– Гриффит.
На лице Мэриан попеременно сменяли друг друга ужас и гордость. И тут она неожиданно пошатнулась, словно Лайонел стал слишком тяжелым. Впервые за много лет Гриффит обнаружил, что кровь прилила к его щекам, и он смущенно откашлялся, прежде чем ответить:
– Спокойной ночи, малыш.
– Думаю, больше не стоит гадать, сумеет ли он выговорить что-то еще, – почти проворковал Арт.
Гриффит еще не слышал столь нежных интонаций у старика. Сесили, протянув руки, попросила:
– Дайте его мне, миледи!
Мэриан неохотно послушалась и повернула мокрое лицо к Гриффиту и Арту.
– Его первым словом было «нет». Значит ли это, что он будет воином?
И, весело рассмеявшись, побежала вслед за Сесили по ступенькам.
Гриффит смотрел ей вслед. Через дыру в потолке доносились звуки приготовлений ко сну. Лайонел захныкал было, но послушно улегся и закрыл глаза, измученный событиями дня. Женщины о чем-то шептались. В наступившем молчании Гриффит дал волю давно сдерживаемому воображению.
Легла ли Мэриан в постель? По-прежнему ли на ней эти обрывки вместо платья или она разделась, прежде чем отдаться холоду ледяных простынь? И если она…
Арт постарался спрятать горящие назойливым любопытством глаза, когда Гриффит, неожиданно обернувшись, напряженно спросил:
– Лайонел сначала сказал «мама»… Сегодня днем. Объяснить ей?
– Нет, если он обращался к тебе, – пожал плечами озадаченный Арт. – Пусть лучше считает, что первое слово было «нет» и он сказал это ей.
– Я так и думал. – Гриффит потер ноющую голову. – Рад, что хоть одну вещь сделал правильно за сегодняшний день.
– Потолковал с наемниками? – осведомился Арт.
– Да.
– Значит, уже не одну, а две.
– Здесь готовится предательство. – Гриффит снова взглянул на дыру в потолке. – И я не знаю, кто его затевает.
– Только не эта девочка Мэриан, – запротестовал Арт негодующим тоном, хотя никаких предположений не было высказано.
– Не она, но, готов поклясться, в отношении нее. – Гриффит коснулся плеча слуги. – Давай разожжем огонь и посидим под пологом на кровати. Так будет теплее и спокойнее, не слышно шума сверху.
Арт направился к камину.
– Неси дрова. Я уже устал сегодня прислуживать тебе.
Гриффит удивился столь неожиданному требованию и начал складывать дрова так, чтобы Арт смог дотянуться.
– Что-то не слышал от тебя жалоб раньше. Я в жизни не думал, что такой день настанет.
Арт энергично поворошил поленья, так что искры полетели во все стороны.
– Знаешь, вдовушка Джейн похоронила пять мужей…
– Что?! – Гриффит потер подбородок, пытаясь сообразить, в чем дело. – Пять, говоришь?
– Пять. – Арт показал на тлеющие уголья: – Подбрось-ка сюда. Пять мужей, и, бьюсь об заклад, я знаю причину их смерти.
– Яд? Колдовство?
– Истощение. Она доводила несчастных до преждевременной гибели и едва не прикончила и меня тоже.
Сбитый с толку негодованием старика, Гриффит спросил:
– Белье, что ли, выкручивал?
– Белье! Вдовушку выкручивал… в постели. Эта женщина… может станцевать джигу на голой заднице больше раз, чем любая женщина, которую я когда-нибудь поимел! – Арт сурово оглядел корчившегося от хохота Гриффита и докончил: – А уж у меня их перебывало немало, могу поклясться.
– Подумать только, что я дожил до такого, – продолжал задыхаться Гриффит.
– Она могла убить меня!
– Тогда ты умер бы счастливым.
– А ты не получил бы сведений, ради которых мне пришлось пожертвовать своим Буйным Джеком, – отрезал Арт.
– А именно? – вскинулся мгновенно отрезвевший Гриффит.
– Начиная с зимы наемников становилось все больше, Причем по большей части чужеземцев и настоящих дикарей. – Арт заморгал единственным глазом, заслезившимся от дыма, и снова подбросил дров в огонь. – Крестьяне Уэнтхейвена старались не спускать с них глаз, боясь, что, если поблизости начнется сражение, им несдобровать. Только все оказалось еще хуже, чем они предполагали. Эти наемники, грубый народ, не знают ни стыда, ни совести. Как-то ночью напились и ворвались в деревню – ту, что около дороги. Изнасиловали женщин всем скопом, поджарили младенца на вертеле и подожгли половину лачуг.
Вспомнив покрытое шрамами лицо Гледуина и его обещание навестить Мэриан, Гриффит наклонился к огню.
– Милосердный святой Давид!
– Четыре семьи сгорели заживо. Уэнтхейвен заплатил за все, и наемники с тех пор присмирели, но…
Гриффит сбросил башмаки и поставил их сбоку от камина.
– А твоя вдова знает, почему они здесь?
– Нет, зато могу побиться об заклад, что сам все знаю. – Арт уставился в огонь, словно там была запечатлена вся Господня истина. – Соединить силы с теми ирландскими мятежниками, о которых ты говорил.
– С самозванцем, графом Уориком? Возможно. Но у леди Мэриан есть тайны, и я подозреваю, что именно они не дают покоя королю Генриху.
– Считаешь, что именно из-за этих секретов Уорик и собирает армию?
– Ничего не знаю. И верю только в то, что вижу.
Гриффит, поднявшись, махнул рукой Арту, и оба направились к покрытой пологом постели. Притянув к себе старика, валлиец прошептал:
– Что, если в жилах Лайонела течет королевская кровь?
И сразу понял, что пробудил живой и проницательный разум, так хорошо скрытый стареющим морщинистым лицом и тусклым глазом Арта.
– Но не принцев, исчезнувших в Тауэре, для этого они были слишком молоды. Может, король Эдуард? Он в свое время славился распутством.
– Даже если бы Эдуард умер сразу же после того, как зачат Лайонела, мальчику было бы не менее трех лет.
Арт, облизнув губы, нерешительно пробормотал имя того, о ком они оба думали:
– Ричард? – Гриффит, не отвечая, наблюдал, как на лице Арта задумчивое выражение сменялось расстроенным. – Но если Ричард, то почему? – взорвался наконец Арт. – Почему она сделала это?
– Деньги? Власть? – предположил Гриффит. – Возможность стать королевой, когда жена Ричарда умрет?
Арт отпрянул, сжав кулаки.
– Иногда мне хочется влепить тебе хорошую затрещину. Только последний идиот мог подумать подобное о леди Мэриан. Другой такой милой, хорошей девочки на всем свете не сыщешь!
– Милой? – завопил Гриффит. Арт немедленно сделал ему знак замолчать, и Гриффит, понизив голос, пробормотал: – Милая? Вряд ли я употребил бы это слово по отношению к Мэриан, но, честно говоря, разделяю твои сомнения. Когда она разбила мне нос, я услыхал одну фразу, но тогда был настолько ошеломлен, что не придал ей значения, да к тому же от боли все позабыл или оказался таким болваном, что не посчитал ее важной.
– Последнее, должно быть, самое верное, – согласился Арт.
– Она говорила, будто леди Элизабет пожертвовала всем, чтобы спасти братьев от смертельных объятий Ричарда.
Гриффит стащил накидку через голову и швырнул к изножью постели.
– А знаешь, она права, – пробормотал Арт, не сводя глаз с коричневой ткани. – Ужасно уродливая штука.
– Вот возьму и наряжусь завтра как павлин, – огрызнулся Гриффит, сбрасывая тунику и лосины. Оставшись обнаженным и вздрагивая от холода, он набросил на плечи плед и полез под одеяло. – Может, мы нашли наконец объяснение поведению Элизабет при дворе Ричарда?
На этот раз настала очередь Арта заорать:
– Но ты был так убежден, что Элизабет бессердечная, подлая злодейка!
– Признаю.
Гриффит неожиданно обрадовался холоду простынь – это помогало сохранить ясность ума, а он сейчас так нуждался в этом! Гриффит был воином, грубым и простым, и часто не умел и не пытался найти путь сквозь лабиринт придворных интриг, а теперь боялся, что именно эта закончится смертью – его собственной, Арта, Мэриан, Лайонела… если только он не поведет себя крайне осторожно. Ответственность тяжким грузом давила на плечи и в то же время бросала вызов, возбуждала и волновала.
– Но Генрих женился на Элизабет по любви и, кажется, ценит ее превыше всех остальных. Генрих, конечно, не дурак, и…
– Значит, считаешь, что леди Мэриан пожертвовала всем ради молодой принцессы?
– Она, безусловно, верна Элизабет, – неохотно признался Гриффит.
– Да, и храбра сверх всякой меры. Предполагаешь, что король Ричард Негодяй Третий убил принцев, а потом использовал их сестру, чтобы завоевать преданность дворян, и вбил в голову ее старшей фрейлине мысль о том, что она сможет помочь принцам, если пожертвует девственностью?
Арт имел явную склонность к подробным описаниям, и Гриффит обычно ценил это, но только не сейчас и не по отношению к Мэриан. Мысль о том, как Ричард шантажом и угрозами заставил Мэриан отдаться, прибегнув, возможно, к насилию, будила такое бешенство, что он почти терял разум.
– Вполне вероятно.
– И все это, пока жена лежала на смертном одре! – Арт потер живот. – Просто рвать тянет.
– Этим объясняется, почему Генрих послал нас к леди Мэриан.
Арт, соскользнув с постели, принес кувшин и две кружки, и мужчины начали дружно прихлебывать эль.
– Думаешь, Генрих замышляет убить парнишку?
– Но у Ричарда много других незаконнорожденных детей, и Генрих не прикончил их.
Арт посмотрел на Гриффита, и тот, запинаясь, признал:
– Но и обошелся с ними не очень-то хорошо.
– Черт возьми, Гриффит, не по душе мне это. Слишком уж все сходится. Леди Мэриан родила ребенка от Ричарда, Уэнтхейвен пронюхал правду и хватается за возможность стать регентом при новом короле… – Арт одним глотком осушил кружку. – Если только ему удастся посадить Лайонела на трон. Поэтому Уэнтхейвен собирает наемников и плетет заговоры с ирландцами, желая низложить Генриха. – Отпив немного вина, Гриффит скорчил гримасу и вернул кружку слуге. – А может быть, просто замышляет восстание, чтобы замести след собственных деяний.
– Ну а пока Генрих, обнаружив, кто отец ребенка, узнает о планах Уэнтхейвена и посылает нас приглядеть за леди Мэриан, прекрасно понимая, что может в любую минуту приказать нам убить малыша.
– Я не способен убить ребенка, и Генрих знает это. Тут и кроется какое-то несоответствие. – Гриффит с силой ударил кулаком по ладони. – Почему Генрих не скажет, чего опасается? Какую часть замысла мы не смогли уяснить себе?