Держась поближе к стенам, Блайт проскользнула внутрь и пошла на цыпочках, чтобы каблуки сапог не стучали по полу. Большая часть прислуги готовилась к возвращению мужчин с охоты. Дворецкий давал указания, и две молодые горничные, которых Блайт не узнала, выбежали из гостиной с подушками в руках.
– Полегче! – упрекнул его женский голос. – Мы хотим воспитать бедных девочек, а не распугать.
Блайт насторожилась, услышав голос невысокой женщины с розовыми щеками, выскочившей из комнаты с сервированным подносом в руках. В последний раз Блайт видела ее довольно давно, но сразу узнала. Это была Сорча Лемондс, камеристка Элизы.
Блайт как раз раздумывала, что делать дальше, когда Сорча заметила ее и чуть не выронила поднос с едой.
– Боже мой, мисс Хоторн! Вы обречете старую женщину на смерть от испуга, если будете вот так прятаться по углам. Что вы здесь делаете? – Слова звучали резко и отрывисто, с северным акцентом, который девушке всегда так нравился.
– Мы с мисс Уэйкфилд катались верхом, когда ей стало плохо, – начала Блайт, отходя от стены. – И я пришла ее проведать.
– Не стоит так беспокоиться. Она отдыхает в своей комнате. Приступ пройдет, как и все предыдущие.
– Предыдущие? – Блайт была на целую голову выше женщины, и все же едва поспевала за горничной, которая быстро поднималась по ступенькам, не пролив ни капли чая на поднос.
– У нее головные боли, дорогая. Они участились. Я постоянно твержу ей, что нужно отдыхать, но она только лепечет о необходимости подыскать хорошую партию в первый же сезон. По-моему, это нелепо. Но она, конечно, меня не слушает.
Только услышав это, Блайт осознала, что в последнее время молодая женщина часто выглядела болезненно-зеленой или настолько бледной, что казалась призраком, и постоянно жаловалась на боль в желудке. Взгляд Блайт остановился на клубах пара, поднимавшихся из чайника.
Они так и не нашли отравившего ее человека. Персонал отозвали, и в конце концов она полностью выздоровела, но… что, если преступник переключился на Элизу?
– Значит, они не прошли? – Блайт ступила на незнакомую территорию, не обладая навыком деликатно получать информацию. Ей хотелось взять Сорчу за плечи и потребовать ответов, но семья Уэйкфилдов всегда отличалась манерами. Одно неверное движение, и они найдут повод вежливо вышвырнуть ее из поместья. – Как давно они начались? Кажется, прошла целая вечность.
– Они начались как раз перед смертью ее дяди, хотя, клянусь могилой покойной матери, с той ночи они только усиливаются. – Женщина перекрестилась. – Я думаю, это из-за волнений. Никогда не видела ее в таком состоянии.
Блайт прижала руки к бокам, чтобы скрыть дрожь.
– Почему бы мне не отнести ей чай? Если Элиза так подавлена, уверена, компания ей не помешает.
Сорча крепко сжала поднос, когда Блайт попыталась его отобрать. Было ясно, что она хочет отказать, но тут из кухни донесся грохот. Горничная крепко зажмурилась, бормоча что-то себе под нос на незнакомом Блайт языке, а потом сдалась.
– Очень хорошо, мисс Хоторн. Вы помните, где находится ее комната?
– Дальше по коридору, третья дверь направо. – Блайт одарила Сорчу обаятельной улыбкой и поспешила вверх по лестнице. Только убедившись, что осталась одна, Блайт прислонилась к ближайшему углу, прерывисто дыша. Ее руки дрожали так сильно, что чайник зазвенел, и ей пришлось сползти по стене и поставить поднос на пол, чтобы никто не пришел на шум.
В глубине души она понимала, что у нее нет другого выбора, кроме как попробовать чай. И все же, несмотря на все усилия, ее сердце билось так неистово, что она отступала всякий раз, когда подносила чашку к губам.
– Вы всегда прячетесь в коридорах чужих домов, мисс Хоторн?
Блайт вздрогнула, услышав голос Ариса, и вскочила так резко, что точно опрокинула бы чайник, если бы не схватила его за носик. Девушка судорожно выдохнула, когда кипяток обжег ладонь.
– Что вы здесь делаете? Где лиса?
– Спит в карете. Кучер отказался уезжать без вас, поэтому я подождал десять минут, прежде чем отправиться за вами лично. Чем вы занимаетесь?
Блайт чувствовала, как сильно она дрожит, и понимала, что врать бессмысленно. У Ариса было одно-единственное достоинство – его не было в Селадоне, когда она заболела, а значит, он не мог стоять за покушением. Если она собиралась кому-то довериться, то только ему.
– Не так давно меня отравили. – Девушка запнулась, сама мысль о яде всколыхнула какую-то боль, которую она похоронила глубоко в душе. – И я беспокоюсь, что теперь то же самое происходит с Элизой.
Арис поджал губы.
– Если это так, то сможете ли вы узнать вкус яда? Или, возможно, запах?
От одной мысли о белладонне у Блайт скрутило живот. Она прижала к нему руку, борясь с тошнотой.
– Я даже не могу поднять чайник, чтобы налить чай.
– Но вы распознаете яд, если попробуете?
В любой другой момент она бы рассмеялась над нелепостью такого вопроса.
– Не думаю, что я когда-нибудь смогу его забыть.
Вместо ответа она услышала звук льющейся жидкости и развернулась, чтобы посмотреть, как Арис наливает чай. Он осторожно держал чашку, взбалтывая жидкость.
– Вы хотите попробовать, – прошептал он. – Не так ли?
Едва ли ей руководило желание, скорее необходимость. Ведь если там яд, Блайт не хотела, чтобы Элизу постигли те же страдания. Она снова попыталась дотянуться до чашки, но руки по-прежнему не слушались. Наблюдая за ее борьбой, Арис спросил:
– Как думаете, вы смогли бы это сделать, если бы не пришлось пить из чашки?
Она сглотнула, обдумывая вопрос. Когда разум не сразу отверг эту идею, она оживилась.
– Возможно. Я не уверена.
Принц снова покрутил чашку, сжав губы в тонкую линию.
– Если бы я сказал, что могу помочь, вы бы доверились мне?
– С удовольствием, – не раздумывая, ответила Блайт.
Едва ее слова слетели с губ, как Арис поднес чашку к губам и сделал глоток. Блайт резко выпрямилась, собираясь потребовать, чтобы он выплюнул чай, но тут он коснулся ее щеки и притянул к себе. Блайт поняла, что происходит, за секунду до того, как он поцеловал ее.
Ее тело утонуло в его тепле, крошечные электрические разряды пробежали по позвоночнику, когда его язык скользнул между ее губ.
У его губ был привкус имбиря и меда. И, боже правый, это было восхитительно. Она приложила немало усилий, чтобы не позволить их языкам соприкоснуться, и не забыть, что это не поцелуй. Он просто помогал ей. И все же она невольно вздохнула и прильнула к его губам. Осознав свою оплошность, Блайт немедленно отпрянула.
Она взяла чашку и чайник, поставив посуду обратно на поднос, где ей и полагалось быть.
– Спасибо. – Ее голос звучал резко, когда она встала и взяла поднос. – Эт-это всего лишь имбирь. – Хотя Блайт изо всех сил старалась избегать взгляда принца, невозможно было не заметить самодовольства в его улыбке.
– Рад это слышать.
– Хорошо, – продолжила Блайт просто потому, что ничего не могла с собой поделать. – И вы должны знать, что с тех пор, как меня кто-нибудь целовал, прошло много времени. Вы застали меня врасплох, вот и все.
Арис не имел права так веселиться, и все же он практически сиял.
– Это был не поцелуй, мисс Хоторн.
Ей пришлось отвернуться, чтобы он не заметил, как краска заливает ее грудь и лицо.
– Конечно, нет. Меня целовали и раньше, Ваше Высочество. И мне известно, что обычно это вызывает более бурную реакцию.
Смех Ариса оборвался.
– Разумеется, – сказал он, защищаясь. – Но все потому, что это был не поцелуй.
Блайт только пожала плечами, надеясь, что со стороны не видно, как сильно она вспотела.
– Если не возражаете, мне нужно отнести это Элизе.
– Непременно. Не позволяйте мне вас останавливать.
Она и не собиралась. Не медля ни секунды, девушка протиснулась мимо принца и поспешила к покоям Элизы. Там она постучала в дверь один раз, затем второй, когда ответа не последовало.
– Тетушка, открой! – позвала она и постучала снова. Никто не откликнулся. Сердце выпрыгивало из груди, когда Блайт открыла дверь и приготовилась к худшему.
К счастью, Элиза не задохнулась и не умерла в луже собственной рвоты, как это однажды чуть не случилось с Блайт. Вместо этого все еще полностью одетая Элиза лежала на кровати, накрывшись одеялом. На туалетном столике стояла баночка с настойкой опия.
Блайт выдохнула, почувствовав облегчение. Элиза была жива, просто крепко спала. Возможно, это действительно легкое недомогание, никак не связанное с отравлением. Блайт поставила чай на столик, когда кое-что привлекло ее внимание.
В руке Элизы был зажат едва различимый наполовину пустой крошечный пузырек с травами. Не тот, который прописывают врачи, а тот, что продается в тех самых аптеках, которые, по словам Элизы, она всегда ненавидела. Блайт потянулась к сосуду, пытаясь рассмотреть получше. Однако в тот момент, когда ее рука коснулась руки Элизы, ей показалось, что она перенеслась на несколько недель в прошлое, когда увидела в зеркале скелетообразное отражение Элейн.
Теперь же лежавшая перед ней Элиза выглядела не более чем трупом с иссохшей кожей, туго обтягивающей заостренные кости. Блайт ничего не могла сделать, кроме как смотреть, как из пустой глазницы подруги выползает червь, проникая через нос, а затем исчезая обратно в трупе, шея которого вывернулась под неестественным углом. Что-то шевельнулось в глубине тела Элизы, вынудив Блайт зажмуриться.
Это была галлюцинация. И никак иначе. Всего несколько секунд назад Элиза спала, умиротворенно вздыхая…
– Мисс Хоторн? – Голос принца прервал ее размышления, и девушка открыла глаза. – Мисс Хоторн, с вами все в порядке?
Блайт заставила себя еще раз взглянуть на кровать, где, свернувшись калачиком, мирно спала Элиза. Никаких костей. Никаких ввалившихся глаз или присутствия тьмы. Просто молодая женщина, спящая на удивление глубоким сном.
Блайт дала себе пятнадцать секунд на то, чтобы запомнить, как выглядит содержимое флакона, а затем отошла от Элизы и взяла принца за запястье.