– Пойдем, – прошептала Сигна, переплетая их пальцы. Она приподнялась на цыпочки, целуя его еще раз. – Давай уйдем отсюда.
Музыка возобновилась в тот момент, когда Сигна вышла из бального зала рука об руку с Ангелом смерти. Изнутри снова донеслись голоса, комнату наполнил смех, когда пары пришли в движение. Кажется, никто не заметил, что свет погас, пока двое бессмертных рядом с ними сражались.
Сигна не обращала внимания на гостей в своем доме; пусть Рок судьбы и Блайт позаботятся о них. В любом случае, какое это имело значение, если вскоре она покинет Фоксглав, едва успев обосноваться?
Было тяжело даже думать об этом, и Сигна постаралась отогнать все печальные мысли. Выбросить их из головы, пока спускалась по лестнице, ведя за собой Ангела смерти, иначе эмоции угрожали захлестнуть ее в любую секунду. Если это была их последняя ночь, она отказывалась провести ее в слезах.
Ангел смерти шептал ее имя, звал, но она не останавливалась. Сигна поспешила на второй этаж, в комнату, которую сделала своей собственной.
– Сигна, – снова позвал он, на этот раз настойчивее. – Остановись и поговори со мной. – Он крепче сжал ее руку и притянул к себе, прислонившись к стене. Каким бы пустым ни был коридор, Сигна не могла избавиться от ощущения, что за ней наблюдают. Но какое это имело значение сейчас? Если люди увидят, как она разговаривает с тенями, что за этим последует? Завтра Фоксглав уже не будет ее домом, и любопытные соседи не станут ей докучать.
– У нас нет времени, – прошептала она, желая, чтобы он поторопился и последовал за ней. Чтобы перестал сопротивляться. Но Ангел смерти держал ее крепко, когда наклонился и прижался лбом к ее лбу. Он был в своем человеческом обличье, темные глаза горели. Сигна закрыла глаза от прикосновения его прохладной кожи, ее собственная все еще была согрета биением сердца.
– Мы можем получить все время мира, Пташка, – прошептал он. – Ты не обязана этого делать.
Больше всего на свете Сигне хотелось, чтобы это оказалось правдой. Если бы не обстоятельства, она провела бы с ним целую вечность. И была бы невероятно счастлива.
Сигна подняла голову, запечатлевая поцелуй на губах, которые были созданы для нее.
– Ты знаешь, что я люблю тебя, – прошептала она, прикусывая его нижнюю губу и снова целуя.
Ангел смерти держал ее обеими руками, притягивая к себе и не собираясь отпускать.
– Тогда мы найдем способ разрушить клятву, как только Элайджу освободят.
Она обхватила его лицо ладонями, не в силах сдержать слез. После того, как ее кровь прольется на гобелен, неизвестно, сколько времени потребуется, чтобы разорвать сделку с Роком судьбы или нанести ответный удар.
– Послушай меня. – Сигна еще сильнее прижалась к Ангелу. – Я люблю тебя. С тобой я стала настоящей и была счастлива, как никогда в жизни. Если у нас осталась всего одна ночь, я хочу, чтобы мы вспоминали ее целую вечность. – Ее руки скользнули вниз, переплетаясь с его пальцами. Она поднесла одну из рук Ангела смерти к своим губам, целуя костяшки пальцев. Он был неподвижен и молчалив, но не стал возражать, позволив ей высвободиться из его объятий и направиться в апартаменты, которые она надеялась когда-нибудь разделить с ним.
На самом деле это была несбыточная мечта. Стоило догадаться, что она никогда не станет ее реальностью, раз их разделяет завеса между мирами.
Сигна не отпустила его руку, даже когда они вошли в покои, и закрыла дверь на засов. Она боялась, что если отпустит, он навсегда исчезнет, и это будет концом их истории. Поэтому притянула его к себе, повернувшись к нему лицом и пятясь к кровати.
В его глазах не было озорства или той дымчатой прохлады, которую она ожидала увидеть. В его взгляде читалась только печаль, когда он сел на кровать и усадил девушку к себе на колени.
– Ты – мой мир, Сигна Фэрроу. – Нежность в голосе Ангела угрожала сломить ее решимость, и Сигне пришлось отвернуться, закрыть глаза, когда он осыпал ее шею нежными, как перышко, поцелуями. – Что бы ни случилось завтра, знай, что это не будет нашей последней ночью. Клянусь, ничто не сможет помешать мне бороться за тебя.
– Я знаю. – Его слова были прекраснейшей песней, и она верила им, как обещанию. Пусть Рок судьбы думает, что победил; ни она, ни Ангел смерти никогда не прекратят борьбу.
Сигна обхватила его ногами и обвила руками его шею, пока он целовал ее, скользя от шеи к губам, затем вниз, к груди. Она закрыла глаза, тело томилось под слоями платья, даже несмотря на вечный холод Ангела смерти. Она вздрогнула, когда его руки нащупали шнуровку, словно читая ее мысли. В нем всегда было что-то такое – эта сверхъестественная способность понимать, о чем она думает или чего хочет.
Боже, ей будет этого не хватать.
Сигна скинула платье, помогая ему отбросить его на пол. Ангел смерти не спеша провел рукой по изгибам ее тела, выводя большим пальцем узоры на бедрах. Сигна запрокинула голову, наслаждаясь каждым прикосновением. Она помогла ему снять рубашку, затем брюки, а тени, которые он вызвал, последовали за его руками и прошлись по ее коже, оставляя ледяную дорожку, обжигающую изнутри.
Ангел смерти не торопился набрасываться на нее. Он скользнул губами по ее груди, пупку и спустился ниже, к самой чувствительной части тела, когда уложил ее на спину.
Его имя было как медовое вино, когда она прошептала его в ночи. Ее бедра покачивались навстречу ему, но, когда она закрыла глаза, чтобы насладиться растущим напряжением, тени оказались у нее на затылке, и она снова повернулась к нему лицом.
– Посмотри на меня. – Его тон не был ласковым, скорее повелительным. – Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, когда я касаюсь тебя.
Она поняла, что это великий дар – иметь возможность смотреть на него спустя столько времени и видеть, как он обнимает ее. Как поглощает ее. Она вцепилась в простыни, и именно голод в его глазах поразил ее до глубины души, а тело содрогнулось от наслаждения.
Затем Ангел смерти откинулся назад, и Сигне потребовалось мгновение, чтобы оценить его: бедра, запутавшиеся в простынях, пристальный взгляд, никогда не покидавший ее. Она отдала бы почти все, чтобы провести остаток жизни с ним. Встретившись с ним взглядом, Сигна устроилась у него на коленях, желая попробовать на вкус и ощутить каждый сантиметр его тела, пока еще могла.
Ангел смерти застонал от желания, вызвав волну дрожи по ее телу. Она хотела заслужить этот звук. Хотела срывать его с губ снова и снова. Сигна обвила руками его шею, удерживая его, когда их тела слились, и прижалась бедрами к его бедрам. Одной рукой Ангел смерти обнял ее за шею, прижимая к себе, а другую положил на ее ягодицу и крепко сжал.
– Ты моя. – Он произнес это как обещание. – Пока ты выбираешь меня, я буду с тобой, Сигна Фэрроу. Я сожгу этот мир дотла, прежде чем позволю кому-либо отнять тебя.
Когда взойдет солнце, их время закончится. Но этой ночью они насладятся прощанием. Она изучит все нетронутые участки его тела, а когда наступит рассвет и у них останутся только воспоминания, они будут думать об этой ночи вечно.
Глава 41
Блайт
Блайт едва дышала, когда вернулась в бальный зал, раскрасневшись и прижимая руки к груди.
Она не могла сказать, что заставило ее последовать за Сигной или что бы она сделала, если бы кузина заметила ее в холле, наблюдающую за тем, как Сигна разговаривает со сгустком теней, которые обретают очертания с каждой секундой.
Возможно, Блайт хотела поговорить с ней, чтобы подавить нарастающее чувство вины, которое давило на грудь.
Или, возможно, она пошла за ответами.
Он бы убил ее. Он бы убил ее…
Она вспомнила, как Ангел смерти говорил Сигне эти слова в саду, тихо и ласково. Она никак не могла выбросить звук его голоса из головы.
Он бы убил ее.
Конечно, Ангел смерти не имел в виду того, о ком она подумала. Это было невозможно. И все же… Блайт не плакала. Уже несколько недель она знала о смерти брата, и все же не могла заставить себя оплакать его.
Ситуация напоминала ту, когда она узнала о Сигне. Правда с самого начала была у нее перед глазами; оставалось только поверить в нее.
Она скучала по Перси больше, чем могла выразить словами, и все же по какой-то нелепой причине чувство вины сжимало ей горло, пытаясь задушить. Не за то, что потеряла брата, и не за то, что не пролила слез, а за то, что не смогла стереть из памяти разбитое сердце Сигны и нежность ее прикосновения, когда она держала руку Ангела смерти.
Сигна Фэрроу любила жнеца. Любила и все же готова была отказаться от своего счастья, потому что Блайт попросила.
Но ведь Сигна это заслужила? Как расплату за все несчастья, которые принесла семье Хоторнов. Кроме того, женщины постоянно выходили замуж за почти незнакомых людей, и, конечно же, Арис был лучше, чем воплощение смерти… Не так ли?
В бальном зале стало слишком жарко, танцующие не обращали внимания на то, что происходит вокруг. Почему они все еще здесь, кружатся в своих нелепых платьях и смеются, в то время как у Блайт рушится мир?
Ее отца должны повесить. Умерший брат оставил после себя ребенка. Кузина, которую она так отчаянно хотела возненавидеть, но не могла, собиралась выйти замуж за человека, совершенно не вызывающего доверия. И если в ближайшее время голова Блайт не перестанет раскалываться, она сама оторвет ее.
Ей казалось, что с каждым вдохом чьи-то когти царапают горло. Все, чего она хотела, – это чтобы вечеринка закончилась и все эти люди ушли. Байрон позвал Шарлотту и Эверетта, чтобы они присмотрели за Элизой, и единственным знакомым ей человеком был Арис. Он потягивал шампанское с самодовольным видом, и Блайт бросилась к нему прежде, чем поняла, что делает.
– Ты уверен, что у него дурные намерения? – Блайт не подозревала, что этот вопрос вертелся у нее в голове, пока он не сорвался с губ. Арис тут же пристально посмотрел на нее и отставил бокал. Ему не нужно было спрашивать, о ком она говорит.