-- Люськ, мы ж за яблоками, на кой те та киса? Тя мамка вместе с ней из хаты погоне, -- откликается какой-то парнишка.
-- Хочу! – капризно извещает очутившийся ещё ближе девичий голосок.
-- Э-эх… ну тащи её в сарайку чо ли? Придём да покормим, -- вздыхает пацан, и моего болезного тельца неуверенно касаются чьи-то ласковые ручки.
Осознав, что меня не обидят, проваливаюсь в полусон-полубред. И в нём я бе-е-егу-у-у…
Пробудилась я от приглушённого восклицания:
-- Это же Анджи!
Голос был женским и смутно знакомым. Вот только язык, то есть произношение, как и у тех, в кабаке, был несколько странным, слегка рыкающим что ли? В той сваре, во время неудачной попытки докричаться до сознания Кхёрна, мне было не до анализа звуковых особенностей в речах местного населения. Понимала их и ладно. Но сейчас эти рычащие нотки резанули по ушам.
И да, я по-прежнему была жутко измотана. Лапы уже не дрожали, но даже слабая попытка слегка приподнять голову отозвалась такой жуткой, всепоглощающей болью во всём теле, что я мысленно заскулила. Но глаза приоткрыть всё же сумела.
В пробивающихся в приоткрытую дверь солнечных лучах моему взору предстали силуэты двух женщин, развешенные вдоль обшитых необработанной доской стен пучки трав, клочок виднеющейся тряпицы, очевидно, подстеленной под моё измученное тельце заботливыми ребятишками. И тут же память вернула слова парнишки: «…на кой те та киса? Тя мамка вместе с ней из хаты погоне…»
И как-то вдруг всё безразлично стало. Ну дочку-то хозяйка явно не прогонит, а меня… смысл мне жить? Сын где-то недосягаемо далеко, но о нём позаботятся, в этом я уверена. Но какой смысл вообще жить вдали от него, от мужа, от родных?
-- Это невозможно Рила, -- ворвался в мои мысли другой голос, принадлежащий явно пожилой женщине. – Её выбросили с Нариви первой, и в каком она мире -- неведомо, -- вздохнув, добавила она: – Шансов, что мы попали в один и тот же нет.
-- Да как же ты не видишь? – та, чей голос казался знакомым бросилась ко мне.
Я мысленно взвыла, ожидая прикосновения и неизбежной боли в измученном теле. Но нет, меня она не тронула. Вместо этого, почти уткнулась лицом в мою шерсть, вдохнула поглубже, словно принюхиваясь, и произнесла:
-- Сама-то не чуешь что ли? Нашей кровью от неё пахнет.
Бабка, а вот сейчас, когда она отошла, и свет упал на её лицо, я убедилась, что старушке хорошо за семьдесят. Так вот, она довольно споро очутилась на коленях возле меня и точно так же повела носом.
-- Хм… есть что-то определённо, но слабо выражено. Это однозначно не Анджи, но, возможно, нашей девочке удалось найти себе подходящего мужчину и обзавестись потомством.
Лежу. Слушаю. И искренне ничегошеньки не понимаю.
-- Да не может такого быть! Смотри! – вновь восклицает та, что моложе, и повернувшись к собеседнице… «Ох!!! Это же Анджея! Или… стоп… они говорили Анджи? И думают, что это я? Значит это… близнец?» -- Внимательно, смотри, -- добавляет копия моей свекрови и… оборачивается!
И бог мой! Дымчатая мягкая шубка, белые носочки на лапках, янтарные глазки! И даже… да… даже за левым глазиком точно такое же тёмное пятнышко в форме буквы “Z”, как и меня! Её вторая ипостась является моей полной копией! Это что ж выходит-то? Если они нас сравнивают, то я и c Элифановой мамашей как две капли воды во второй ипостаси похожа?
-- Сколько раз говорила – не смей обращаться! – шустро не по годам метнувшись к дверям, прошипела старуха. Выглянув за порог, покивала каким-то своим мыслям и, затворив дверь поплотнее, продолжила наставления: -- Ты головой вообще думаешь? А коли дети увидят? Ещё портал тут создай! Пяти лет на одном месте не прожили, опять в бега?
-- То не мои дети, -- вновь возвращаясь в человеческое обличие, грустно молвила та, что не Анджея.
-- Какие есть, такие и твои, -- вздыхает старушка. – Всё одно не выкинешь их уже за порог. Да и мало ты мужиков, что ли, перебрала? Успокойся! Нет здесь мужчин, от которых у тебя дети смогут появиться. Они и у нас то редкостью были.
«Есть, Кхёрном зовётся. Предатель, сволочь, но к продолжению рода вполне пригоден», -- думаю, и продолжаю размышлять: выходит, Анджея, как и я, обращается в кошку. Волей судеб, в совершенно чужом мире меня занесло в дом дальней родни по мужниной линии. Эта информация в какой-то степени заполняла пробелы в понимании того, кем является моя весьма загадочная свекровь. Обнадёживала в плане дальнейшего существования здесь. Но… всё же гложет что-то иное…
Только вот что? Сестра Анджеи, если мои предположения относительно этой женщины верны, так вот, она не может иметь своих детей от местных мужчин, и те оболтусы, что притащили меня в эту сарайку -- явно приёмные. Познавательно, но не суть важно. Что-то иное крутится на краю сознания, связанное с детьми…
И тут в голове начала складываться головоломка: оборотни-коты, как мой отец и всё семейство Артона, могли иметь потомство исключительно от себе подобных, крылатых и фей, а вот крылатые, как Элифан и его отец, только от себе подобных и оборотней-котов. И что дальше? Ну да, так родился мой муж… это уже и так понятно.
А вот… вот… Артон! – внезапно всплыло в уме имя. Хм… Он нашёл похожую на меня женщину. У них родился ребёнок. Значит… значит, та ведьма или крылатая, или кошка, или фея. «Хотя какая разница кем она была?» -- подумалось и тут же из глубин сознания пришло возмущение и понимание: это ОЧЕНЬ важно!
Думай, Катя. Думай! Ведь эта ведьма замешана в историях со свержением моего отца, похищением моего сына (до сих пор не понимаю: зачем он ей нужен был?), попытке истребления собственно меня. Присвоение моего тела, опять же не без её непосредственного участия произошло, затем эта история с порталом. В общем как ни крути, а все её действия вертятся вокруг благополучия моего отца и его семьи.
Казалось, что это всё очень важно, и какое-то открытие лежит почти на поверхности… Но, прислушиваясь к тихому разговору женщин, поймать мысль, витающую где-то рядом, никак не удавалось.
-- Одно скажу, Рила, -- вынесла вердикт старушка, -- это не обычное животное. Второе обличие точно есть. И да… не исключу, что родня. Сменить ипостась не в силах. Ибо исчерпала внутренний резерв. Отвлеки-ка сорванцов, чтобы сюда не сунулись. Попытаюсь что-то сделать, а там может и поговорим, -- завершила она и приоткрыла дверь, в ожидании, когда так похожая на мою свекровь женщина покинет сарай.
Оставшись наедине со мной, бабулька заперла дверь изнутри, и с грустью взглянув в мою сторону, тихонечко пробормотала:
-- Измоталась ты, девочка. А Рилку не слушай, вроде бы и большая уже, а всё в сказки верит.
На ответ она явно не рассчитывала, ибо тут же увлечённо приступила к выбору каких-то трав из числа сушившихся в пучках на стене. Откуда-то вдруг появилась стеклянная, довольно объёмистая колба с длинной ручкой. В эту тару полетели пучки трав. Откупорив одну из многочисленных, стоявших на деревянной полочке бутылей, бабуля отлила из неё, потом ещё из одной. Принюхалась. Скривила задумчиво губы и, хлопнув себя по лбу, помчала в дальний угол сарайки. Что там делала -- не ведомо, но вернулась безмерно довольная собой.
И самое интересное, в колбочке к тому времени что-то бурлило. Видать, огонь призывала, воспользовавшись тем, что у меня нет сил голову повернуть. Ну да и ладно. Не хочет, чтобы я видела магию в её исполнении – не надо.
-- Вот и готовенько зелье целебное. Теперь надо чуток обождать пока остынет. Ты, главное, потерпи милая, честно скажу – больно будет. Но та боль вся разом уйдёт, и вмиг здорова станешь, -- побалтывая колбой так, чтобы жидкость в ней непрестанно колыхалась, разглагольствовала старушка.
Смотрю на неведомое варево. Вроде мне и так совсем уж худо, а совсем недавно жизнь вообще не мила была, но сейчас пить это нечто совсем не хотелось. И тут моего носа наконец-то достиг жутко отвратительный и до боли знакомый запах. Точно так же вонял лечебный бальзам, повсеместно используемый на Карпеге. Хм… ну даже если предположить, что бабулька не здешняя, но ведь и Анджея изначально не с Карпега! А снадобье использует из тамошнего арсенала…
Покамест думала, гадала, старушка потрогала пальцем стеночку колбы. Взглянула на меня и со словами -- «Терпи, малышка», и равномерно орошая все участки моего многострадального тела опустошила ёмкость.
Мо-о-окро-о-о… фу-у-у… а во-о-онь-то какая… а-а-а!!! Моё тельце вполне ожидаемо скрутила неимоверная боль. И… наконец-то облегчённо вздыхаю. Хочется вылизаться, избавиться от мерзкого запаха, но противно же. Вот вроде как не впервой, пора б и привыкнуть, да какое там?
-- Даже и не думай слизывать, -- угадала мои мысли сердобольная старушка. – Обращайся, да пойдём в банную. Там в аккурат истоплено.
Страшно как-то превращаться. Кто знает, как она отреагирует осознав, что я им совсем не родня? Ну, то есть родня, но не кровная. Но делать нечего. Обратилась в своё человеческое обличие. И тут же поёжилась. Мокрая одежда неприятно липла к телу, да и на дворе не июль месяц.
-- Спасибо вам, -- тихо молвлю.
Старушка молча окинула меня оценивающим взглядом, и резюмировала:
-- Не наша. А как похожа-то была! Как похожа… Даже я, дура старая, почти поверить успела.
-- На Анджею? – не удержавшись, уточнила я, и тут же удостоилась не в меру заинтересованного взгляда. – Нет, она не моя мать, -- опередила я, кажется, почти сорвавшийся с уст пожилой женщины вопрос. – Она мать моего мужа.
-- Так всё-таки Анджечка где-то здесь? И у неё сыночек есть? Так где ж её искать-то? Ну не томи же, девонька, говори! – вмиг очутившись возле меня, затараторила старушка.
-- Нет, не здесь, -- вздохнула я. – И мне самой бы найти способ вернуться туда, где она. Там сын у меня. Маленький. Грудничок ещё.
И так грустно вновь стало от этих воспоминаний. Так жаль себя. Я что-то ещё говорила, не особо придавая значения словам. Упиваясь жалостью. Но бабулька и слушать мои причитания не стала. Махнула рукой, и скомандовав: «Марш в банную», распахнула передо мной двери и повела куда-то вдоль густых заросл