сообразив обойти препятствие, судя по всему билась об него грудью. Сплетённые толстые корневища пружинили, амортизируя удары. Осыпался на землю сохранившийся у основания вывороченного ствола каменистый грунт.
-- Назад! – пытаюсь сквозь весь этот гул доораться до Кхёрна, но тот, кажется, страх потерял и сосредоточен только на том, чтобы на ногах устоять.
Понимаю, что нужны силы. Одной рукой залезла в ближайшую корзину и, выудив какой-то кусок, тут же вцепилась в него зубами. Вторая рука отведена в сторону и тя-я-янет, тя-я-янет энергию из окружающей среды. По мере прибавления силы приходит спокойствие. Как и тогда, на древнем кладбище, краем глаза замечаю медленно, но верно жухнущую траву и листву на деревьях, кустах…
-- Ну иди же к мамочке, ящерка, -- сверкая плотоядной ухмылкой, приближаюсь к не местному божку. – Отошёл бы, -- не без превосходства говорю, ощущая, как энергия уже брызжет через край. – Это не твой мир!
-- Но… -- начал было что-то говорить опешивший от моей непомерной смелости Кхёрн.
Но… я его уже не слышала. Избыток поступающей в меня силы опьянил, лишив рассудка, осторожности и инстинкта самосохранения…
В моих руках уже вовсю извивался змеем рождённый магией водный хлыст. Длинный, послушный… и так красиво сверкающий в ярких лучах солнца, пробивающегося сквозь высокие кроны окружающих нас деревьев. На мгновение я даже залюбовалась, играя своим орудием. Вот только гигантского ящера моя игрушка не впечатлила.
Земля в очередной раз содрогнулась под тяжестью перепрыгнувшего преграду монстра. Отступавший потихоньку назад Кхёрн едва не превратился в плоскую плюшку в результате излишне близкого знакомства с потенциальным противником. А ящерка оказалась весьма внушительных размеров: в холке метров двенадцать, если не больше, в ширину метров пять, а то и все шесть. В длину явно поболее того, но оценить, стоя перед ней точные габариты не представлялось возможным.
Вот только страха так и не было. Только чувство превосходства и… любопытство. Мимолётом кинула взгляд на проползающего мимо Кхёрна, ощущая, как по лицу расползается наиехиднейшая ухмылочка. Как же приятно видеть его таким! Куда и подевался самоуверенный альфа-самец. Шантажист хренов. А что если…
-- Стоять! – перекрикивая очередной трубный рёв, издаваемый стоящей чуть поодаль тушей, ору, и для наглядности бью хлыстом на пути следования Кхёрна. Неимоверно бледный мужчина безумными глазами впивается в моё лицо и… кажется, бледнеет ещё сильнее. – Я забыла назвать тебе цену за то, что вытащила твою никчёмную задницу из того проклятого всеми богами мира…
-- Ты это, -- его взор обращается к твари, агрессивно загребающей огромными когтистыми лапищами каменистую землю, явно готовясь к наступлению, -- называешь вытащила? Может ещё не поздно обратно, а, Кать?
-- Поздно, -- усмехаюсь, ощущая очередную волну опьяняющего головокружения. – Так вот, мой милый скоропостижный экс-муженёк, у меня к тебе будет три требования. И ты сейчас поклянёшься безоговорочно выполнить их по возвращении.
-- И?
-- Потом узнаешь, -- кричу. – Клянись! И я так и быть не скормлю тебя этой твари…
Было видно, что давать опрометчивые клятвы неведомо о чём ему не хотелось. Но, увы, и у меня времени на то, чтобы всё обдумать и изложить -- тоже не было. А этот идиот решил перед смертью в гордеца поиграть, что ли? Так и застыл на полпути между мной и подозрительно медленно приближающейся горой мышц, покрытой неимоверно плотной даже на вид шкурой.
-- Оглянись, -- слегка приподняв бровь, указываю взглядом на заинтересовавшуюся валяющимся на её пути мужским телом ящерку.
Подчинился. Проникся ситуацией и взглянув мне в глаза просто кивнул, после чего покруче спринтера рванул в стометровку, причём сделал это прямо из положения полулёжа. Впечатлилась не только я, но и явно разгневанный столь неожиданной прыткостью потенциального обеда динозаврик, в очередной раз, огласивший округу трубным рёвом. Уши заложило, да. Вот только слух мне не особо-то нужен сейчас.
Силой мысли удлиняю своё орудие. И водная плеть, рассекая воздух устремляется к жертве. Ошалевшая от неожиданности зверюга, вновь заставляя содрогнуться землю под ногами, неожиданно прытко, для своих габаритов, отскочила в сторону.
-- Не нравится, да? – ухмыляюсь довольная своей, пусть пока что совсем малюсенькой, но всё же победой. – Получи, фашист, гранату, -- кричу, нанося очередной удар, и рассекаю шкуру на шее противника.
Тварь закидывает голову, разевая пасть явно в очередном вопле, но я до сих пор не обрела слух. «А кровь-то у неё вполне обычная, красная», -- отстранённо констатирую, нанося очередной удар. И лишаю в этот раз ящерку взирающего на меня, правого глаза. Тварь, забыв об идее пообедать, виляя головой и нещадно избивая землю хвостом, начинает отступать.
-- Ага… сейчас, миленький… -- бормочу, нанося новый удар, попадая рядом с первой раной на шее, и из образовавшейся бреши обильным, пульсирующим фонтаном начинает вырываться густая кровь. – Так-то лучше. Теперь посмотрим, кто из нас станет обедом, -- ухмыляюсь.
Ящер же неожиданно быстро для такой туши начинает заваливаться и биться в конвульсиях. Потеряв к нему интерес, окидываю взглядом иссохшуюся, пожухшую траву под ногами, из которой я уже выкачала почти все жизненные силы, поворачиваюсь назад…
-- Да чтоб вас! Нашли время! Обождать нельзя было? – шиплю, а место мгновение назад царившего в душе ликования занимает гнев.
Оказалось, пока я тут развлекалась, за моей спиной тоже весело было. Кхёрну в частности. Его, как единственного мужчину в нашей компании, усиленно домогались. И даже в некоторой степени успешно. Если учесть тот факт, что мужчина уже лежал на спине. И нет, это была даже не Рила…
Моих спутников, игнорируя присутствие более крупного хищника и, собственно, меня, окружила стайка довольно мелких, но оттого не менее зубастых ящероподобных тварей. Очевидно, Кхёрн попытался выполнить свой долг защитника. Неподалёку от его распростёртой тушки виднелся оброненный меч, с которым он не расставался. А сам он зажимает левой рукой огрызок оставшейся от правой кисти культи. Обильно орошая своей кровью ставшую уже безжизненной, как и там, на древнем кладбище, почву. В ужасе взирая на беснующуюся вокруг зубастую мелочь.
К чести Кхёрна стоит заметить, что неподалёку от него уже вовсю царит кровавый пир – твари пожирают поверженных собратьев. Всё это оценивала я на ходу. Водная плеть, сверкая, извивается в воздухе, с лёгкостью перерубая хвосты, тела, шеи ближайших тварей, и тут же, почуяв кровь, к ним бросаются новые, верша кровавый пир.
От этой картины меня начинает медленно, но верно мутить. Да ещё и откат совсем несвоевременно даёт о себе знать. Былое опьянение могуществом испаряется, оставляя лишь жалкие крохи надежды, что хватит сил разогнать… или нет, это не вариант. Пацифизм здесь не уместен. Этих тварей надо убить…
Тяну из последних сил энергию из окружающей среды, ощущая, что поступают уже не реки, а капли. Возвращающийся слух доносит до сознания треск рассыпающихся в труху вековых деревьев. Кхёрн всё ещё корчится на земле. Бледные женщины, прижимая к себе малышей, в ужасе озираются по сторонам. А мелкозавры пируют своими собратьями и… содержимым наших корзин!
Это открытие вмиг придало сил. Удар следует за ударом. И теперь мне уже не до самолюбования, не до красы сверкающей водной плети. Ярость затопила сознание, придав неведомо откуда появившихся сил… и… вскоре окружающий, теперь напоминающий уже пустыню пейзаж украшают подёргивающиеся в агонии тела бесчисленных ящеров.
Твари оказались совершенно безмозглыми. Понять бы им, что проиграли и убраться, но нет, они тут же кидались к поверженным, впиваясь в их плоть окровавленными зубастыми пастями и падали рядом с ними. Окинув взглядом округу, осознаю, что все враги повержены. Хватаю из растрёпанной корзины чудом уцелевший кусок чего-то, и не глядя что это, не ощущая вкуса, жую.
-- Отпусти руку, -- приказываю бледному как сама смерть Кхёрну, тот, явно пребывая в шоке, подчиняется.
Огненный фаербол срывается с моей руки. В воздухе, забивая запах крови, разливается тошнотворная вонь палёного мяса и многострадальные уши закладывает от вырвавшегося из глотки мужчины переполненного болью вопля.
-- Так кровью не истечёшь, -- борясь с подкатившей тошнотой, произношу.
Протягиваю руку в его направлении, желая хоть немного исцелить, но Кхёрн, бешено вращая вылазящими из орбит глазами, кажется, напрочь забыв о культе, начинает отползать прочь. Словно я -- это самое страшное, что может случиться в его жизни.
Понимая, что сил остаётся не так уж и много, всё же посылаю ему направленный в опалённую культю сгусток исцеляющей плоть энергии. Нет, новая кисть, конечно же, не наросла, но огрызок вмиг затянулся кожей. А на недавно ещё перекошенном от боли лице Кхёрна проявляется неподдельное удивление. И… мир накрывает пологом подло подкравшейся темноты.
Видений не было, а вот пришла я в себя от весьма неласковых шлепков по лицу. И тут же, оценивающе взглянув на раскинувшийся вокруг безжизненный пейзаж, с ужасом поняла: то, что мы до сих пор живы, величайшее чудо! А рядом потрескивает пламенем пожирающий невесть откуда взявшиеся сучья костёр. И над ним, распространяя дурманящий аромат, жарится смачный кусок мяса.
-- Думаете, это съедобно? – интересуюсь, прекрасно понимая, откуда взялось это чудо кулинарии.
-- А есть варианты? – огрызнулся Кхёрн. – Пока ты голодна, мы не выберемся. И здесь долго не протянем. Надеюсь, прожарилось, -- добавил он и протянул мне довольно толстый прут с нанизанным на него местами подгоревшим куском.
Спорить смысла не было. Как ни крути, но, увы, он прав. Мясо оказалось на удивление нежным и сочным, жаль только специй у нас собой не было. Наскоро перекусив, оставшуюся довольно большую порцию вручила на хранение Вельме, и так и не вставая с земли, приказала всем сесть рядом и держаться за меня.