Беата тем временем с каким-то тупым изумлением разглядывала бутылку, из которой ей не удавалось вылить ни капельки вина, всё уже было выпито. Грохнув бутылку об пол, она подняла руку с зажатым в ней горлышком и устало посмотрела на вампира.
— Не веришь мне, кровосос?
— Ни единому слову. Но ты заработала право умереть быстро и безболезненно. Подойди ко мне… И не делай глупостей! — прикрикнул вампир, заметив неожиданно трезвый оценивающий взгляд, которым Беата смерила меня.
— Твоя девочка слишком добрая, — задумчиво произнесла убийца. — И слишком наивная. Такая недолго проживёт в нашем мире, если ты не будешь присматривать за каждым её шагом, кровопийца. А ты не станешь. — Она откинула голову назад и хрипло засмеялась. — Уж я-то мужчин знаю. Дайте им то, что они хотят, и они забудут обо всём на свете. А потом выбросят, как надоевшую игрушку.
— Ты поэтому убиваешь их прежде, чем они успеют тобой пресытиться? — шёпотом произнёс мой напарник. Очень… вкрадчивым шёпотом. Нежным, ласковым… так он никогда не говорил со мной, так он разговаривал только со своими жертвами. С теми из них, кто ему особенно не нравился.
— Поэтому тоже, — как-то заторможено отозвалась убийца. — Но чаще за них просто хорошо заплачено.
— Чего ты хочешь? — всё так же шёпотом спросил не-мёртвый.
— Оставь мне жизнь, и я помогу защищать твою хозяюшку, вампир. Я не убегу и не забуду о ней, как забываешь ты.
Я вздрогнула, и Беата хрипло расхохоталась.
— Я угадала, не так ли, кровосос? Тебе скучно с этим ребёнком, тебя тянет на поиски развлечений…
— Ты убьёшь её как только я отвернусь, — возразил не-мёртвый, обнимая меня за плечи и прижимая к себе. Объятие было скорее болезненное, чем нежное, но вампир не обращал на это внимания.
— Ты всегда сможешь найти меня, — прошептала Беата в тон не-мёртвому.
Я встряхнулась. Это уже чересчур!
— Нет! Ни за что! Мне не нужна такая защита!
— Вот видишь, Беата, Ивона не хочет твоей помощи. Ты умрёшь.
— У меня есть предложение получше, — не отступила убийца.
Вампир поморщился. Удушливая атмосфера жажды и крови, созданная им, постепенно уступала привычным запахам нежилой комнаты, и чары, наведённые им на Беату, так же постепенно рассеивались.
— Говори, — коротко приказал он.
— Если твоя хозяюшка не хочет моей защиты, может, тебе стоит научить её защищаться самостоятельно? — деловым тоном произнесла убийца. — Или, может, мне стоит научить её…
— Я не могу тебе доверять, — возразил вампир.
— Научить — чему? — одновременно с этим ужаснулась я. — Убивать людей?!
Напарник внимательно посмотрел на меня, а потом на Беату.
— Знаешь, а я передумал. Живи. Но помни, если попытаешься сбежать, тебе не скрыться даже на дне моря. Позже я найду тебя и приведу твою новую ученицу.
— Но… — попыталась была возразить я, но вампир воспользовался своей властью надо мной и не дал издать ни одного звука.
— И ещё. Мои и её задания должны быть для тебя самыми важными в этой жизни. Если я или Ивона позовём тебя и скажем — «убей» — брось все дела и убей того, на кого мы укажем. Иначе умрёшь сама.
— А платить вы за это будете? — хмуро уточнила Беата.
— Да, — усмехнулся мой напарник. — Самой крупной монетой.
Он оглядел замершую в алчном ожидании убийцу и пояснил:
— Жизнью. Иди к себе, и не пытайся нас разыскивать. Мы найдём тебя сами.
— Как скажете, хозяин, — кивнула Беата и поднялась на ноги. — Жизнь — такая штука, которая всякому по душе.
Она пьяно икнула, сделала шаг, пошатнулась и посмотрела на меня.
— Вы убили Бломеля, — проговорила она. — Я поняла по вопросам. Если б вы не заглянули за мной сейчас, эти твари перерезали бы мне глотку.
— Не стоит благодарности, — усмехнулся мой напарник, но Беата неожиданно серьёзно посмотрела на меня и медленно, осторожно, боясь потерять равновесие, опустилась на одно колено.
— Я обязана тебе жизнью, девочка, — хрипло проговорила убийца. — Этого я не забуду.
Нелепая театральность сцены закончилась настоящим фарсом, когда Беата неожиданно закрыла глаза и упала там же, где стояла на коленях.
— Знаешь… — заметил вампир, наклоняясь над убийцей, — при таком опьянении она удивительно трезво держалась. Умеют в Острихе подать себя, ничего не скажешь.
— Она… спит? — уточнила я.
— Вот именно. Ума не приложу, что с ней делать. Не оставлять же здесь валяться до самого утра. Сколько я помню, с едой на кухне плоховато, а всё вино выпила та тёплая компания, от которой мы избавили твою новую учительницу.
— Послушай, — нерешительно начала я. — Ты ведь всё это несерьёзно…
— Ещё как серьёзно, — отрезал вампир. Он вынул из внутреннего кармана часы и посмотрел на них. — Ну… что же… На встречу ты уже опоздала. Я знаю способ доставить тебя туда в тот же час, но тогда придётся снять серебро, а без него встреча не состоятся… дилемма…
— Тогда… — нерешительно произнесла я и осеклась. Не могла же я предложить вовсе не ходить на эту встречу?
— Тогда предлагаю воспользоваться запасным вариантом, на который мы пойдём прямо из дома. А сейчас отнесём эту красавицу домой и спать.
— Отнесём? — недоумевающе переспросила я.
— А ты как думала? У тебя есть другие предложения по заметанию следов? Нет? Вот и ладненько.
Он поднял Беату на руки, выпрыгнул из окна и велел мне спуститься к нему по лестнице. Я послушалась. На улице царил предрассветный сумрак, на небе тускнели звёзды. Напарник картинно вздохнул, словно ему нужен был свежий воздух не меньше, чем мне.
— Во всяком случае, эта ночь прошла познавательно, — отметил не-мёртвый. — И, если нет никакой путаницы, мы избавились от врага, который давно нас преследовал. Чем не повод веселиться?
— Да, но… — Я замолчала, так и не произнеся свою мысль.
— Да, в Острихе страшно, — подтвердил напарник. — Но, вспомни-ка, лично тебя похитили в Дейстрии.
Я кивнула, так и не сумев понять, какая мысль не даёт мне покоя.
— Потом разберёмся, — легкомысленно отмахнулся вампир. — Главное — мы оба живы и вместе.
— Главное, — согласилась я. Интересно, как я утром объясню госпоже Дентье, почему у меня такой невыспавшийся вид?
Рассказ пятый. Двойная жизнь
— Этот город прекрасен, но только — беда! —
Неприлично на золото падок.
А на доблесть не купишь и талого льда,
А из чести не выйдет златого руна…
Да и чести-то жалок остаток.
— Всяк товар пригодится, найдётся купец
И на слово твоё и на дело.
Жалок, нищ и убог горделивый малец,
В жемчуга облачён лишь пройдоха делец.
Время выбрать судьбу подоспело!
— Путь заказан обратный, вперёд и вперёд!
Но, позвольте, цены я не слышу…
Звон монет усмиряет восставший народ,
Звон монет города, да и страны берёт.
Поднимите лишь сумму повыше.
— Не спеши. По весне не считают хлеба,
Предлагай и не минет награда.
На границах земель камениста гряда,
Но ещё никому не мешала она
Перейти. С контрабандой нет слада.
— Значит должен предать. Не врагов, а друзей.
За врагов никогда нам не платят.
Так прощай моя честь! Следуй совесть за ней!
Но, терзаясь вопросом, придержим коней…
Расплатиться у вас силы хватит?
— Те, кому я служу, не скорбны нищетой.
Те, кому я служу… Но довольно.
К делу, сударь, пока за кирпичной стеной
Ещё бьётся дыхание злобы ночной,
Не стесняя дневною нас ролью.
— Роль теснит. Но теснее покровы одежд.
Что, хозяюшка, нам до хозяев?
Голос холоден, взгляд же чарующ и свеж,
Вы судьбою-негодницей заперты меж
Двух сторон. Ваше тело не знает
Ни покоя, ни сна под янтарной луной?
Ваши мысли… Кто ими владеет?
Я доставлю товар, но какою ценой…
Мы на ложе могли бы решить меж собой,
А потом говорить уж о деле.
— При других обстоятельствах, в жизни иной
За бесстыдство ответить могли бы!
— О, прекрасная нимфа, лишь страстью одной
Платят девам, что так же как я — за чертой.
Жизней чьих так порочны изгибы.
— Пусть порочны. Не время судить, да рядить.
Пусть слова омерзительно точны.
Не тому, кто торгует друзьями, любить
Моё тело! Ещё не оборвана нить,
Что надеждой связала непрочно
Мою жизнь и небесную стылую гладь.
Да, изломы судьбы неприличны.
Горек путь! Осудить, оно легче, чем стать
Человеку подспорьем. Довольно болтать!
К делу, сударь. И к чёрту о личном!
«Сделка»
Различия между двумя странами, веками живущими бок о бок — враждующими, мирящимися, торгующими, презирающими друг друга, но всё же остающимися вместе — бросаются в глаза с первых шагов после пересечения границы. И, конечно же, это более чем относится к Дейстрии и Остриху, чьи трения не раз и не два за историю совместного существования приводили к войнам, к ограничению торговли и, прибавим, к развитию контрабанды. Однако наивный дейстрийский путешественник первое время может сохранять нелепую надежду, что достаточно переодеться по местной моде, поселиться в доме со шпагой, обменять в банке деньги и не выходить на улицу после наступления темноты, чтобы уже если и не сойти за своего, то хотя бы не привлекать внимания и вести в Острихе такую же жизнь, как у себя на родине. Абсурдность подобного предположения может и вовсе не дойти до дейстрийца, если он был нелюдимом дома и намерен придерживаться старых привычек и впредь. Однако, стоит прожить в Острихе светской жизнью хотя бы неделю, наносить и принимать визиты, прислушаться к сплетням — и привычное представление о единой для всех просвещённых людей самой собой разумеющейся морали развеется как дым, а там последуют и отступления от затверженных с детства канонов поведения.
В Острихе, к примеру, юнош