Это на самом деле сводит с ума – когда, с одной стороны, весь окружающий мир дружным хором местных божеств, блудных демонов и примкнувших к ним духов стихий говорит: «Я тебя люблю, оставайся со мной», – а с другой, голосами чиновников: «Пшел отсюда вон!» Ну, правда, чокнуться можно от такого противоречия.
У меня на эту тему есть телега, которую я задвигаю всем заинтересованным лицам в качестве шутки (но только потому, что в актуальной культуре на такие темы принято говорить шутливо, если хочешь выглядеть вменяемым): бюрократический мир со своими адскими бумагами – настолько безумная, выморочная, не имеющая никакого отношения к живой жизни херотень, что наши духи местности просто не врубаются в тему. В их чистом сознании бюрократия не укладывается. И рады бы помочь новому любимчику, но не понимают, в чем проблема. Ну, это примерно как человеку представить Белую Дыру, только еще трудней, потому что у нас хотя бы какая-то теоретическая база для рассуждений о Белых дырах есть. А у них для рассуждений о бюрократии даже языка нету.
Из этого гона получаются разной степени мрачности смехуечки, но штука в том, что я правда примерно так думаю.
…А теперь возвращаемся к нашим баранам (унылым).
Штука в том, что грубо (очень грубо) говоря, мы – тоже они. В смысле духи и божества. То есть сознание человека очень сложно устроено. Под многочисленными слоями личностей-субличностей-эго-хуего и прочей хренотени скрывается вполне себе могущественное существо. Оно – очень важная часть нашего сознания. При этом с ним у кратковременной части сознания, которую мы ошибочно считаем «собой» практически нет контакта. Тогда как контакт с ним единственный стоящий ключ к бессмертию, какой только можно заполучить. Она (эта часть) – абсолютно и несомненно бессмертна. А все остальные составляющие – как получится. Собственно, все стоящие духовные практики – про то, как обессмертить как можно большую часть себя. То есть построить как можно больше мостов от сиюминутной личности к тайной бессмертной части себя и связать их воедино.
(Понятно, что я ОЧЕНЬ упрощаю. Но меня можно понять: о таких вещах даже вслух особо не говорят, а уж в письменном виде – совсем психом надо быть. Но я, во-первых, и есть псих, а во-вторых, мне все можно, потому что меня никто не принимает всерьез. И я себя тоже всерьез не очень-то принимаю, так что все в порядке.)
Теперь дальше.
Штука еще и в том, что эта незнакомая нам и почти непознаваемая часть сознания – завхоз. Она сидит у нас на распределении ресурсов, хотим мы того или нет. От нее зависит, сколько у нас энергии и (самое главное!) на что эта энергия пойдет.
Плохо не быть знакомым с собственным завхозом! И не иметь возможности с ним договориться. От этого часто случается такое недоразумение: мы придумали себе цели, поставили задачи, завели образ жизни и все, что к нему прилагается, а сил на это у нас нет. Силы есть только на то чтобы сидеть и тупить в стену. Или в экран компьютера. И их так мало (даже на это), что лучше бы уже не сидеть, а лежать. Диапазон упадочных состояний очень велик, на одном конце его клиническая депрессия, к которой без медицинской помощи лучше не подступаться, на другом – то, что называют «ленью». Которая (лень) просто первый признак того, что вот именно на это дело, которое лень делать, завхоз ресурса не отсыпал. И надо брать из другого источника, если получится (всеми рекламируемая и социально одобряемая «сила-воли» – просто умение вот так перераспределять ресурсы своего организма, оно не всем дается, а кому дается, вполне может огрести сколько-нибудь лет спустя, обнаружив, что израсходовал уже вообще все, включая НЗ на помолиться перед смертью).
Ладно, речь сейчас не о том. А о том, что наш тайный и непостижимый завхоз не дает нам энергию на те дела, в которых не видит смысла. Мы, такие хорошие и умные, его видим, а наиважнейшая часть нашего сознания – нет. И поди ее переубеди, когда мы вообще не знаем, о чем речь. Какая такая «наиважнейшая часть нашего сознания»? Ее вообще только что чокнутый автор придумал, вместо того, чтобы посоветовать задавшему вопрос спорт и диету.
То-то и оно.
Однако несуществующий завхоз, вероломно выдуманный автором, все равно не дает энергию, хоть тресни. И чо делать?
…Чо-чо. Договариваться.
Чтобы договориться, не обязательно верить в того, с кем договариваешься. Достаточно уметь договариваться. А есть он или нет, пусть разбирается сам.
Как договариваться – отдельный вопрос. Очень сложный. Но не тупиковый, это важно.
Самый беспроигрышный (но и трудноосуществимый технически) способ – увеличить запасы ресурса. То есть, извините, энергии, надо иногда называть вещи своими именами, даже когда имена эти дискредитированы миллионами неуместных и неграмотных употреблений. Когда энергии переизбыток, ее самому строгому завхозу ни на что не жалко, даже на бессмысленную ерунду.
(Понятно, что не все так просто, иные организмы и избыток энергии умеют потратить вполне деструктивно. Но в большинстве случаев цигун и прочие энергоувеличивающие практики – наши друзья. Особенно если удастся не стремиться к так называемым «достижениям», не торопиться, а просто понемножку набирать и набирать; первые ступени ученичества самые сладкие в этом смысле, главное – не позволять задурить себе голову и не устремиться к «успехам» раньше времени, но это отдельный и очень трудный разговор. И лучше бы не мне его разговаривать, а настоящим специалистам.)
Другой способ – попробовать выяснить вкусы «завхоза». Ну, то есть в идеале быстренько домедитироваться до контакта с этой частью сознания – и ура.
Но кто ж нам выдаст идеал.
Хорошая новость, что эту потаенную часть собственного сознания можно выследить, как шпиона. Ну, то есть, наблюдать, на что у нас силы есть даже когда их нет совсем. Что вызывает хотя бы тень радости, хоть намек на душевный отклик. На что-нибудь силы точно есть. Как минимум на то, чтобы дышать (и даже за это при большом желании тоже можно зацепиться: продолжать лежать, но дышать в каком-то определенном ритме. Обычно уже через полчаса появляется желание встать). И часто обнаруживается, что подобие радости некоторые вещи вызывают даже в состоянии полного унылого говна. Для меня, например, подобие радости – выпить кофе. Ассоциации такие: кофе когда-то пили очень редко, в кафе или в гостях, и это был праздник, а мое сознание видит в праздниках смысл и готово выделять на них ресурс, поэтому дайте мне хорошую кофейню, и я переверну мир. Другим людям для этого надо выдать что-нибудь другое. Что именно – всегда можно докопаться, если вы в принципе любите и умеете докапываться, разбираться, выслеживать (я люблю – и да, на это у меня всегда есть ресурс).
Это одна из самых важных штук на свете – знать о себе, что мы НА САМОМ ДЕЛЕ любим. Часто это совсем простые вещи, которые, конечно, не способствуют созданию собственного ослепительно сложного образа во внутреннем зеркале, зато реально радуют. И могут стать отправными пунктами в походе за силой на все остальные дела.
Ну, в общем. Отслеживая такие штуки, можно понять, в чем наше сознание видит хоть какое-то подобие смысла. На что оно нам силы даст.
…Третий способ – найти внешнюю опору.
Сейчас такой смешной период в развитии человеческой культуры, когда великое множество болезненно зависимых от окружающих людей очень много и громко рассуждает о пользе самодостаточности. Формируя таким образом недостижимый идеал, ставя перед собой непосильную задачу и сбивая друг друга с толку. И умножая недовольство друг другом и собой (а недовольство собой и окружающим миром очень энергоемко, на него вообще все силы могут уйти).
Самодостаточность и правда отличная штука – когда она честная, заработанная, пришедшая изнутри. Но это совершенно не отменяет того факта, что пока мы с вами такие живые, теплые, несовершенные существа, нам часто бывает нужна внешняя опора. В самых разных делах.
Из людей, кстати, редко получается хорошая внешняя опора. Но! Именно в ситуации нехватки ресурса они такой опорой могут стать. Не все, конечно. А только те, кого мы одновременно любим (не обязательно половой любовью) и не боимся. «Любим» можно заменить на «симпатизируем», «уважаем», «заинтересованы» и т. п. «Не боимся» надо оставить как есть, потому что иначе получится очень нехорошая игра, от которой тоже может быть практический толк, но временный. И несоразмеримый с грядущим проигрышем, потому что страх в такого рода дела впускать нельзя.
Проще говоря, друг-приятель, который будет нас куда-то вытаскивать, тормошить, веселить, пристраивать к делу – незаменим. А шантажирующий уходом и другими санкциями (путь даже только в нашем воображении) партнер, строгий начальник, злая мама и прочие персонажи в таком духе не подходят. Хотя бы потому, что (если, опять же, совсем упрощать) друг-приятель беззаботно вывозит нас из уныния на избытке своего ресурса, а источник страха принуждает нас к расходу собственных неприкосновенных резервов, рано или поздно это просто истощит. Это не единственная причина, но самая очевидная (и одновременно не очень пугающая, пугать я совсем никого не хочу).
Есть, конечно, и другие методы. Они индивидуальны. Их (методов) примерно столько же, сколько нас (людей). Просто три перечисленных – более-менее общие. Подходят не всем, но многим. И есть надежда, что подойдут и задавшему вопрос человеку. И еще паре-тройке прочитавших. Поэтому бессмертная часть моего сознания выдала мне кучу сил на то, чтобы эту огромную телегу написать. Спасать все, что под руку подвернется она любит даже больше, чем кофе. Видит в этом смысл. А все остальное я – ну что оно может поделать. Слушается завхоза. Потому что ладить с завхозом для него единственный вариант и дальше оставаться в живых. И даже получать от этого некоторое удовольствие. В количестве восьми чашек кофе в день.
Про диктаторов
На месте диктатора мне обычно видится вполне заурядный человек, попавший в капкан власти и безнаказанности – ну и понеслась душа в ад. Или еще куда подальше. В школе, классе, кажется, во втором или третьем, учительница дала нескольким отличникам проверять тетрадки с домашним заданием остальных учеников. И я