— Ребята с ним не разделались. — Елисеев оторвался от трубочки и откинулся на спинку стула. Скрестил руки на груди. — Но это только пока, Саша. Скажем так, казнь была отложена по не зависящим от нас обстоятельствам.
— Что это еще за обстоятельства? — нахмурился Александр.
— Мы накрыли его в коридоре. — Елисеев начал рассказ с откровенной неохотой. — Зажали с двух сторон, и вроде бы деваться ему было некуда… Но… Короче, легавый как-то изловчился, пробрался в котельную и заперся там изнутри. По большому счету, взломать замок для нас, конечно, не представляло сложности, но это риск. Я потерял бы на этом как минимум двух-трех хороших парней. Это того не стоило, согласись.
— Ну и? — нервно поинтересовался Бесшапошников, комкая в пальцах бумажную салфетку.
— Он все еще там, в котельной. Выйти не сможет, мобильник, я думаю, недоступен, так что в любом случае ему крышка. Беспокоиться не о чем, Саша. А как там было у Пушкина? «Его пример другим наука…»
— К черту Пушкина! — неожиданно взорвался Бесшапошников, и его громкий возглас привлек к их столику внимание других посетителей и обслуживающего персонала. Александр подался вперед, вынужденно понизил голос, но глаза его при этом продолжали блестеть недобрым блеском. — К черту все! Мне не нравится, как стали развиваться события и…
— Ну, в общем, да. Хорошего мало, — пожал плечами Елисеев. — Но это как бы издержки…
— Дай мне договорить. — Бесшапошников тяжело дышал. — Я со всей ответственностью хочу заявить, что была дерьмовая идея. И я, кстати, изначально был против этого. Надеюсь, ты помнишь?
Елисеев кивнул.
— И что в итоге? Как и следовало ожидать, полная лажа! Нам не следовало вступать в открытый конфликт с властями. Не надо было никого трогать, вот и все. Я поговорил с этим Гуровым один раз, поговорил бы и еще. Ничего в этом страшного. А так… Ты не думаешь, что его станут искать?
— Поищут и забудут, — небрежно отмахнулся Елисеев. — Мало, что ли, по стране людей исчезает. Не бери в голову, Саша. Я все держу под контролем.
Помимо отсутствия аппетита, Бесшапошников вдруг почувствовал острый приступ изжоги. Прежде с ним никогда не случалось подобного. Система пищеварения работала на все сто процентов. Произошедшие изменения не порадовали директора «Местарджа». Залпом опрокинув в рот бокал вина, Александр поморщился. Затем с явным недовольством посмотрел на собеседника. Позиция Елисеева в последнее время ему нравилась все меньше.
— Ты знаешь, что ты сумасшедший, — безапелляционно заявил он.
— Это еще почему? — Обиды в голосе Елисеева не было. Вместо этого он вновь приложился губами к трубочке и шумно втянул сок. — Мне кажется, ты делаешь из мухи слона. И слишком предвзято относишься к ментам. А они на самом деле такие же люди, как все. Как ты и я. И они смертны, Саша.
Бесшапошников ничего не ответил. По его твердому убеждению, Елисеев нес полнейший бред. И чем дальше, тем хуже. Впервые за время длительного и тесного сотрудничества с Алексеем Бесшапошников вдруг почувствовал, насколько потенциально опасен этот человек. Опасен даже для него. По телу пробежала легкая дрожь. Призывно подняв руку, он привлек к себе внимание официанта. Молодой человек в белой рубашке вырос словно из-под земли.
— Что-нибудь еще, Александр Иванович?
— Да, принесите еще бокал вина, — попросил тот.
Употреблять больше одной порции горячительного за обедом было не в правилах Бесшапошникова, но сегодня он решил изменить им. Не то чтобы ему хотелось напиться до беспамятства, но снять напряжение требовалось совершенно определенно. А там, глядишь, и аппетит вернется. Бесшапошников с тоской покосился на обилие блюд, заказанных пятнадцать минут назад.
— Вам что-то не нравится, Александр Иванович? — подобострастно поинтересовался официант.
— Все в порядке, Антон. Просто у меня какие-то проблемы с желудком.
— Может, лекарства?
— Нет, не нужно. Принесите вина.
— А мне еще сока, — подал голос Ели-сеев, отставляя в сторону опустевший стакан, а трубочку бросив рядом с ним. — Точно такого же. Хорошо?
— Да, конечно.
Официант ретиво кинулся исполнять заказ, а Бесшапошников вновь обратился к начальнику СБ:
— И как долго, по твоим расчетам, он будет сидеть в котельной?
Елисеев рассмеялся. Громко и от души.
— Это уж все будет зависеть от него самого. Насколько хватит терпения. Жрать захочет, вылезет. А тут уж мои ребята не подкачают. Ручаюсь.
— Слишком долго, — покачал головой Бесшапошников. — Насколько мне известно, в экстремальных ситуациях человек может продержаться без еды несколько месяцев. Ну, даже если это будет один месяц, все равно много.
— А куда нам торопиться? — Елисеев развел руками. — В данном случае время работает на нас. Я оставил возле котельной четырех ребят во главе с Ринатом. Сегодня ночью их сменит новая четверка, потом через двенадцать часов еще одна, а затем снова Ринат. Я приказал им не расслабляться.
Бесшапошников покачал головой и неловко сменил положение тела, чтобы смягчить приступы изжоги.
— Мне кажется, ты не понимаешь, Леша, — почти обреченно произнес он, но Елисеев заметил, что за этим чувством обреченности по-прежнему скрывается еле сдерживаемое раздражение. — Дело не…
Вернулся официант с неизменной дежурной улыбкой на лице и, согнувшись перед Бесшапошниковым в полупоклоне, поставил на стол бокал красного вина. Стакан сока с торчащей из него соломинкой появился перед Елисеевым.
— Что-нибудь еще?
— Да, посчитай нам, Антон.
Классическая музыка сменилась чем-то из разряда ретро, а посетителей в «Шандере» к этому моменту значительно поубавилось. Традиционный обеденный перерыв подходил к концу. Однако возвращаться в «Местардж» Бесшапошникову не хотелось. Елисеев и подавно вел себя так, словно никуда не торопился. Как только ушел официант, он спросил у Александра:
— Ты что, действительно ничего не будешь есть?
— Не буду. Аппетит пропал.
— А я доем? Уж больно аппетитно все это выглядит.
— Валяй, — махнул рукой Бесшапошников. — Если хочется.
— Хочется. — Елисеев придвинул к себе блюдо с молодым ягненком под винным соусом, к которому Александр даже не притронулся, взял вилку и приступил к еде. — А ты, кстати, зря отказываешься. Организм надо питать, Саша. Ни к чему хорошему это не приведет. Силы нужны организму, чтобы бороться…
— Бороться с кем? С ментами?
Елисеев снова засмеялся.
— Ну, зачем же так прямолинейно?
— Слушай, кончай, а? Хватит выпендриваться! — Бесшапошников хлопнул по столу раскрытой ладонью и буквально зашипел, глядя в глаза собеседнику: — Я говорю тебе, дело не во времени, которое работает или не работает на нас. Дело в ситуации. У меня складывается впечатление, что мы сами себе роем могилу…
— Это ошибочное впечатление. Поверь мне.
— Одно цепляется за другое, Леша. Сначала телка, теперь этот Гуров… Кстати, как обстоят дела с телкой?
— Не знаю. — Елисеев невозмутимо уплетал ягненка за обе щеки, попутно сдабривая его сочными листьями салата. — Я уже говорил тебе, что не занимаюсь этим делом. Так на кой черт мне о нем думать? Тебе нужна лишняя головная боль? Мне — нет.
— Я думал, головная боль у нас у всех одна.
— Ты ошибся. — Елисеев оторвал зубами кусок мяса и активно заработал мощными челюстями. — Телка не может быть нашей с тобой головной болью. Она занималась совсем другим расследованием.
— Она занималась «Местарджем».
— Нет, она занималась оборотнями…
— Которые стоят за «Местарджем».
— Не имеет значения. Забудь о ней.
— Черт возьми! — Бесшапошников только сейчас заметил, что пальцы у него нервно подрагивают, и поспешно убрал их со стола. — Не могу я об этом забыть.
Официант принес счет и аккуратно положил его на стол. Но Бесшапошников даже не заметил этого. Он уже извлек из нагрудного кармана рубашки плоскую коробочку мобильного телефона, сдвинул панель и набрал на нем какой-то номер. Елисеев продолжал есть.
— Привет! Это Бесшапошников, — представился директор «Местарджа». — Хотел узнать, как у нас продвигаются дела.
— Зачем ты звонишь? — грубо откликнулся невидимый оппонент.
— Я же говорю…
— Я слышал, что ты говоришь. Я спрашиваю тебя, на кой ты звонишь мне? Мы ведь, кажется, договаривались. С самого начала. Если у меня будут новости, я позвоню сам.
— Но…
— Не надо никаких «но». Я занят.
— Меня беспокоит вопрос…
— Меня тоже, — собеседник разговаривал с Бесшапошниковым отрывистым, не терпящим возражений тоном. — Но сейчас нет времени говорить об этом. Я перезвоню. Все. Пока. И, кстати, Саша?..
— Да? — оживился Бесшапошников.
— Я повторяю еще раз для тугодумов: не звони мне больше.
В трубке раздались короткие гудки отбоя, и Бесшапошникову ничего не оставалось делать, кроме как убрать мобильник обратно в карман. Вид у него при этом был подавленный и обескураженный. Изжога в желудке усилилась.
— Нарвался? — иронично заметил Елисеев.
Он на удивление быстро расправился с ягненком и теперь старательно протирал салфеткой жирные пальцы. В отличие от шефа Алексей выглядел сытым, счастливым и вполне довольным жизнью. Выкинув из стакана трубочку, он залпом допил сок, крякнул и потянулся за сигаретами. Не прошло и пяти секунд, как над столиком закружились клубы сизого табачного дыма. Елисеев с удовольствием несколько раз затянулся.
— Не надо было звонить. — Он прищелкнул языком, испытывая почти физическое удовлетворение от раздерганного состояния Бесшапошникова. — Я ведь предупреждал тебя. И говорил о том, что никому не нужна лишняя головная боль. Ты только что заработал себе еще одну.
— Ты достал меня! — Александр с грохотом сдвинул стул и поднялся на ноги. — Занимайся лучше своими делами и не суйся в мои. Лады? Я сам разберусь со своими головными болями.
— Ну, хорошо. — Елисеев продолжал сидеть и курить. — Чего ты так завелся-то?
— И раз уж ты заварил всю эту кашу с Гуровым, расхлебывай ее, — не унимался Бесшапошников. — Разберись с ним. И не через месяц, а сейчас. Мне все равно, сколько людей ты потеряешь на этом. Мне не нужен в котельной сгнивший легавый!.. Даю тебе сутки на решени