Неудивительно, что Элиза отправилась на бал в Вистерию всего через неделю после смерти лорда Уэйкфилда; она лихорадочно пыталась найти мужа. Если Элиза узнала о беременности еще до смерти герцога, то получается, она была в положении по крайней мере уже несколько месяцев. Сигна опустила глаза на живот Элизы; девушка приложила много усилий, чтобы его спрятать. Но она не могла скрываться вечно.
Сигна подняла пузырек с травами, пытаясь рассмотреть содержимое.
– Кто дал тебе это?
Элиза застыла от резкого тона Сигны.
– Моя горничная, Сорча. С наступлением беременности я плохо себя чувствовала, а такое невозможно скрыть от того, кто помогает тебе одеваться. Как только она узнала, то начала приносить травы, чтобы облегчить боль и спазмы.
Возможно, это была невинная ошибка, но Сигна не исключала скрытые помыслы.
– В небольших количествах эти травы безопасны. Но у них есть и другое применение, Элиза. Ты знала, что они популярны среди женщин с нежелательной беременностью? – Они были сильнодействующими и могли причинить не меньший вред матери, чем ребенку. Тем не менее это редко останавливало отчаявшихся женщин.
Слишком часто мир рассматривал женщин не как людей, а как ступень для мужчин. Женщина подвергалась всеобщему презрению и, отклонившись от предписанного пути, брошенная на произвол судьбы, имела совсем мало возможностей. Сигне хотелось бы, чтобы существовало более безопасное средство, чем эти травы, но она не могла винить Элизу за сделанный выбор.
– Я всегда принимала эти травы только для того, чтобы облегчить боль, – Элиза говорила с таким жаром, что Блайт вздрогнула. – Но я знала об их свойстве и хотела, чтобы у меня был выбор. Я не желала смерти моему дяде и не могла выйти замуж за человека, которого он для меня выбрал. Боже, я не хотела, чтобы все так обернулось.
– Что ты сделала с цианидом после? – спросила Сигна. – Кто-нибудь видел тебя с ним?
– Никто, – поклялась Элиза. – Я запаниковала и выбросила его.
Хотя Блайт хранила молчание, печаль прорезала тонкие морщинки на ее лице, когда она шепотом спросила:
– Какое отношение ко всему этому имеет мой дядя? Отец ребенка – Байрон?
Элиза так густо покраснела, что в любое другое время Сигна могла бы поддразнить девушку.
– Байрон знает о моем состоянии, но он не имеет к этому отношения. Отец ребенка даже не знает, что я беременна.
– Тебе не кажется, что было бы неплохо рассказать ему? – возмутилась Блайт. – Возможно, он захочет помочь.
– Какая гениальная идея, – чуть ли не выплюнула Элиза. – Неужели ты думаешь, что я молчу по собственной воле? Думаю, мы бы с ним уже поженились, но… я не могу с ним связаться. Байрон сначала помогал мне в поисках, а потом предложил обручиться. Он хороший человек.
У Сигны свело живот, когда она подумала о бумагах в кабинете Байрона, о картах с перечеркнутыми городами и нацарапанными заметками. Несколько месяцев назад Элиза заигрывала с Перси, и он был более чем восприимчив к ее флирту.
Пять месяцев назад… Время совпало, и когда Сигна украдкой переглянулась с Блайт, то увидела понимание в ее глазах.
– Перси – отец, – прошептала она. – Вот почему Байрон сделал предложение.
Именно эти слова поколебали решимость Элизы, когда она согнулась пополам и сжала руку Блайт, сотрясаясь от рыданий.
– Куда он пропал? Зачем ему убегать, если только он не хочет иметь ничего общего ни со мной, ни с этим ребенком?
Сигна уставилась на пузырек в своей руке. Она подумала о порядочности Перси и гадала, что бы он подумал, если бы узнал. Вынес бы правду, ведь все это так напоминало ситуацию с Марджори? Или он женился бы на Элизе и ждал рождения своего ребенка?
Каким бы ни был ответ, она никогда его не узнает. Элиза никогда не найдет Перси, а он никогда не станет отцом. И все из-за нее.
– Сигна. – Она отвернулась от Ангела смерти, когда его тень скользнула ей за спину. – Ты не виновна. Не думай о Перси или о жизни, которую ты отняла, – убеждал он. – Лучше посмотри на тех, кого ты спасла. Если бы не ты, он убил бы Блайт.
Сигна могла бы поклясться, что в ту же секунду внимание Блайт переключилось на Ангела смерти. Ей показалось, что она увидела, как глаза кузины расширились, но потом Блайт быстро наклонилась к Элизе и сжала ее руку.
Сигне показалось, словно ее ударили раскаленным железом. Они были в шаге от того, чтобы обеспечить алиби дяде и спасти его. Но они не могли выдать Элизу, не когда она была матерью ребенка Перси, последней частички их брата в этом мире. Сигна не могла отнять у Хоторнов еще и это.
– С тобой все будет в порядке. – Сигна пыталась подражать тону Ангела смерти, которым он обычно успокаивал беспокойных духов, хотя у нее плохо получалось, ведь ее голос дрожал. – Скажи Эверетту, если решишь не отказываться от дитя. Он хороший человек. Но если по какой-то причине он тебя отвергнет, то у вас с малышом всегда есть дом здесь, в Фоксглав. Но если ты не готова оставить ребенка, мы найдем более безопасный способ помочь тебе, без этих трав.
Сигна встала, схватила Элизу за запястье и помогла ей подняться. Тело Элизы было легким как перышко, и хотя она выглядела намного лучше, все еще покачивалась при каждом шаге.
– Мы позаботимся о том, чтобы Эверетт знал, что ты под защитой, – пообещала Сигна, вытирая грязь со лба Элизы и обдумывая, как незаметно провести ее в зал для гостей. – Не сомневайся, с тобой и твоим ребенком все будет хорошо. Ты не одна.
– Почему ты меня защищаешь? – спросила Элиза, скорее требовательно, напряженно и отрывисто произнося каждое слово. – Сколько ни притворяйся, ведь мы не друзья. Твой дядя в тюрьме из-за меня.
Это был справедливый вопрос, но Сигне нечего было ответить. Если бы отцом этого ребенка был кто-то другой, стала бы она так же яростно защищать Элизу? Блайт, вероятно, бросила бы ее на растерзание волкам, чтобы спасти отца, и кто бы ее стал осуждать за это?
– Ты сделала все, чтобы защитить себя и ребенка. Я не могу винить тебя в этом. – Она не знала, что делать дальше, но этот путь казался ей самым правильным.
Элиза долго смотрела на нее, в конце концов потянувшись и взяв Сигну за руку.
– Спасибо, – прошептала она и открыла рот, словно собиралась сказать что-то еще, когда позади них раздался тяжелый стук.
Сигна узнала шаги Байрона еще до того, как увидела его. Он крепко сжимал трость и так смотрел на Элизу, что Сигна испугалась, не ошиблась ли она, приняв кого-то другого за дядю Блайт. Он торопливо шел по саду, и маки хрустели под его сапогами. Он схватил Элизу за плечи. Байрон не был дураком; одного взгляда на платье, перепачканное кровью и грязью, было достаточно, чтобы его глаза затуманились. Его губы задрожали, рот приоткрылся, пока он пытался подобрать слова, но Элиза положила свою руку на ту, что сжимала трость.
– У нас все хорошо, – прошептала девушка, прижимая свободную руку к животу. – У нас обоих.
К счастью, они стояли рядом с деревом, потому что Байрону пришлось опереться на ствол, когда он чуть не рухнул от облегчения.
– Они знают? – холодно спросил он, и Элиза кивнула.
– Да. И именно благодаря им я в порядке, так что придержи язык, Байрон.
Блайт и Сигна обменялись взглядами, хотя Блайт быстро отвернулась. Байрон уже снимал пальто, чтобы накинуть его на плечи Элизы.
– Я позову горничную, чтобы она помогла привести тебя в порядок, – пообещал он тихим, ласковым голосом. – Никто ничего не узнает.
Похоже, ребенок мог изменить даже такого сурового человека, как Байрон.
– Найдите мисс Бартли, – посоветовала Сигна. – Она никому не расскажет о том, что видела.
Он кивнул и, взяв Элизу под руку, отправился с ней обратно в Фоксглав. Туман поглотил их своей голодной пастью, и надежда покинула Сигну, когда фигуры окончательно растворились во тьме.
Это действительно был конец. Теперь, когда не на кого возложить вину, Элайджу точно повесят.
Блайт, похоже, подумала о том же, потому что шагнула вперед.
– Отец не должен брать вину на себя. – Эмоции кузины исчезли под каменной маской. Она сунула руку за корсет и вытащила небольшой лоскут золотистой ткани, который с величайшей серьезностью протянула Сигне.
– У нас есть только один способ все исправить.
Ангел смерти превратил мир в лед, когда Блайт выдержала пристальный взгляд кузины.
Это не могло быть тем, о чем она подумала… И все же, когда Сигна взяла гобелен, исходивший от него жар обжег ее так сильно, что она выронила его и прижала руку к груди, чтобы залечить невидимую рану.
– Что это?
Блайт сделала глубокий вдох и с выдохом, казалось, превратилась в совершенно другого человека. Кого-то настолько холодного и бесчувственного, что, когда, прищурившись, посмотрела на Сигну, почти перестала походить на человека.
– Так ты уладишь все, что натворила, – сказала Блайт. – Ты выйдешь замуж за Ариса.
Глава 40
На сердце у Сигны еще никогда не было так тяжело, как сейчас, когда перед ней лежал гобелен, которого Блайт коснулась рукой. В глазах кузины горел вызов, от которого Сигна не могла отмахнуться, несмотря на охватившую ее усталость.
– Как давно ты знаешь, кто он? – прошептала она.
– Не так долго, как про тебя. – Блайт отдернула руку, ее лицо стало угрюмым. Не мигая, она смотрела Сигне в глаза, ожидая следующего хода, словно это была игра в шахматы.
У Ангела смерти позади Блайт был такой свирепый вид, что деревья задрожали, и Сигне пришлось бросить на него суровый взгляд, пока над их головами не разразилась буря.
– Это не выход, – негодовал он, его слова ранили, как копье. – Мы найдем другой.
Возможно, хотя после предупреждения Рока судьбы о последствиях воскрешения души она не видела иного пути, и у них не было времени на поиски. Блайт была права, обвинив ее в произошедшем, – именно Сигна была во всем виновата.
– Уходи, – сказала она Ангелу смерти, потому что его присутствие ни принесло бы им обоим никакой пользы. Сигна расправила плечи, не дрогнув под пристальным взглядом кузины. –