О хвалебной биографии Геринга Селия даже не заикалась. Папка с материалами переместилась на Чейни-уок и теперь лежала в другом сейфе, где Селия хранила драгоценности и прочие важные для нее вещи. Поставить крест на этом замысле она по-прежнему не решалась.
Тем не менее Селия поделилась с Барти своим главным страхом: Себастьян безбожно затягивал подачу рукописи очередного «Меридиана времен». Все разговоры о сроках заканчивались его вялыми заверениями, что он непременно успеет к сроку, что, если она хочет выпустить книгу под Рождество, пусть оставит его в покое и не мешает работать. Подобные фразы она слышала от Себастьяна и раньше, но сейчас чувствовала в нем беспокойство и напряженность, которых не было прежде.
– А что ты скажешь про этого молодого человека? – спросила Селия у Барти. – Полагаю, что все рассказы о его дурном поведении сильно преувеличены Робертом, Мод и другими.
Селии никогда не нравилась Мод.
– Конечно преувеличены. Да, человек он непростой, но…
– Мне самой нравятся непростые люди, – сказала Селия. – По крайней мере, у них есть свои суждения. Не выношу, когда мне смотрят в рот и соглашаются с каждым моим словом.
Сказанное настолько противоречило действительности, что Барти стоило немалых усилий не расхохотаться. К счастью, ей удалось выхватить из сумочки платок и спрятать смех за шумным сморканием.
– А Фелисити Бруер какого мнения о нем?
– Увы, она терпеть его не может. Все это так печально, но…
– Иного я и не ожидала от нее. Глупая женщина. Привыкла думать так, как велит ее вульгарный муж. Насколько я понимаю, Лоренс вообще не вмешивается в дела нью-йоркского филиала «Литтонс».
– Нет, – ответила Барти, озадаченная словами Селии.
– Отлично. Такой человек, как он, и не должен нравиться всем подряд. Но постарайся, Барти, не увязнуть в нем слишком глубоко. Ты молода, и глупо подстраиваться под мужчину. В первую очередь тебе нужно думать о своей карьере.
Барти подмывало напомнить Селии, что она сама вышла замуж в девятнадцать лет. Нет, не стоит осложнять отношения перед отъездом. Барти послушно согласилась:
– До отъезда сюда я начала редактировать удивительную книгу. Я бы очень хотела, чтобы вы ее прочли. Роман называется «Сверкающие сумерки». Это и детектив, и сатира на нью-йоркскую знать. Если в двух словах – это роман об убийстве и попытках его замять, иначе пострадает сын весьма влиятельного человека. Может, я сужу немного самоуверенно, но роман превосходно написан, а сюжет умно выстроен. Я знаю, в Англии он бы имел успех.
– Пришли мне экземпляр рукописи, как только сможешь. Интересно будет прочесть. Зря ты не захватила его с собой.
– Я так беспокоилась за Уола, что все прочие мысли вылетели из головы, – неуклюже оправдалась Барти.
– В любой ситуации не стоит терять голову, – сказала Селия. – Особенно когда на нее сваливаются крупные неприятности. Всегда нужно иметь под рукой то, что позволяет отвлечься… Ты сейчас куда?
– Навестить Себастьяна. И конечно, Иззи. Как там у них?
– Почти без изменений. Бедная девочка. И бедный Себастьян. Она могла бы служить ему таким источником утешения. Но ничего, она и в такой обстановке растет, и достаточно успешно. Дети – существа очень стойкие. Вспомни себя. За считаные недели ты вполне освоилась в нашей семье.
Когда Барти приехала в Примроуз-Хилл, Иззи была в школе. На пороге ее встретил хмурый и угрюмый Себастьян.
– Боюсь, я сегодня не очень подхожу для приятных бесед. Проблемы с книгой. Ничего серьезного, но меня напрягают сроки. Как бы не запоздать с подачей рукописи. Входи, выпьем по чашке чая. Думаю, тебя вряд ли можно соблазнить шампанским или другим вином?
– Чая будет достаточно. Я заехала попрощаться. И немного поговорить с вами об… Абигейл Кларенс. Себастьян, это так ужасно. Она…
Он внимательно выслушал ее сбивчивый рассказ, потом сказал:
– Барти, мой совет остается прежним. Все это не имеет к тебе никакого отношения. Вмешавшись, ты бы сделала только хуже. Эта Абби явно решила отступить. Ее поведение насторожило Боя. Он не захочет рисковать благополучием семьи и постарается решить это дело сам. Он достаточно опытен в подобных вопросах. Думаю, ты и сама знаешь.
– Она тоже, – прошептала Барти. – И еще я начинаю думать, что у Абби есть некоторые нарушения рассудка.
– Не знаю. Возможно. Уверен, что Бой максимально контролирует сложившееся положение. Постарайся выбросить это из головы. Я буду по тебе скучать, – вдруг произнес Себастьян. – Без тебя семья Литтон совсем не та. Когда вернешься?
– Н-не знаю, – ответила Барти и покраснела.
– Влюбилась? – спросил Себастьян, глядя на нее. – В этого Лоренса Эллиотта?
– Да, – шепотом ответила Барти. – Влюбилась. Но…
– Я видел его всего один раз, и он мне в высшей степени не понравился. Эдакий надменный маленький клещ.
– Себастьян!
– Я же не говорю, что он таким и остался. Наверное, немного вырос. Он не портит кровь нью-йоркскому филиалу «Литтонс»?
– Нет, конечно. С какой стати ему влезать в дела издательства?
Барти вспомнились туманные слова Селии.
– С самой прямой, я бы сказал.
– Но как? Да, ему не нравится, что я допоздна засиживаюсь на работе. Ну и что? И потом, это касается меня. При чем тут «Литтонс»?
– При чем? – переспросил Себастьян, с неподдельным изумлением глядя на нее своими синими глазами. – Но тебе наверняка рассказали. Сомневаюсь, чтобы ты этого не знала.
– Чего именно? Я не понимаю, о чем вы.
– Так, значит, тебе никто ничего не говорил? Наверное, решили, что ты и сама знаешь. Теперь будешь знать. Барти, Лоренс Эллиотт владеет сорока девятью процентами акций нью-йоркского филиала «Литтонс».
Глава 19
– Не верю я тебе. Ты это придумала.
– Нет, не придумала. Это правда.
– Докажи.
– Я… не могу.
– Врунья, врунья, на спине глазунья!
– Перестань! – закричала Иззи.
Не выдержав обиды, она расплакалась и выбежала из класса в коридор, где с размаху налетела на мисс Паркер, свою учительницу.
– Изабелла, в чем дело? Почему ты плачешь?
– Не знаю, – ответила Иззи.
Мисс Паркер была чуткой и внимательной молодой женщиной. Она восхищалась Иззи и сочувствовала девочке, не знавшей матери и явно не избалованной вниманием отца.
– Тебя что, дразнили? – спросила учительница, внимательно глядя на заплаканную Иззи.
– Нет, – ответила Иззи и быстро улыбнулась.
– Если тебя все-таки дразнили, ты должна мне рассказать. В твоем классе есть несколько трудных девочек. Вреда они тебе не причинят, но тем не менее… Я все-таки должна знать, почему тебя довели до слез.
– Дело… не в этом, – всхлипнула Иззи и снова заплакала.
Мисс Паркер повела ее в пустой соседний класс и закрыла дверь.
– А теперь не бойся и расскажи мне, как все было. – (Иззи рассказала.) – Понимаю. Наша задача – сделать так, чтобы эти девочки поверили. Согласна? Я могла бы и сама им сказать, что ты не врешь, но их это не убедит. Они подумают, будто ты так ловко соврала, что обманула даже учительницу. Но мы можем найти другой способ, намного умнее. Я об этом позабочусь.
Через два дня, когда Иззи завтракала у себя в детской, дверь вдруг открылась, и туда стремительно вошел Себастьян. Он был очень, очень сердит. Настолько сердит, что его глаза стали почти черными, а лицо – белым и напряженным.
– Изабелла, как ты смела говорить обо мне в школе?
– Папа, я…
– Ты рассказывала детям, кто у тебя отец, а потом жаловалась, что они тебе не верят. Почему они должны тебе верить и зачем было вообще говорить об этом?
– Но, папа, я так горжусь тобой.
– Гордишься мной?
Себастьян молча смотрел на дочь. Его гнев улетучился, сменившись привычной холодной неприязнью.
– Да. Я очень тобой горжусь. В школе все любят твои книги и…
– Я никогда не поощрял подобных вещей. Я не хочу, чтобы ты вмешивалась в мою писательскую жизнь. Никак ты им обещала, что я приду в школу на беседу?
– Ничего такого я не обещала, – ответила Иззи.
Она тихо опустила чашку на блюдце и опять посмотрела на отца. Ей было очень не по себе.
– Тогда откуда у них возникла эта идея?
– Не знаю. Честное слово, не знаю.
– Изволь сказать им, что я не приду. Пожалуй, я напишу твоей учительнице и объясню, что я против такого, с позволения сказать, корыстного манипулирования мною. Но в любом случае ты поступила очень дурно. Понимаешь?
– Да, папа, – почти шепотом ответила Иззи.
– И больше чтобы ни о чем подобном я не слышал. Мне и так забот хватает. Можно подумать, у меня бездна свободного времени, чтобы разглагольствовать в какой-то дурацкой школе.
Няня Иззи, до сих пор молча слушавшая разговор отца с дочерью, вдруг решила вмешаться:
– Простите меня, мистер Брук. Знаю, меня это ни в коей мере не касается, но…
– Вы совершенно правы, няня. Вас это ни в коей мере не касается.
– Но я чувствую, что обвинять Изабеллу – это несправедливо с вашей стороны. Ведь многие знают, что вы часто выступали в школах. Я о вас услышала задолго до того, как пришла в ваш дом. Я работала в другой семье. Там были две девочки. Они учились в школе, и однажды вы приехали в их школу, и они…
– Послушайте, вы ведь только что сказали, что вас это не касается. Добавлю: абсолютно не касается… Изабелла, ты меня поняла? Чтобы больше я не слышал о подобном твоем самовольстве.
– Да, папа, – прошептала Иззи.
– А теперь быстро заканчивай завтрак и отправляйся в школу. Няня, извинитесь за ее опоздание.
Когда он ушел, нянька взглянула на Иззи. Глаза девочки были полны слез. Даже на ее длинных ресницах блестели слезинки.
– Не плачь, Изабелла. Ты меня прости. Хотела тебе помочь, а сделала только хуже.
– Нет, вы ничего не сделали, – возразила Иззи, проглатывая слезы. – Вы не виноваты. Это просто…