орости. То есть до шоссе ему надо было пройти не больше пяти километров.
В общем, можно было залечь в кювет до утра, когда к фабрике потянутся машины с мусором, и дождаться одной из них на обратном пути.
Но Роман не хотел рисковать. На подобных предприятиях все хорошо знают друг друга. В нем сразу распознают чужака, вид у него истерзанный, пойдет слушок, возможно, дойдет до оператора по сжиганию мусора, а там, глядишь, и до Стояна докатится. И лови ветра в поле.
Нет, никакого риска. Теперь, когда Роман не только владел бесценной информацией, но и числился в покойниках, он должен был во что бы то ни стало сохранить существующее положение.
А значит, ему нужно было добраться до шоссе, поймать попутную машину и двигаться в сторону любого населенного пункта.
А лучше, воспользовавшись мобильным телефоном водителя, выйти на Крохина и условиться о встрече. Надо полагать, Виктор будет рад услышать его голос и примчится незамедлительно.
Но это, конечно, если он жив и находится на свободе. Если же он сам попал в западню, то ситуация сильно осложнится.
Ковыляя по пустынной дороге, Роман старался не думать о худшем. Худшее – он был твердо уверен – осталось позади. Теперь все будет хорошо.
Пять километров показались ему двадцатью. Он несколько раз падал на обочине, едва справляясь с лиловыми разводами в глазах. Ноги его не слушались, он спотыкался, точно пьяный. Но каждый раз поднимался и упорно шел вперед.
Когда он выбрался на шоссе, начинало светать. Посвежело, и его пробирал сильный озноб. Но он отошел на несколько сотен метров от поворота на фабрику и только тогда остановился, вглядываясь в серую ленту шоссе, расстилавшуюся перед ним.
Куда ему надо ехать? Направо, налево? И на чем ехать, если в этот предрассветный час дорога была совершенно пустынна?
Роман сунул руки под мышки и присел на корточки.
Почувствовал, что вот-вот опрокинется на спину.
Худо дело. Не мешало бы показаться врачу, да где его взять?
Вдруг вдали засветились фары. Кто-то едет!
Роман кое-как поднялся и, опираясь левой рукой о бедро, поднял правую руку.
Хоть бы остановились. А то следующей машины он может и не дождаться.
Сквозь туман в глазах Роман увидел, что автомобиль сворачивает на обочину.
Слава богу!
Хлопнула дверца, показался человек в форме.
Только сейчас Роман различил характерные надписи и красно-синие полоски на автомобиле.
Полиция. Только этого не хватало.
Однако выбирать не приходилось.
– Помогите, – простонал Роман.
Из машины вышел второй полицейский и, положив руку на кобуру, шагнул к Роману.
– Вы кто? – спросил он.
– Мне очень плохо, – прерывистым голосом, в котором, как он надеялся, скрывалось его не совсем чистое произношение, пояснил Роман. – Помогите…
Он пошатнулся и упал.
– Он ранен, – сказал полицейский. – Жерар, помоги.
Они вдвоем взяли Романа и положили на заднее сиденье автомобиля.
– Что с вами произошло? – спросил Жерар.
Роман был слишком слаб для того, чтобы отвечать на вопросы полицейских.
Но чтобы его не отвезли в участок, приняв за преступника, он принял одну простую предосторожность. А именно: позволил себе наконец потерять сознание.
Марсель, 29 сентября, 7.30
Виктор зашел в столовую и сел, тяжело положив на стол обе руки.
– Будешь завтракать? – спросила его Анна.
– Позже, – ответил он.
– Тогда кофе?
– Пожалуй, – кивнул Виктор.
Жанны в квартире не было. Приготовив завтрак, она с самого утра двинулась в поход по магазинам.
Анна налила Виктору кофе из старинного турецкого кофейника, поставила перед ним дымящуюся чашку.
– Спасибо.
Анна кивнула, села на торце стола, подперев узкий подбородок ладонью.
– Ты спал? – спросила она.
– Все в порядке, – отозвался Виктор.
Он принялся пить кофе, медленно, как очень усталый человек. Его лицо осунулось, под глазами обозначились темные круги.
Но его взгляд – взгляд хищника – был, как всегда, ясен, внимателен и спокоен.
– Ты все еще надеешься? – спросила Анна.
Виктор посмотрел на нее. Это был странный взгляд. Он как бы видел и не видел ее, точно она была прозрачной, как воздух. Такой взгляд мог бы жестоко оскорбить любую женщину. Но Анна уже знала, что за мужчина сидит рядом с ней, и потому снесла его взгляд безропотно и даже благодарно.
– Почему я не могу надеяться? – спросил Виктор.
Анна пожала плечами:
– Прошло очень много времени. Если бы он был жив, он бы уже нашел возможность связаться с тобой.
Виктор помолчал.
– Если бы он умер, я бы почувствовал.
Теперь он смотрел прямо на нее. Не сквозь нее, а прямо ей в глаза. Она хотела возразить, но под этим взглядом не нашлась что ответить.
– Вы как сиамские близнецы? – в конце концов неловко пошутила она.
Она инстинктивно хотела защититься от этого взгляда, а потому не нашла ничего лучше, как попытаться обратить все в шутку.
– Почти, – серьезно ответил ей Виктор.
– Но сиамские близнецы не стремятся убить друг друга, – сказала Анна.
Виктор усмехнулся:
– Откуда ты знаешь?
Анна отвела взгляд.
– Еще кофе?
– Да. Пожалуйста.
– Этот человек, твой заказчик… – начала Анна.
– Да? – все так же медленно выпивая и вторую чашку, спросил Виктор.
– Что будет, если ты не успеешь к сроку?
– Я успею.
Он ответил, чуть повысив голос.
Но Анна не испугалась.
– А если не успеешь?
Виктор ослабил на мгновение напрягшиеся плечи, усмехнулся. Все-таки в смелости ей не откажешь.
– Тогда мне лучше улететь на Марс.
– Так далеко?
– И еще дальше.
– Но разве ты не сможешь найти убежище на Земле? Она не так уж мала.
– Ты не представляешь, Анна, как она мала, – покачал головой Виктор. – К тому же мне придется прятаться много лет, а мне этого совсем не хочется.
Он на секунду задумался.
– Или…
Виктор снова замолчал.
– Что – или? – шепотом спросила Анна.
Он с улыбкой посмотрел на нее.
– Или мне придется ликвидировать заказчика.
От его улыбки по коже Анны побежали мурашки. Как она любила, когда он так смотрел на нее и улыбался! Только с ним она испытала эти сумасшедшие ощущения и готова была идти с ним до конца, лишь бы испытывать их вновь и вновь.
– А это возможно? – тем же обрывающимся шепотом спросила она.
– В принципе, да, – сказал Виктор, отодвигая пустую чашку. – Почему нет? Но для этого надо затеять как минимум третью мировую войну, а на это у меня, увы, нет средств. Так что выбираю Марс.
Он потянулся всем телом, как большая кошка.
– А меня ты с собой возьмешь? – спросила Анна, затаив дыхание.
«Да, – подумал Виктор, – она становится обузой. Раньше я не замечал у нее этого коровьего взгляда. Сам виноват, нарушил правила. Позволил ей в себя влюбиться, и вот результат. Безответная любовь – прямой путь к предательству. Но она мне еще полезна. И если я поведу себя правильно, она будет служить мне, как верный пес. А избавиться от нее я всегда успею».
– Там видно будет, – сказал он.
Потускневшие глаза Анны налились теплом – и щедро плеснули этим теплом на Виктора. Он содрогнулся, но губы его ласково улыбнулись.
– Хотя пока я никуда не собираюсь, – добавил он. – У нас в запасе целый день.
– Да, – повторила Анна, загипнотизированная этой улыбкой. – У нас в запасе целый день.
Стукнула входная дверь.
Виктор посмотрел через раскрытую дверь столовой.
– Пришла Жанна с покупками. Пойди помоги ей.
– Да, конечно!
Анна вскочила и чуть не вприпрыжку побежала в прихожую.
Губы Виктора свелись в две узкие полоски.
Хуже всего в этой ситуации было то, что он тоже начинал терять веру.
Москва, ГРУ, 29 сентября, 9.30
Слепцов, проходя через приемную с папкой в руке, отрывисто сказал Дубинину:
– Немедленно зайдите ко мне.
Дубинин вскочил и вслед за генералом вошел в его кабинет.
Слепцов положил папку на край стола, тяжело осел в кресло. Выглядел он неважно. Лицо побурело, местами ярко проступили стариковские жилки. Глаза скрывались за стеклами очков, но Дубинин видел по нависшим бровям, по разлившейся на скулах красноте, что шеф пребывает в самом худшем своем состоянии.
Он был на совещании у заместителя министра и, судя по его виду, похвалы не дождался.
«Как бы старик не приказал писать рапорт, – подумал Дубинин, стоя навытяжку и не моргая. – Видно, досталось ему на орехи».
– Как по-вашему, подполковник, – спросил вдруг Слепцов, – я заслужил, чтобы меня отчитывали как мальчишку?
Дубинин на всякий случай промолчал, сделав бровями такое движение, точно был возмущен самой возможностью постановки подобного вопроса.
– Что вы молчите? – грозно спросил генерал, отнюдь не удовлетворенный его мимикой.
– Никак нет, товарищ генерал, – с туповатой четкостью ответил Дубинин.
Слепцов злобно покосился на него.
– Тогда какого черта, подполковник, я должен терпеть этот позор? Между прочим, по вашей вине.
Дубинин кашлянул.
– Виноват, товарищ генерал…
– Виноваты, подполковник, кругом виноваты! – выкрикнул Слепцов. – Как вы могли допустить, чтобы Морозов, представляющий наше управление на, так сказать, международной арене, плюнул на всех и пропал бесследно?
– Но, товарищ генерал…
– Что – товарищ генерал? – оборвал помощника Слепцов. – Вы мне лучше скажите: где сейчас находится ваш подопечный?
– Не могу знать, товарищ генерал.
– А почему, позвольте спросить?
– Об этом вам лучше знать, товарищ генерал.
Слепцов потерял дар речи. Его руки забегали по столу, взгляд стал рассеянным.
– То есть, подполковник, – тихо сказал он. – Что вы хотите сказать?
Дубинин вытянулся еще больше.
– Вы знали, товарищ генерал, что Морозову предстоит работать с Крохиным. Причем вы предполагали, что Крохин захочет свести с Морозовым счеты. Но, несмотря на это, вы отправили Морозова на задание. Крохин сразу же начал проводить свою операцию, в результате чего Морозов пропал.