– Я предпочитаю силу, которая дала жизнь жеребенку. Но нет, у меня нет ее способностей. Я управляю судьбами. С того момента, как человек рождается, я сплетаю его судьбу в гобелен. И могу ее изменить.
Должно быть, Сигна знала правду. Именно поэтому она не хотела пускать Блайт на бал в Вистерия Гарденс и так бурно реагировала, когда кузина оказывалась рядом с Арисом. Сигна знала, но ничего ей не сказала.
– Значит, это ты ответственен за то, что случилось с моим отцом? – Вопрос застрял у девушки в горле, и Арис нахмурился от такого жалкого звука.
– Это все равно что спросить, несу ли я ответственность за землетрясение или простуду. Возможно, в какой-то степени так оно и есть, но я сделал это неумышленно, я не испытываю ненависти к тебе или твоей семье. Я не вмешиваюсь в дела людей, если могу избежать этого.
– Но ты знаешь, что с ним случится. Ведь так? – Никогда еще она не смотрела на кого-то так пристально, словно пытаясь заглянуть в душу, чтобы найти подтверждение своим подозрениям. И хотя он ничего не ответил, жалости в его глазах было достаточно.
Блайт уронила кочергу на пол. Она обхватила себя руками, пытаясь удержать, когда правда обрушилась на нее.
– Без моей помощи не обойтись, мисс Хоторн. – Блайт ненавидела себя за то, как отчаянно цеплялась за каждое слово Ариса, и поняла, что, если он попросит солнце, она найдет способ добыть его. Ради отца Блайт отдала бы все на свете.
– Сегодня твоего отца признают виновным. Ему осталось жить две недели, прежде чем за ним придут, – две недели, чтобы ты добилась для меня руки мисс Фэрроу. Если ты это сделаешь, я обещаю спасти Элайджу Хоторна. – Словно из воздуха появилось что-то похожее на золотой гобелен, и Арис протянул его ей. Он был теплым на ощупь, но странным образом неприятным – почти живым, – так что ей пришлось побороть желание бросить его. Чем дольше Блайт смотрела на него, тем ярче становились нити, тем больше золота окружало их, когда она прищурилась.
– Что это? – Девушка провела большим пальцем по нитям и напряглась, заметив, что Арис вздрогнул. Он потянулся вперед и коснулся ее руки в перчатке, удерживая ее на гобелене.
– Сделка будет заключена, когда мисс Фэрроу капнет своей кровью на эти нити. Это свяжет ее узами брака, но предложение должно быть принято добровольно.
Блайт хотела бы ненавидеть Сигну за то, что она сделала с ее семьей, и все же… Возможно, Сигна была ни в чем не виновата. Возможно, у нее не было выбора, когда она забрала Перси, и во всем виноват Ангел смерти.
Блайт потеряла брата, но отца она не потеряет. И, возможно… в конце концов ей не придется терять и кузину.
Прижимая гобелен к груди, Блайт впервые за несколько месяцев вздохнула с облегчением. И своим вздохом она заключила сделку с Судьбой.
Глава 33
Прошло два дня с тех пор, как Сигна помогла Генри перейти в загробную жизнь.
Она вернулась в Фоксглав, не в силах сосредоточиться ни на чем, кроме успокаивающего тепла во всем теле, хотя ее и обдувал ветер, а щеки покраснели от пронизывающего холода.
И все же чем счастливее и спокойнее она становилась в своем новом доме, тем сильнее чувствовала вину, поскольку дни продолжали идти своим чередом, не приближая Элайджу к свободе. Разве можно чувствовать себя безмятежно, когда он все еще заперт в камере? Лежит, свернувшись калачиком, на холодном каменном полу, совсем один в темноте. Ангел смерти присматривал, чтобы его не били и хотя бы кормили, но этого было недостаточно. С каждым днем Сигна чувствовала, что отдаляется от истины.
Нужно было что-то предпринять, и именно поэтому девушка стояла в саду, держась кончиками пальцев за ветку можжевельника.
– Ты уверена, что те другие силы не плод твоего воображения? – спросила Эмити, лежа на одеяле из маков, разбросав волосы по цветам. – Ты уже так долго пытаешься их вызвать.
Учитывая, что солнце клонилось к закату, а Сигна начала еще на рассвете, это было еще мягко сказано. Присев на корточки перед высохшим кустом и обхватив его голые ветви, девушка пожелала, чтобы сила Жизни наполнила ее. Но при каждой попытке кровь в венах тоскливо взывала к силам жнеца. Ее тело слишком хорошо помнило обо всех душах, которые ждали ее внутри, и после случившегося с Генри, и тянулось к ним сильнее, чем когда-либо. Сигна старалась не обращать внимания на их призывы, нуждаясь в силе Жизни, а не жнеца.
Приговор могут огласить с минуты на минуту, и, если случится худшее, она будет там. О поисках убийцы можно забыть – она сделает так, что это будет уже неважно. Если Элайджу Хоторна приговорят к повешению, Сигна использует силу Жизни и позаботится о том, чтобы он не был мертвым слишком долго.
Это была ее тайная и призрачная надежда, но самое малое, что она могла сделать для Элайджи Хоторна.
– Расти, – уговаривала Сигна хрупкий куст можжевельника. – Расти, глупышка. – Минуту она не отрывала взгляда от ветвей. Две. На третьей она застонала и откинулась на одеяло, мечтая завернуться в него, как в кокон, и предаться хандре прямо в саду.
Эмити приподнялась на локтях.
– Ты драматизируешь прямо как твоя мать.
– Да что ты? Ты когда-нибудь видела, как мама пыталась вернуть мертвых к жизни?
Эмити поджала губы в форме сердечка, накручивая локон на палец.
– Этого я сказать не могу.
– Тогда я не хочу ничего слышать. – Сигна вцепилась пальцами в одеяло, только чтобы не запустить их в волосы. – Должно быть, я что-то упускаю. Прежде чем использовать способности жнеца, нужно создать определенные условия. Возможно, существуют условия и для сил Жизни. – Или, возможно, она просто слишком боялась боли, потому что каждый раз, когда начинала верить, что вот-вот их пробудит, вся сжималась в ожидании страшных мук.
– А как ты использовала их прежде? – спросила Эмити, ее тело то исчезало, то появлялось вновь, когда дул легкий ветер. – Было ли что-то общее во всех случаях?
Это была хорошая мысль, и Сигна ухватилась за нее, перебирая воспоминания. Оба раза, когда она использовала силы, было жарко. Изнуряющий, обжигающий жар, словно она попала в печь.
Сигна сразу встала. Она подобрала одеяло и сунула его под мышку, прикидывая, как близко можно подойти к очагу и не расплавиться. Сейчас стоило пробовать что угодно.
– У тебя появилась идея? – Эмити вскочила на ноги и оказалась так близко, что Сигна могла бы занервничать, будь это кто-то другой. Но за последние несколько дней Эмити стала ее любимой компанией. И хотя Сигна старалась держаться подальше и напоминала себе, как неразумно сближаться с духом, Фоксглав казался совсем пустым без веселой болтовни Эмити.
– Именно. Следуй за мной. – Сигна отломила две веточки от можжевелового куста и поспешила в Фоксглав, с облегчением обнаружив, что служанка уже занялась очагом, а Гандри свернулся калачиком возле него. Сигна оглянулась, прежде чем сесть и придвинуться так близко к языкам пламени, что они едва не лизали носки ее ботинок. Эмити держалась позади, поднявшись на несколько сантиметров выше обычного, чтобы обеспечить себе лучший обзор. Сигна наклонилась и вздрогнула, когда тепло поглотило последние капли холода, пронизывавшего ее насквозь. Обхватив двумя руками одну из сломанных веток, она закрыла глаза и сосредоточилась на ней всем своим существом.
– Расти. – За последние два дня она повторяла это слово так часто, что оно звучало почти как заклинание. – Расти, расти, расти, расти…
– Я слегка сбита с толку… Ты пытаешься ее сжечь?
– Я пытаюсь сжечь себя, условно говоря. – Сигне пришлось сдержать раздражение, ослабив хватку, чтобы не сломать веточку пополам. – Неужели тебе нечем заняться, кроме как смотреть на мои страдания? При таком раскладе я пробуду здесь всю ночь.
Сигна не имела в виду ничего обидного, но уголки губ Эмити все равно опустились.
– Нет, – прошептала она срывающимся голосом. – Мне больше нечем заняться.
Сигна тут же пожалела о том, что вообще открыла рот. Учитывая, что духи существовали на чрезмерных эмоциях, ей следовало подумать о том, что не стоит расстраивать призрака. Эмити была одинока так же долго, как и она сама. Конечно, дух жаждал общества, а что еще ей оставалось делать?
Когда глаза Эмити наполнились кровавыми слезами, Сигна отложила можжевеловую ветку в сторону и заговорила таким же мягким и умиротворяющим голосом, как Ангел смерти.
– Я не это имела в виду. Я рада твоему обществу, Эмити, правда.
Эмити только всхлипнула, избегая ее взгляда.
– Кто еще ждал двадцать лет, чтобы убедиться, что я в безопасности? – продолжала Сигна, стараясь не думать о том, как усердно старается успокоить духа, с которым поклялась не сближаться. – Я правда ценю твое ожидание. Но что бы ты сделала, если бы я никогда не приехала? – И что ты будешь делать теперь, когда я здесь? Этот вопрос Сигна не решилась задать вслух. Несмотря на то что Сигна привыкла полагаться на компанию духа, двадцать лет – это долгий срок. Конечно, Эмити должно было быть любопытно, что будет дальше.
– Я никогда не думала, что у меня будет возможность поговорить с тобой. – Эмити присела рядом с Сигной у края камина. – Я планировала уйти, как только увижу, что ты устроилась… Хотя я осталась не только ради тебя. Я надеялась, что остальные к этому времени уже вырвутся из клетки своего цикла. – Эмити подняла глаза на лестницу, ведущую в бальный зал.
Сигна проследила за ее взглядом.
– Ты дорожишь той девушкой, да? Бриар?
– Больше, чем можно описать словами. – Улыбка Эмити напомнила Сигне веточку, которую она держала кончиками пальцев, такую же хрупкую. – Но она все еще не знает об этом. Я не могу уйти без нее.
Сигна не сомневалась, что, будь она на месте Эмити, тоже бродила бы по коридорам целую вечность, прежде чем добровольно шагнуть за завесу. Какой пыткой это было – в то время как Бриар понятия не имела, что происходит за пределами ее петли, Эмити дни напролет осознавала каждое мгновение. У Сигны сжалось сердце при мысли об этом, и хотя она понимала, как неразумно впутываться в подобное дело, но невольно вспомнила Генри.