считать своей. Ну и в третьих, узнает, дома ли Павел?.. Может, как вчера, пришел в гости к Марии Петровне?..
Настя задумалась и не заметила, как ручка швабры выскользнула у нее из рук.
Девушка рассмеялась собственной неловкости и, наклонившись, чтобы поднять швабру, замерла: прямо перед ее носом лежал кошелек. Он был раскрыт, и из него торчала пачка долларовых купюр и еще какая-то фотография… Ну и ну!
Настя подняла с пола кошелек и растерянно стояла посреди кафе, держа его в руках.
Неизвестно, куда и к кому кинулась бы она с этой находкой, если бы за ее спиной не раздался ехидный возглас бабы Дуни:
— Ай, как нехорошо!..
Одновременно Настя услышала голос Виктории, отдающей какое-то распоряжение охраннику. В следующую секунду хозяйка собственной персоной возникла перед Настей. Ее взгляд вопросительно скользнул по остолбеневшей девушке.
— Что это у тебя?
— Вот, под столиком… — Настя растерянно пожала плечами, — нашла…
Охранник, а может, и телохранитель, подошел поближе и с подозрением уставился на Настю. Что касается Виктории, то на ее лице не отразилось практически ничего.
Спокойно взяв из рук Насти кошелек, она равнодушно перебрала вывалившиеся из него купюры, с некоторым удивлением глянула на фотографию… И лишь когда в ее руках оказался какой-то листочек, что-то вроде записки, который она развернула и стала читать, ее лицо резко изменилось…
— Костя! — Виктория повернулась к телохранителю, сразу забыв про Настю, словно та была пустым местом: — Немедленно вызывай дежурного, пусть разберется, чье это… Никого из охраны не выпускать.
Совсем уже ничего не понимающая Настя похолодела.
— И остальных тоже, — отдавала свои краткие и резкие распоряжения хозяйка. — Пусть сделают копию сегодняшней видеозаписи и распечатку списка посетителей! Ты меня понял? Очень срочно!..
Телохранитель уже и так несколько секунд наговаривал что-то в свою рацию. Сама Виктория, словно никого не видя, достала из кармана изящный мобильник:
— Стас?.. Немедленно приезжай, у нас тут… любопытная находка. Что?.. Ну ладно, перезвони!
По-прежнему ничего не понимающая Настя кашлянула. И Виктория наконец обратила внимание на девушку.
— Где, говоришь, ты его нашла?
— Вот… под этим столиком! — Настя сглотнула слюну и поежилась.
— Почему деньги оказались у тебя в руках, а не внутри?
Настя вспыхнула, сообразив, на что намекает хозяйка.
— Они из него выпали, когда я поднимала, он был раскрыт… Просто не успела обратно положить, вы появились.
— А ты хотела положить обратно?
Ее голос показался Насте в эту минуту отвратительно вкрадчивым. Позднее она не могла понять, какие силы помогли ей тогда сдержаться и ограничиться всего лишь одним-единственным вопросом:
— Вы мне… не верите?!
— Мы всем верим, — очевидно, Виктория поняла, что продолжение разговора с Настей в данный момент ничего не даст, и потому вновь перестала ее замечать, отвернувшись к телохранителю.
— Константин, я поднимусь обратно. Пленку и списки пусть несут ко мне в кабинет.
— А я… Что делать мне?!
Настя выкрикнула это уже в спину Виктории, направившейся к лестнице.
— Ты? — Хозяйка обернулась и пристально посмотрела на дрожавшую от возмущения девушку.
— Ты можешь быть свободна!..
8
Стоя возле только что захлопнувшейся и крепко запертой за ней дверью салона, Настя никак не могла заставить себя двинуться в сторону метро. «День да ночь — сутки прочь…» — пробормотала она и нахмурилась, так как проходившие мимо нее две девицы в лайковых «супермини», напоминавших скорее набедренные повязки, а не юбки, откровенно хихикнули, смерив ее с головы до ног насмешливыми глазами.
«Курицы безвкусные». Настя показала вслед девицам язык и вздохнула. Столько всего произошло с ней за последние сутки… Интересно, что было бы, если б она не провалила собеседование в текстильный и со временем стала дизайнером одежды?.. Почему-то эта мысль не только не додумывалась до конца, но и вовсе повисала в воздухе с огромным знаком вопроса. Словно с ней произошло что-то такое, отчего она и сама сделалась чуточку другой, совсем немного, но чужой самой себе. И от этого уже столько часов подряд ей кажется, что все происходящее — какой-то сложный, но похожий на реальность сон…
Сны снами, но вечернюю прохладу Настя ощутила самую настоящую. Поежившись, она поспешила к метро. И все время, пока она двигалась по направлению к приветливо сияющей букве «М», она чувствовала на своей спине чей-то тяжелый, вызывающий мурашки по коже, взгляд…
Телефонный звонок, слишком резко прозвучавший в тишине кабинета, заставил Викторию вздрогнуть и отойти от окна. Нервозно усмехнувшись, она подняла трубку и опустилась в удобное крутящееся кресло.
— Вика, что в конце концов случилось? — голос Стаса по ту сторону провода звучал куда менее взволнованно, чем ей бы хотелось…
— То, чего я и боялась, — сказала она сухо. — О чем тебя и предупреждала.
— И о чем же?.. Послушай, ты можешь хотя бы вкратце, но внятно?
— Вкратце? Вкратце кто-то выронил в нашем кафе кошелек с моей фотографией и очень странным листком бумаги. Там наши адреса, номера всех машин и все маршруты моих передвижений за неделю… С точностью до минуты… Я собираюсь звонить Панкратову.
— Прямо сейчас?
— Прямо сейчас…
…Этот наверняка померещившийся ей взгляд преследовал Настю почти до самого метро, и только войдя в такую уютную и такую домашнюю прихожую Марии Петровны, Настя освободилась от этого состояния, вновь превратившись в себя саму, как она это определила.
И, надо сказать, что данному превращению способствовало немало обстоятельств! Во-первых, прямо посреди коридора стояла сумка с ее вещами — та самая, которая, как полагала Настя, пропала безвозвратно, уехав вместе с контролерами. Во-вторых (она на это почти и не надеялась), Павел поджидал ее вместе с Марией Петровной и, судя по всему, даже не собирался ни уходить, ни делать вид, что просто зашел попить со своей учительницей чаю…
— Откуда?!
Появление сумки казалось настоящим чудом.
— Молитвами все того же Дона Антонио… — Мария Петровна отчего-то вздохнула, а Павел ухмыльнулся: «Наш пострел везде поспел…»
— Надо же! — удивилась хозяйка. — Вот и Ромашка то же самое сказала.
— Мы не сговаривались, — заверил ее Паша. — А она что, заходила?
— Угу…
— И что?
— Ну… — Мария Петровна лукаво улыбнулась. — Вроде как посидеть-пообижаться пришла. А потом разговорилась… Ужасно из-за Капитана переживает. Видимо, звонила ему, поскольку утверждает, что он куда-то пропал…
— Ладно! — Павел поднялся из-за стола, за которым они пили чай втроем. — Похоже, и мне пора, того… пропадать. А то девушка наша сейчас прямо за столом уснет!
— Нет уж, пожалуйста, не пропадай! — Настя вскочила и вслед за Павлом шагнула в сторону своей комнаты, радуясь в душе тому, что Павел не собирается больше изменять своей привычке входить сюда и уходить через балконную дверь. Чувство беззащитности, овладевшее ею, когда она переступила порог салона, отступило, едва Настя вернулась к Марии Петровне. Однако ощущение тревоги не покидало ее. Возможно, поэтому ей так не хотелось расставаться с Пашей?..
Он стоял на балконе, опершись на перила, едва не касаясь Настиной руки, и задумчиво смотрел вниз.
— Что-то ты поздно освободилась.
— В салоне задержали… Представляешь, я кошелек нашла. Все переполошились, расспрашивали двадцать раз, как, когда, где…
— Выходит, ты отличилась в первый же день работы? Жди премию!
— Нет, Паш, ты не понял. Они так напряглись… Я даже думаю, что они меня подозревают в том, что я хотела эти деньги прикарманить… Там была куча денег!
— Они что — больные?
— Не знаю… Мне так неприятно! И я, скорее всего, уволюсь, не могу, когда мне не доверяют… Так что наш спор я, считай, проиграла.
— Стоп-стоп-стоп… Ты это что — плачешь, что ли?..
Павел крепко взял Настю за плечи и развернул лицом к себе:
— Ну и ну… А я-то думал, что ты сильная… Ну-ка, пошли!
И, не обращая внимания на ее сопротивление, увлек девушку в сторону своей двери. Впрочем, нельзя сказать, чтобы она очень сопротивлялась — ни в тот момент, ни чуть позже, когда, включив (наверное, для ее успокоения) какую-то тихую музыку, Павел подверг ее настоящему допросу.
— Теперь подведем итог, — он серьезно посмотрел на Настю. — Неужели в этом самом салоне нет ни одного порядочного человека?
— Ну почему же? Лиза… И Лева, ее жених, по-моему добрый парень, хотя и слабоватый… Клиентки симпатичные.
— А из несимпатичных?
— Только баба Дуня. К каждому шагу придирается… Но я не обижаюсь, она, наверное, думает, что я на ее место претендую. Вот скажу ей завтра, чтобы не волновалась…
— А хозяйка?
— Виктория Сергеевна? Не знаю… — Настя задумалась. — Ну, она такая красивая, стильная… Но вся какая-то напряженная…
— Ты считать умеешь?
— А что? — удивилась Настя.
— А то, что хороших получается все же больше!
— Хочешь сказать — не надо увольняться?..
— Ты говоришь, не я.
— Паш, а ты, часом, не психолог?
— Нет, я хирург.
— И работаешь в службе спасения, я знаю…
— Та-ак, Мария Петровна настукала…
— Что за слово такое — «настукала»?! Лучше расскажи про свою работу!
— Не сейчас, Настя…
— Почему?
— Потому что сейчас я должен заниматься.
— Надо же, какой ты положительный! — Настя фыркнула и поднялась с диванчика, на котором они с Павлом сидели. — Небось в школе отличником был!
— А ты?
— Твердой троечницей!
— Прозвучало крайне гордо…
Настя рассмеялась, одновременно почувствовав, как остатки плохого настроения испаряются, словно последний снег на весеннем солнышке.
— Зато по рисованию у меня были сплошные пятерки! Хочешь, я тебя нарисую?
— Шарж, что ли?
— Могу и настоящий портрет! По-моему, у меня наследственный талант: мой папа был художником.