– Молодые люди, – повернулся Баух к перепуганным Тане и Володе. – Идите-ка гулять.
– Мы маму в беде не бросим, – заявил мальчик.
– Нет! Идите! Идите! – закричала на детей Сашенька.
– Почему она нас прогнала? – спросил сестру Володя, когда вышли на Николаевскую улицу. – Я просто хотел ее за ручку подержать, чтоб ей не больно было. Мама сама всегда меня держит. Почему мне не позволила?
– Потому что ей сейчас дадут наркоз. И она будет как мертвая. Ты ведь не хочешь видеть маму мертвой?
Володя пожал плечами:
– Все равно ведь увижу. Она ведь раньше меня помрет.
Таня подумала про себя, что младший ее братец не вполне нормальный, но вслух предложила:
– Давай лучше придумаем, чем заняться!
– Пошли на вокзал. Там буфет. Поедим!
Володя всегда отличался прекрасным аппетитом.
– Ты забыл, что тебе нельзя есть два часа?
– Я-то нет, думал, ты забыла.
– Не надейся!
– Тогда давай подыщем дачу на лето! Папа велел.
– Слышал, что мама сказала в вагоне? Что она не мытьем, так катаньем заставит его отказаться от дела нигилистов.
– Слышал. Но папа не откажется. Потому что такой же упрямый, как я.
– Это точно.
– Значит, давай искать дачу.
– И как, по-твоему, мы ее найдем? Будем заходить в каждый дом и спрашивать не сдается ли он?
– Давай расспросим аборигенов.
– Каких аборигенов? Мы не в Америке.
– Уверена? Погляди-ка, – Володя указал пальцем на молодого человека в студенческой тужурке, поглядывавшего из-за заборчика на Татьяну. – Лицо красное и так уставился, будто хочет снять с тебя скальп.
Заметив, с каким интересом ее разглядывают, Таня покраснела и, схватив Володину руку, строго произнесла:
– Показывать пальцем неприлично.
– А пялиться прилично?
– Пошли! – Татьяна почти повернулась, увлекая Володю, но их окликнули:
– Барышня, простите, вы, верно, дачу Шпонкиных ищете? Я вам покажу.
Таня от смущения зарделась еще больше. Но любопытство пересилило, она повернула голову. К ним шел тот самый студент, рослый вихрастый юноша:
– Никто с первого раза дачу Шпонкиных найти не может.
– Спасибо! – пролепетала Таня, не зная, что ответить. Юноша был слишком красив. Ей очень хотелось с ним познакомиться.
Выручил Володя:
– А мы Шпонкиных не ищем.
– Тогда кого?
– Идем куда глаза глядят. Потому что нашу маму усыпили.
– Что?
– Брат так шутит, – объяснила Татьяна. – Просто дентист дал ей наркоз.
– Баух? Я тоже у него зуб лечил, – признался студент.
– Володя, – протянул ему руку малыш.
– Леонид. Леонид Каретный, – пожал ее студент. – Ну а вас как зовут?
– Татьяна! – с изяществом протянула руку барышня. – На путейца учитесь?
Гимназистки старших классов отлично знали знаки различия на студенческих мундирах.
– Да, заканчиваю второй курс.
– Снимаете здесь дачу?
– Не я, родители. Хотите вас с ними познакомлю?
– Пока рано, – парировал Володя. – Сначала влюбитесь получше.
На этот раз покраснел Леонид.
– Замолчи! Вечно ты все портишь своими шуточками, – Татьяна от отчаяния повернулась и быстро пошла куда глаза глядят.
Леонид ринулся за ней:
– Постойте! Танечка! Очень прошу.
Барышня остановилась.
– Честно признаться, вы и вправду мне сразу понравились. Как только увидел, так сразу и влюбился. Только боялся, что Володя вам не брат, а сын.
– Я выгляжу настолько старой?
– Нет. Я просто тоже пытаюсь шутить.
– У вас получается еще хуже, чем у Володи.
– Я просто не знал, как нам познакомиться, и когда вы стали уходить, вспомнил про Шпонкиных. Их все всегда ищут.
– Если хотите видеть Таню почаще, помогите нам снять здесь дачу, – заявил подошедший к молодым людям Володя.
Леонид призадумался:
– Это очень сложно. Дачи обычно снимают в марте, самое позднее – в апреле. Где ж вы раньше были? Давайте-ка с родителями переговорю. У нас две комнаты, одну упрошу уступить.
– Нет, в одной мы не поместимся, – решительно возразил Володя. – К маме будет папа приезжать – это одна комната. Нам с Женькой – другая.
– Мой старший брат, – шепнула Каретному девушка.
– Таньке – третья.
– Я тебе не коза и не кобыла, не смей меня так называть.
– Кухарке – четвертая. Гостиная – пять, столовая – шесть. Ну, в крайнем случае, их можно совместить.
Леонид помрачнел.
– Что с вами? – обеспокоенно спросила его Таня.
– Ничего. Просто думаю… Дача из шести комнат – это же очень дорого.
– Про акционерное общество «Стрельцов и Ко» когда-нибудь слышали? – спросил у него Володя.
– Разумеется.
– «Ко» – это мы. А Стрельцов – наш дедушка.
У Каретного открылся от удивления рот.
– Я знаю подходящую для вас дачу, – спустя какое-то время вымолвил он. – Вернее, это целая усадьба. Стоит целое состояние. Поэтому сдается не каждый год. Давайте туда сходим.
Татьяна подала ему руку:
– Что вас так встревожило?
– Ничего. Не обращайте внимания. Голова вдруг разболелась. У меня бывает…
– Вам не понравилось, что я богата?
– Нет, что вы. Это замечательно. Очень за вас рад.
– Не врите. У вас плохо получается.
– Дело в том, что сам я из мелкотравчатых.
– Не переживайте. В нашей семье обожают мезальянсы.
Сашеньку мало того, что подташнивало, так еще и вылеченный зуб по-прежнему ныл. Ей тоже хотелось чая с плюшками, которые после тяжелого сверления уплетал довольный Баух, но ей он разрешил только воду.
– Потому что цемент еще не затвердел.
– Цемент? Какой цемент? Вы же обещали золотую амальгаму!
– И непременно ее поставлю. Сможете приехать в среду?
– А почему не поставили сразу?
– Сразу нельзя. Зубные черви весьма коварны. У них в десне вырыта норка. Когда их удаляешь, норка повреждается и начинает кровить. Если зуб сразу залить амальгамой, флюс гарантирован. И тогда – все по-новой. Да вы не бойтесь, ваше сиятельство…
– Даете слово, что не будете сверлить?
– Буду. Но больно вам не будет. Я просто выпилю весь цемент.
– Только под наркозом.
– Как скажете.
– А мои дети не возвращались?
– Нет, погоды стоят хорошие.
– Неделю назад у вас в Лигове убили девушку. Господи, я не подумала об этом. Как я могла их отпустить одних? Я ужасная мать.
– Вы не волнуйтесь. Я видела, что они познакомились с Леней и пошли с ним на прогулку, – вступила в разговор супруга Бауха.
– С каким еще Леней?
– Его родители уже третий год снимают дачу напротив, – объяснил дентист. – Замечательный молодой человек.
Но все же Сашенька не находила себе места, пока дети не явились.
– Наконец-то явились! – с гневом сказала княгиня, когда они взошли на крыльцо.
– Мамочка! Как ты себя чувствуешь? – бросилась ей на шею Таня.
– Будто кто-то в рот нагадил. А ты почему сияешь, как самовар?
– Влюбилась! – сообщил Володя, прижавшись к маменькиной юбке.
– Заткнись, идиот! – закричала девушка. – Глупый, гнусный, противный мальчишка.
Татьяна отстранилась от матери и побежала обратно к калитке.
– Иди в дом! Там плюшки, – велела сыну Сашенька и ринулась за дочкой. – Таня! Постой!
Таня замешкалась перед калиткой, Сашенька ее догнала и обняла.
– Не злись. Он просто маленький.
– Он мелкий пакостный гад.
– Гады очень полезны. Особенно мелкие. Кто тебя с Леней познакомил? – возразил сестре Володя, таки увязавшийся за матерью.
– Брысь! – крикнули на него обе женщины.
– Ну, не надо плакать, – Сашенька вытерла дочери слезы платочком.
– Я действительно влюбилась. Как ты в папу. С первого взгляда.
– Кто у Леонида родители?
– Разве это важно? Ты ведь сама из крестьян.
– Но ты-то – княжеская дочь.
– Он – дворянин. Надеюсь, устроит?
– Богат?
– Не думаю. Дачу его родители снимают скромную. Кстати, Леонид помог и нам найти дачу на лето.
– Какую дачу? Зачем?
– Ну раз мы не едем в Европу…
– Едем!
– Нет! Во всяком случае, я туда не поеду.
– И как тебя понимать?
– Мамочка, я ведь призналась, что влюблена! А мой Леня все лето пробудет здесь, в Лигове. Я не выдержу разлуки.
– О чем ты говоришь? Ты всего час назад с ним познакомилась.
– И уже жить без него не могу.
– Тебе просто так кажется. Поверь замужней даме, влюбленный флер через месяц-другой быстро пройдет. Возможно, он сменится сердечной привязанностью и взаимным уважением, и тогда вы вступите в брак. Но, скорей всего, охладеете и забудете друг друга.
– Не говори так! Ты ведь любила дядю Лешу, но его отправили в Москву, только поэтому вы не поженились.
– Откуда ты про нас знаешь?
– Не важно.
– Да, мой отец поступил мудро. И я очень ему благодарна. Потому что не была бы счастлива в браке с Прыжовым.
– А мне кажется, что была бы. Потому что он тебя любит. А папа любит прежде всего себя.
– Зато я его люблю. Да, признаю, с твоим отцом жить сложно, зато чертовски интересно.
– Да уж! Никогда не предугадаешь, с кем он переспит в следующий раз. Неужели ты уже простила ему ту стенографистку?
Сашеньке очень захотелось съездить дочке по лицу. Но Таня бы этого никогда не простила. Поэтому стерпела и перевела разговор на другую тему:
–Так что за дачу вы осматривали?
– Не дачу, целый дворец. Двадцать комнат, конюшня, каретные сараи.
– Зачем нам двадцать комнат?
– А ничего дешевле снять уже нельзя. Мы опоздали. Так что снимем эту.
– Да? А сколько стоит аренда этакого дворца?
– Две тысячи за лето.
– Всего-то?
– Моя доля в акциях стоит больше миллиона. Если откажешь, пойду к деду.
– Таня…
– Я не шучу! Если из-за тебя я потеряю Леню… Даже не знаю, что с тобой сделаю. Или с собой!
После долгих уговоров Таня-таки согласилась выпить чай. Сашенька, у которой истекли сакральные для всех дентистов два часа, тоже с удовольствием кусала плюшки, позабыв про ноющий зуб.