— Ты чего здесь делаешь? Эй, да опусти же руку, а то зашибешь ненароком!
Вот ведь дурная привычка, во время управления магическими энергиями махать руками, но от этого и мэтры не всегда могут избавится. Я вышла из боевой стойки и облегченно вздыхаю. Поддержка подруги мне сейчас как никогда необходима. Она поняла это без слов, поэтому мы направились в ее комнаты, которые по счастливому случаю были совсем рядом.
— Ты уж извини что тут так неубрано, я же давно здесь не живу, а чужих людей, даже горничных в своей комнате не люблю, — сказала она, освобождая от вороха тряпья кресло. Я блаженно растянулась в кресле и замерла, наслаждаясь безопасностью. — Так что же случилось?
— Нортон спятил. А точнее, его "спятили", свели с ума. И видимо, тот самый шутник, что и натравил алисканцев на императора.
Я коротко пересказала ей последние события, за что получила достойное вознаграждение — сопереживающие вздохи, восхищенные восклицания, и шокированные взгляды.
— Как ты думаешь, маги тебе поверили? — спросила Мэй.
— Может и нет, но проверят Нортона они точно, а там уже будет все понятно, когда они его найдут. Я лично до этой поры не собираюсь высовываться — свежи еще воспоминания, как я сидела под стражей.
— Значит, вся пятерка отправилась на охоту?
— Не вся. Не могут же они все уйти с церемонии и оставить основную точку возможного удара без защиты, но по крайней мере они теперь настороже. Кстати, ты почему сама не на приеме? Там небось уже за свадебный стол сели.
— Зов природы, — засмеялась она, — не стоило много пить воды, зная длину церемонии, вот и пришлось заскочить в дамскую комнату.
— Ты же в комнату к себе шла? — Было что-то странное в ее вопросах и ответах, что наводило меня на неясные, пока неоформленные подозрения.
— Заодно и в комнату решила зайти, макияж поправить. — Она замерла и внимательно посмотрела на меня: — Стоп, ты меня в чем-то подозреваешь? А ты сама-то этот странный чаек не пила?
— Нет, не пила. Не подозреваю, но спросить бы не мешало. Вдруг ты сама под каким-нибудь зельем.
— Не думаю, что те, кто находятся под наркотиком, могут изощренно лгать, — покачала головой она. — У тебя грязь на лице, кстати, сейчас тебе полотенце дам.
Она встала ко мне спиной, и начала рыться в шкафу с бельем. Хорошо, что есть кто-то, кто может о тебе позаботиться. Она не решит моих проблем с отравителем, но зато поможет мне немного прийти в себя, и проявит сочувствие, хотя, наверное, для одного из лучших агентов Нортона эта пассивность несколько странна. Она даже не попыталась связаться с другими агентами, чтобы выяснить, что происходит…
— Мэй, — тихо позвала. Наверное, она услышала в моем голосе тревогу, потому что сразу же обернулась, успокивающе улыбаясь.
— Что?
Она шла ко мне, в руках нее белое пушистое полотенце, а беспокойство еще тяжело ворочалось у меня груди.
— Ничего. Просто…
Я не успела договорить. Мэй резко кинула полотенце мне в лицо, отскакивая при этом в сторону. Я успела перехватить полотенце рукой (пораненные пальцы тут же заныли), но из его складок уже разлетелась белая мучнистая пыль со странным запахом ванили, попадая мне в рот и ноздри.
— Мэй… — Я пыталась встать, но упала сначала на колени, а потом и вовсе навзничь. Тело стало тяжелым и непослушным, а в голове поселилась неприятная легкость и хаотичность. Мысли бежали в безумном хороводе.
Мэй присела рядом о мной и ласково погладила по волосам. Прежде чем мои глаза закрываются, я успела заметить что нижняя половинка ее лица прикрыта шарфом.
— Не бойся, Агния, я не причиню тебе зла, — ласково сказала она. — Просто тебе придется немного поспать, пока я улажу проблемы, которые ты мне создала. Ну зачем же надо было всех поднимать на уши…
Я не смогла ей ответить, так как мое сознание стремительно уносило меня во тьму, и я падала по бесконечному туннелю…
Глава 22. Последствия
Сознание и память возвращались медленно и тяжело. Первое, что я почувствовала, это запах — лекарств, трав и дезинфицирующего средства. Запах больницы. Я попыталась открыть глаза, но от режущего яркого света мои глаза заслезились, и мне пришлось сощуриться, ожидая, пока глаза привыкнут к свету.
Взгляд мой уткнулся в потолок с грязной побелкой, потеками и трещинами. Все верно, больничная палата, притом не абы где, а во все тех же любимых мной застенках Канцелярии. Я пошевелила пальцами, проверяя, вернулась ли конечностям чувствительность, и тут же почувствовала скованность в запястьях и лодыжках, и окончательно убедилась в двусмысленности своего положения. Хорошо, хоть не в пыточных застенках…
Палата была обставлена откровенно убого, ее даже не пытались сделать уютной или хотя бы не угнетающей — желтоватые стены с облупливающейся краской, каменный пол, крепкие железные двери. И охранник, с задумчивым видом ковыряющийся в носу и не обращающий на меня ни капли внимания.
— Молодой человек, — мягко окликнула я его.
Он вздрогнул, затем побледнел, а после налился смущенным румянцем. Какой чувствительный, и как он попал в охранку?
— Да? — Попытался придать себе невозмутимый вид юноша.
— Вы не могли бы меня развязать? Мне очень неудобно лежать в таком виде, — мой голос мягкостью и сладостью превосходил медовые конфеты.
— Я… я… не имею на это права.
— Так позови тех, кто имеет, — внесла конструктивное предложение я. — А за свой пост не беспокойтесь, я посторожу.
Юноша кивнул, немного помялся и вышел. Чтобы управлять людьми, не нужна магия — нужно наличие мозга у одной стороны и отсутствие у другой. Через минут десять открылась дверь, и появился Анхельм.
— Постойте снаружи, — кинул он через плечо, и плотно прикрыл дверь. Несмотря на свой привычно нелепый образ, выглядел он очень серьезным, и даже угрожающим. Хотелось бы верить, что эта угроза относилась не ко мне.
— Привет, — я жизнерадостно улыбнулась, — по мою душу? А где Канцлер или хотя бы Гройчек?
— Нортон в соседней палате, наслаждается заслуженным отдыхом.
— Звучит зловеще. Что с ним?
— Пока отстранен от дел, по приказу самого Императора.
— Чудные дела творятся… послушай, будь другом, развяжи, а?
Анхельм ослабил кожаные ремни, и я наконец смогла сменит позу распластавшейся медузы на что-то более приличное. Меня переодели, поэтому вместо вечернего платья на мне была надета больничная сорочка, предназначенная явно на кого-то покрупнее меня, зато в ней моя скромность практически не пострадала.
— В мозгах копаться будешь? — деловито спросила я некромага, потирая затекшие запястья.
— Уже.
— Что "уже"? Насколько я понимаю, ментальная интроспекция возможна только если объект находится в сознании, а я была в отключке.
— Собственно говоря, когда мы нашли тебя в комнате Мэй, а прошло чуть менее суток, ты не была без сознания. Твой мозг сохранял свою активность, и ментальные процессы не прекращались, но ты не реагировала на внешние раздражители. При попытках ментального сканирования менталист, что тебя смотрел, смог лишь уловить что-то вроде белого шума, и несвязные обрывки информации. Скорее всего, у тебя покопались в мозгах. Если честно, мы очень испугались, что твое состояние необратимо, но маг объяснил нам, что произошла раскодировка сознания, уж не знаю что это такое, и что нормальное функционирование должно скоро возобновиться. Органического поражения головного мозга не было, зато анализ крови показал, что в организм попала большая доза химического вещества, обладающего психогенным характером, но какими механизмами он воздействует на сознание, нам пока не известно, как и неизвестно и то, какие побочные действия у него могут быть.
— За сутки эта зараза уже должна был выйти из организма, — заметила я.
— Поэтому я и развязал тебя, но предварительный осмотр все же требуется. Ты легко отделалась, Грегу пришлось гораздо хуже. Он вполне уже вменяем, но его отрава в отличие от той, что использовалась для тебя, имеет гораздо более неприятные последствия. Так что он теперь на больничном, как минимум на несколько дней, если не недель.
— Неужели они поставили боссом тебя?
— Нет, им стал Генри Траут.
— Это кто вообще такой?
— Мелкий такой, белобрысый, вечная тень Нортона.
— Припоминаю вроде…
— Так вот, так как на эту кабинетную крысу свалилось очень много обязанностей, удостовериться в твоей вменяемости и способности работать дальше, поручили мне.
— Стоп! Значит, меня не отстранили? — хорошее настроение, с которым я проснулась, улетучилось в миг.
Не смотрите на меня косо, считая предательницей и трусихой, но страсть к приключениям я изжила у себя давно. Эта игра, в которой я оказалась замешана — с межгосударственными интригами, высокосветными уловками и интересами сильных мира сего была интересна… До какого-то момента, но здесь же было место и для смертей, предательства, разочарований. Мнимое предательство Нортона, и настоящее предательство Мэй больно ударило по мне, я поняла, насколько я уязвима, и это мне совсем не понравилось.
Мне захотелось вернуться к своей прежней жизни, и я было уже понадеялась, что меня сочтут не благонадежной, и отстранят от дел, и я снова смогу вернуться к своим книгам, исследованиям и скучным подработкам, а не поеду в компании безумцев и идиотов в варварскую страну. Видимо Анхельм прочел у меня разочарование во взгляде:
— Мы бы не отправили тебя в Алискан, но тебя совершенно некем подменить, особенно в последний момент.
— Я думала, что Грегори более предусмотрителен — у него обычно всегда бывает запасной вариант.
— А он у него и был. Твоим дублером была Мэй.
— Ой…
— Вот именно, "ой", — мрачно проворчал некромаг. — Ну а теперь, красавица, сиди тихо и не дергайся, дай мне тебя осмотреть.
Анхельм не владел магией разума, но кто же знает все особенности некромагии? Во всяком случае, не я. Но то, что он делал, не было похоже ни на псионику, ни на целительство, ни на любую другую знакомую мне магию. Он положил мне ладони на виски, крепко обхватив затылок пальцами, и я почувствовала легкое покалывание и онемение, распространяющееся от его пальцев. Затем он начал задавать мне вопросы: некоторые вопросы были о том, что со мной случилось, о Мэй, о свадьбе Элоизы, о моем прошлом, а некоторые казалось и вовсе не имели смысла и смешили меня своей откровенной нелепостью. Но не думаю, что он хотел меня насмешить