товарищ генерал.
– Что же это за информация такая? – нахмурился Слепцов.
Внезапно он остро глянул на Дубинина.
– Он вам звонил?
Ни один мускул не дрогнул на чеканном лице подполковника.
– Никак нет, товарищ генерал.
– Откуда же такая уверенность?
– Это не уверенность, – негромко ответил Дубинин. – Просто предположение.
Слепцов еще раз посмотрел на помощника.
– Очень удобное предположение, – проворчал он. – Во всяком случае, весьма на руку вашему приятелю.
Он помолчал.
– Ладно, идите. Как только Морозов снизойдет до того, чтобы о нас вспомнить, немедленно ко мне.
– Есть, товарищ генерал.
– Хотя что-то мне подсказывает, что в ближайшем будущем нам это не грозит.
Марсель, 28 сентября, 16.20
«Как бы Дубинин не поднял волну, – думал Роман, сидя в тени тента и посматривая на идущих мимо туристов. – Он, конечно, человек опытный. И слово умеет держать. Но что, если он «сдаст» меня Слепцову? Так, на всякий случай, чтобы прикрыться от начальственного гнева? Слепцов, в свою очередь прикрываясь, свяжется с Киршем, тот – с французским Интерполом, и на нас с Виктором устроят настоящую охоту? Не сморозил ли я таким образом невероятную глупость, желая оказать дружескую услугу Дубинину?»
Вопреки договоренности с Крохиным, Роман своему куратору все же позвонил. Набрал в телефонной будке только им двоим известный номер и сообщил, что они с Крохиным работают по весьма серьезному делу, для чего и был предпринят побег из публичного дома и дальнейший перелет в Марсель.