— Брак? — беззаботно переспросила Зои. — Кто женится?
— Никто, — торопливо отмахнулась Миа и обхватила лицо Дрейка ладонями. — Все хорошо, он ушел. Слышишь?
— Какой у тебя друг страстный! — с легкой завистью заметила Зои.
— Амиго? — вновь напомнил о себе итальянец и ткнул пальцем в Дрейка.
— Не-а, — протянула Зои и крикнула, будто ее любовник был глухим. — Секс у них, понимаешь?
— Амиго?
— Вот заладил! — рассердилась Зои. — Секс! — гаркнула она и нарисовала в воздухе сердечко.
На лице итальянца промелькнуло понимание, и он расплылся в улыбке.
Дрейк перестал рычать и пытаться прорваться к двери. Он потряс головой и отпустил Миа.
Она с облегчением перевела дух. Спорить с Зои не было сил, поэтому она решила сделать вид, что не заметила состоявшегося между ней и ее другом диалога.
— Ладно, мы пойдем. У меня ночная смена вот-вот начнется, — легкомысленно проговорила Зои и, ухватив итальянца за руку, потащила того к двери. — Не скучайте!
Квартира резко опустела. Они с Дрейком остались вдвоем.
Часть 23
— Так значит, вот кем меня считает Совет: сексуально-озабоченной самкой, за которой нужно пристраивать щенят? — голос дрогнул от гнева, но в глазах защипало от слез.
Миа не плакала уже много лет, но от увиденной сцены захотелось сжаться в комочек и, тихонько воя, спрятаться в укромном месте, чтобы пережить момент унижения и боли. Она всегда была чужая, в каждом новом детском доме указывали ее место — незавидное, но и его приходилось выгрызать зубами. Казалось бы, она выросла и уже давно не ребенок, но мир снова и снова щелкает ее по носу и отказывается принимать как равную.
— Дело не в тебе, — мягко сказал Дрейк. Он стоял напротив нее, его руки сжимались и разжимались в кулаки, но смотрел он непривычно нежно и немного задумчиво. — Совет привык иметь дело с омегами, но ты… какая-то неправильная омега.
— Ну кто бы сомневался, что виновата я, — мрачно огрызнулась она. В душе бушевала буря, и стоило большого труда сдержаться. Миа сморгнула несколько выступивших слезинок и уставилась в пол: — Знаешь, я многое могу понять, но предложить воспитаннице приюта забрать детей? Неужели непонятно, что я никогда не соглашусь на… нечто подобное.
На самом деле ей хотелось выразиться жестче, но гордость заставляла держаться из последних сил. Ее уже унизили, она не станет унижать себя еще больше истерикой или ругательствами.
Щеки коснулось что-то теплое, и Миа неосознанно дернулась. Она не сразу поняла, что это Дрейк подушечкой большого пальца стер мокрую дорожку слез. Он замер, когда она отодвинулась, его рука медленно опустилась.
— Поверь, Совет не хотел тебя задеть. Он действует так, как привык. Большинство омег действительно с легкостью оставляют своих детей и возвращаются к беззаботному образу жизни. Конечно, они их навещают — никто не препятствует общению матери и ребенка, но встречи обычно редки.
— Не верю!
Дрейк как-то странно усмехнулся — не то горько, не то с иронией — и пожал плечами.
— Есть те, кто живет с детьми, но и они часто спихивают все обязанности по воспитанию на приходящих нянек. Омега в роли матери — это всегда праздник, легкость и беззаботность, но на каждодневное общение ее не хватает.
— Откуда ты все это знаешь?
Он помолчал, видимо, колеблясь, затем неохотно ответил, избегая смотреть на нее:
— Моя мать была омегой. Моя биологическая мать. Та, кого я называю мамой, на самом деле мне мачеха. Отец женился, когда я был совсем ребенком.
— О! — это все, что смогла произнести Миа. В голосе вихрем взметнулись мысли и закружились, путая и лишая возможности говорить.
Хотелось расспросить Дрейка, побольше узнать о его детстве, но она не была уверена, что тот захочет говорить на эту тему. Да и потом… не принесет ли ему боли ее интерес? Возможно, Дрейк, как и она, не любит возвращаться к прошлому?
Размышления прервали слова, вернувшие ее в реальность:
— Тебе все еще нужна метка?
Она тряхнула головой и уверенно кивнула.
— Тогда пойдем.
Это было неловко: и то, как Дрейк взял ее за руку, и то, как потянул за собой. Миа последовала за ним, как сомнамбула. Тыльную сторону ладони жгло от его прикосновения, и это заставляло поверить в реальность происходящего.
Она не знала, как далеко зайдет их… тесный физический контакт, необходимый для метки, но почему-то была уверена, что Дрейк остановится вовремя. Если не ради нее, Миа, то ради своей невесты. Почему-то эта мысль вовсе не приносила облегчения, скорее — тщательно скрываемое разочарование и болезненное чувство, похожее на ревность.
Какая она, его невеста? Наверняка, она интеллигентная, немного рафинированная и, конечно, прекрасно образованная. Интересно, у той холодная или теплая красота?
Миа попыталась представить невесту Дрейка, но получился какой-то гипертрофированный образ роковой женщины, с легкостью завоевывающей внимание мужчин. Она куснула губу и заставила себя выбросить из головы все глупости. Значение имеет только то, что происходит с ней, с Миа, и происходит сейчас.
Дрейк, не выпуская ее ладонь из своей, прошел в ее комнату, прикрыл дверь и опустился на диван, снова потянув за собой. Миа сама не поняла, как оказалась сидящей на его коленях. Ей тут же стало жарко, но вместе со смущением пришло и сладкое предвкушение. Оно теплой волной поднялось от низа живота и осело приятным покалыванием на кончиках пальцев. Спина покрылась мурашками.
Миа замерла. Прикрыв глаза, она ждала поцелуя, но его все не было и не было. Тогда она вновь взглянула на Дрейка. От взгляда, которым он на нее смотрел, стало не по себе. В нем вожделение смешалось с напряженным вниманием, словно она стала причиной мучительных размышлений.
Дрейк сжал ладонь и медленно провел костяшками по ее скуле, от виска до нижней губы, а затем большим пальцем приподнял ее подбородок, словно желая получше рассмотреть ее лицо.
— Почему я? — низко и хрипло спросил он. — Почему именно меня ты выбрала для метки?
— Потому что я тебе доверяю, — не задумываясь, выдохнула Миа и только спустя мгновение поняла, что сказала чистую правду.
Дыхание перехватило, а горло сжалось, как от спазма.
Она доверяет Дрейку? Да она никому не доверяет, так жить гораздо безопаснее! Тем более мужчине, которого знает всего несколько дней. Что за чушь слетела с ее языка?
Она готова была добавить что-то еще, что бы сгладило ее глупое признание, но не успела. Дрейк притянул ее к себе и обрушился на нее с поцелуем. Его ладонь легла на ее шею, не позволяя отстраниться. Его губы мучительно нежно терзали ее губы, а затем его язык мягко скользнул ей в рот. Миа застонала от этого поцелуя, уверенного и осторожного одновременно.
Его ладонь прокралась под подол юбки и плавно двинулась вверх, к ее бедру. От его дразнящих прикосновений кожа снова покрылась мурашками, а внутри все скрутило в тугой узел. Миа инстинктивно заерзала на коленях Дрейка, желая оказаться как можно ближе к нему.
Тот чертыхнулся и разорвал их объятие.
— Наш договор в силе? Просто ставим метку?
Миа растерянно мотнула головой. Пучок распался, и волосы свободной волной рассыпались по плечам. Дыхание Дрейка участилось.
Миа потянулась к нему, чувствуя себя слепым котенком. Ей до смерти хотелось обратно в тепло — в объятие Дрейка, хотелось вновь почувствовать его губы на своей коже и прижаться носом к его шее, чтобы вдыхать запах, возбуждающий и в то же время успокаивающий, — его запах.
— Д-да, — прошептала Миа.
Впрочем, сейчас она бы ответила согласием на любой его вопрос.
Она почувствовала, как окаменели его плечи, когда она прижалась к его груди. Не понимая, в чем дело, она заглянула в его потемневшие глаза, и осторожно расстегнула несколько пуговиц его рубашки. Рука скользнула под дорогую ткань, легла на его грудь и принялась путешествовать дальше, спускаясь к животу. Дрейк перехватил ее ладонь на полпути.
— Нет, — четко проговорил он, а затем прерывисто добавил: — Если ты хочешь, чтобы я выполнил ВСЕ пункты договора, веди себя смирно.
Миа хотела спросить, что это значит, но Дрейк порывисто встал, приподняв ее вместе с собой, вжал всем телом в свое тело, так что от столь тесного соприкосновения стало и больно, и хорошо, а затем резко опустил на диван и навис над нею.
Миа, широко распахнув глаза, наблюдала за тем, как к ней медленно приближается искаженное страстью лицо Дрейка. Когда его губы оказались в миллиметре от ее губ, он напряженно застыл, а затем жадно поцеловал ее. Он начал расстегивать пуговицы ее рубашки, и, словно передумав, сильно дернул за край, от чего рубашка затрещала и послушно порвалась.
В другой ситуации Миа бы возмутилась, но сейчас лишь одобрительно застонала и помогла освободить себя от остатков рубашки.
Дрейк коснулся губами ее живота и обвел языком пупок. Миа выгнула спину и часто-часто задышала, вцепившись пальцами в его плечи. Невероятно медленно, словно поставив себе цель довести ее до безумия, он губами и языком прошелся по ее животу, не оставив без внимания ни один миллиметр кожи.
Она плавилась от его прикосновений: дразнящих, голодных и доводящих ее до исступления. Сквозь полуприкрытые ресницы она видела, как Дрейк внимательно наблюдает за ней и повторяет именно те движения, что ей понравились. Ей подумалось, что Дрейк ведет себя как опытный музыкант, настраивающий звучание инструмента. Она бы обиделась, но взгляд, который она ловила на себе, выражал все, что угодно, но не холодную сосредоточенность.
Губы Дрейка двинулись выше и коснулись ее груди. Миа протяжно застонала, стыдясь своей яркой реакции, когда тот зубами, чуть прикусывая чувствительную кожу, спустил бретельку бюстгальтера с ее плеча. Мгновение, и Миа осталась лишь в юбке и чулках. Прохладный воздух коснулся оголенной кожи, но почти сразу ей снова стало жарко: Дрейк накрыл ее грудь ладонью и чуть сжал, задевая пальцами набухший сосок.