— И вовсе не в разные стороны, — слегка обижено возразил вампир. — Я велел им перекрыть выходы из дома на всякий случай. До рассвета они будут слушаться только меня, а пристрелить их Шерен не позволит. Так что у нас с тобой уйма времени на решение текущих вопросов.
— Вопросов?! — воскликнула я, когда ко мне вернулся дар речи. — Решение?! Прошу тебя, умоляю, ради всего святого, давай уйдём поскорее отсюда, нас вот-вот застанут и…
— И ничего страшного не произойдёт, — оборвал меня вампир. — Я знаю, что делаю, а ты, пожалуйста, не спорь со мной во время работы. Доставай лучше свою находку. Чем-то она мне не нравится… жжётся сильно, и ты чуть не пропалила мне брюки, когда мы стояли в зале, но не верю я, что чем-то подобным был убит мой наставник. Ну, доставай, я жду.
Сообразив, что от меня требуется, я густо покраснела и умоляюще взглянула на напарника. Добытый пистолет висел на ремне под сорочкой, и достать его, не обнажив ноги, было невозможно.
— Я отвернусь, — отреагировал на безмолвную мольбу напарник. — Но, видит небо, я не понимаю, зачем тебе это нужно. Я пил твою кровь, я читал твои мысли, я знаю каждый день твоей жизни от рождения и до сегодняшнего дня. Неужели ты считаешь, что, увидев тебя неодетой, я узнаю больше, чем мне известно уже?
От смущения я потеряла всякую способность ответить на упрёк вампира, и тому ничего не оставалось, как пожать плечами и выполнить своё обещание. Едва я привела свою одежду в относительный порядок, приличествующий скорее спальне, чем двору большого дома, вампир обернулся и, едва ли не забыв обо мне, занялся моей добычей, выхватив у меня ремень с висящим на нём оружием. Пистолет, к которому вампир избегал прикасаться, недолго удерживал его внимание. Напарник коротко засмеялся, раскрутил ремень и забросил пистолет в разбитое окно бального зала. После чего снял у меня с шеи нитку с крестом и мешочком и отправил пули вслед за пистолетом.
— Все твои предположения — вздор, дорогая Ами, — объяснил свою бесцеремонность не-мёртвый. — Огнестрельное оружие против нас не поможет, уклониться от пули не сложнее, чем от пресс-папье, а лезть на рожон ни один вампир не станет. Значит, ты не заметила в комнате Шерена ничего более опасного? Неужели я ошибся?
Не дожидаясь ответа на это рассуждение, напарник подобрал с земли успевшую упасть штору, отряхнул и одним движением разорвал на две части. Большую бросил обратно на землю, а меньшую накинул мне на плечи.
— Закутайся, а то простудишься, — добродушно посоветовал он. — Мы ещё не скоро доберёмся до тёплой печки.
С этими словами он обнял меня за плечи и повёл вокруг дома, как я быстро поняла, к выходящим на задний двор окнам служанок. Я было подумала, что напарник решил забрать мои вещи, но открывшееся при нашем приближении окно быстро развеяло моё заблуждение. Вампир снял руку с моего плеча и толкнул меня себе за спину.
— Иди сюда, любовь моя, — нежно прошептал он, подходя к окну. К своему глубочайшему изумлению я обнаружила, что и тон, и слова напарника привели меня в страшную ярость. И эта ярость только усилилась, когда из окна высунулась одна из тасповых горничных, Мари — с выражением беспредельного обожания на глупеньком личике. Вампир запрыгнул на подоконник и осторожно втащил туда девушку. — Ты хорошо потрудилась, любимая, — сообщил он служанке. — Пришла пора получать награду…
Под наградой напарник понимал нечто несусветное и непристойное. Иначе я никак не могу объяснить, что он расстегнул крючки форменного платья, которое горничная не поменяла на ночной наряд, поскольку ещё не ложилась. Причём, к моему величайшему смущению и ужасу, вампир не ограничился обнажением шеи, что я ещё могла бы понять. Он расстегнул платье почти до самого пояса, открыв своему и моему обозрению нижнюю рубашку Мари, у которой он также расстегнул несколько верхних пуговиц. Не в силах не только отвернуться, но и даже пошевелиться и отвести взгляд, я беспомощно стояла и смотрела, как напарник гладит горничную по волосам, шее и плечам, как распускает её нехитрую причёску и как прижимается к шее губами. Чудовищный поцелуй длился недолго, мгновение — и вампир отстранился, полюбовался на две крошечные ранки, придвинулся снова и облизнул их языком.
— Иди спать, бесценная, — нежно произнёс он. — Переоденься ко сну и ложись, как ни в чём ни бывало. Запомни: ты весь вечер была в своей комнате, никого не видела, и ни с кем не разговаривала. Спи, дорогая, и пусть тебе приснятся хорошие сны.
Он помог горничной спуститься с подоконника и подтолкнул в сторону кровати. Полюбовался на то, как погружённая в транс девушка расстёгивает нетронутые им крючки платья и, будто спохватившись, повернулся ко мне.
— Не смотри на меня так, Ами, — засмеялся вампир, спрыгивая на землю и подходя ко мне. — Мне всего лишь надо было узнать, о чём договаривались Тасп и Шерен… ну и подкрепиться немного. Ничего страшного и выходящего из ряда вон. Я ведь сотню раз проделывал с тобой то же самое.
Я хотела ответить, но не нашла, что возразить. Это безнравственно? Жестоко? Бесчеловечно? Отвратительно? Мерзко? Как будто вампира тронут мои упрёки!
— Дурочка ты, моя дорогая, — сообщил напарник, подхватывая меня на руки. От прикосновения живого мертвеца меня всю передёрнуло, но вампир оставил это без внимания. Вырываться и требовать поставить меня на землю я не стала и пытаться — прекрасно представляла, как мало пользы это принесёт. — Дурочкой родилась, дурочкой и помрёшь. Собственно, уже умерла, потому что Катерины Гров с сегодняшнего дня больше нет в живых. Во всяком случае, её никто больше не увидит, а это одно и то же. Ты как, не жалеешь о загубленной жизни?
Я не ответила, вздохнув про себя, что барышня очень расстроится, когда узнает о моей кончине. Интересно, скажут ли ей правду?
— Ты слишком привязалась к этой бедной дурочке, — упрекнул меня напарник. — Зря. Привыкай, моя девочка, теперь ты часто будешь уходить вот так, оставляя позади жизнь, друзей, близких и старое имя. Если, конечно, нас с тобой не ликвидируют после сегодняшнего провала.
Эти слова привели меня в ужас. Ликвидируют? Нас? Его и меня? Выразить свои чувства вслух я в который раз не успела, вампир ответил на них раньше.
— А чего ты хотела? О нас с тобой теперь вся страна будет разговаривать годами. А то и в вампиров поверят, с них станется. Полный провал, представляю, что нам скажут в бюро! Но это произойдёт потом, после, а пока ближайшая задача — добраться до безопасного места, где нас никто не увидит. Я там всё приготовил, так что сможешь отдохнуть и поесть, а ночью сядем на дилижанс и уедем в столицу.
Напарник поудобнее устроил меня на руках и побежал — сначала неторопливо, давая мне возможность приготовиться к ожидающему меня испытанию, потом, выйдя на просёлочную дорогу, всё быстрее и быстрее, пока я не закрыла от ужаса глаза, спрятав лицо на его груди. Последний раз вампир так бегал в ночь нашего знакомства, и я уже успела забыть, какую скорость может развить не-мёртвый даже с взрослой девушкой на руках.
Ветер свистел в ушах, быстро стучали по дороге лёгкие туфли напарника, а на востоке — я это чувствовала не менее ясно, чем вампир, — постепенно занималась заря, вынуждая меня беспокоиться, успеем ли мы вообще скрыться от солнца и посторонних глаз до наступления дня.
«Успеем обязательно» — мелькнула в сознании мысль напарника, а после сознание заволокло красным туманом, и больше я ничего не помнила…
Рассказ третий. Сестрица Грета
— Будь как дома, сестра, будь как дома!
Только хлеб на вкус как солома,
Только холодом лют ночлег.
— Никого ты не сыщешь ближе!
Твои слёзы гадюка слижет,
Сотни уст у неё, сотни век.
— Уж не виделись мы давненько!
Обрывает песнь канарейка.
В клюве клёкот, а в пасти яд.
— Обними же меня поскорее!
Снег белеет, но пух-то алеет,
Наливается виноград.
— Ты отведай напитка хмельного!
В кольцах бьётся снова и снова,
Смертью полнится дополна.
— Будь как дома, родная сестрёнка!
Сухожилия лопнут звонко.
Улыбайся же, ну, змея!
Сестра
Из всех условностей, затрудняющих жизнь в дороге, отдельного упоминания заслуживает та, согласно которой незамужняя девушка не может позволить себе путешествовать без сопровождающего лица. В самом крайнем случае допускаются переезды в обществе подруги или сестры, но тогда уж поведение барышень должно быть безупречным.
Даже самые смелые девушки нашего времени предпочтут взять с собой хотя бы служанку, а лучше двоих, а лучше супружескую пару прислуги, чтобы их присутствие могло охранять их как от злых наветов, так и от более реальных опасностей, подстерегающих в дороге. Часто смелые барышни выезжают в сопровождении целой процессии, куда входит до десятка человек, готовых развлекать, обслуживать и защищать отважную девушку. Что не удивительно, ведь смелые барышни обычно рождаются единственными наследницами крупных состояний.
Что до тех двух девушек, которые встретились на почтовой станции около трёх часов после полудня, то самый снисходительный наблюдатель отказал бы обеим как в состоянии, так и в излишней смелости: непозволительной роскоши для тех, кто вынужден своим трудом отрабатывать свой хлеб и кое-что знает об этом мире и его тревогах.
Младшая из них, хрупкая бледная девушка, которая, судя по одежде, только что вышла из школы-пансиона для не особенно состоятельных барышень, сопровождалась пожилым слугой, за особую плату приставленным к ней дирекцией школы. Слуга этот во время нежной встречи вовсю препирался с носильщиком, пытаясь заставить его нести огромный сундук за половину платы. Старшая, встретившая свою молодую товарку с почтовой кареты (дилижанс в такой близости от столицы не ходил) одевалась так, как одеваются учительницы или, точнее, гувернантки, и вид имела до чрезвычайности