{2052}. Восхищение Наполеона Древней Грецией и Римом означало предпочтение античной архитектуры, а Египетский поход вдохновил Шарля Персье, Пьера-Франсуа-Леонара Фонтена, Луи-Мартена Берто, других архитекторов, а также многих декораторов на эксперименты с египетскими мотивами{2053}.
Многие из лучших образцов стиля ампир дошли до наших дней и подтверждают мнение, что при Наполеоне французские архитекторы и декоративно-прикладное искусство занимали ведущее положение в мире. Вспомним (я называю наугад) бальный зал и библиотеку в Компьене, фасад Шато-Марго около Бордо, ткани мануфактуры Прель, Большой салон в Отеле де Богарне и первый этаж Отеля Бурьенн (работы Этьена-Керубена Леконта) в Париже, лестницу Елисейского дворца, секретеры Жакоба-Демальтера, статую государыни-матери работы Кановы (теперь в Чатсуорт-хаусе), будуар Жозефины в Сен-Клу, серебряные горчичницы Мартена-Гийома Бьеннэ, кровать Пия VII и биде Жозефины в Фонтенбло, чайные столики Блеза Деарма из лакированного металла, Императорский салон в версальском Большом Трианоне (где – вместо самого Версальского дворца, чтобы избежать сравнения со Старым порядком, – располагались покои Наполеона), бронзовую скульптуру Антуана-Дени Шоде, созданное Огюстом Фаменом убранство туалетной комнаты в Рамбуйе (Наполеону оно, правда, не слишком понравились), кресла Пьера Белланже, чашки братьев Дарт в виде лебедей, часы Жозефа Ревеля, потолок библиотеки Персье, «Храм Любви» в Мальмезоне (Луи-Мартен Берто), ковры Салландруза из Обюссона, книжные переплеты Жозефа Тувенена, абажуры фирмы Lancelot, фужеры Жозефины для шампанского, изготовленные Montcenis в Ле-Крезо, обои Жозефа Дюфура, ковры мануфактуры Гобеленов и серебряные соусники Мари-Жозефа Женю{2054}. Удивительный подъем художественного творчества в эпоху консульства и Первой империи невозможно рассматривать в отрыве от влияния Наполеона, более десятилетия бывшего крупнейшим в Европе покровителем искусств. Конечно, многие из упомянутых мастеров нашли бы заказы повсюду в Европе (и преуспевали и до 1799-го, и после 1815 года), но «имперский стиль» вряд ли сформировался бы без поощрения и поддержки императора и его супруги.
16 апреля 1810 года Наполеон назначил Андре Массена, вопреки мольбам самого маршала, командующим только что образованной Португальской армией. После падения с лошади на острове Лобау Массена страдал от проблем с дыханием, а в сентябре 1808 года почти ослеп, когда Наполеон случайно выстрелил в него на охоте. («После всех опасностей, которых вы избегли, быть подстреленным – огромная неудача» – вот и все извинения, принесенные им Массена{2055}.) Тем не менее, когда Наполеон лично встретился с Массена, он сумел убедить его принять командование, не в последнюю очередь потому, что пообещал маршалу самостоятельность в военных вопросах и заверил, что тот «не будет испытывать нужды ни в каких припасах»{2056}. При этом Массена для отвоевания Португалии у Веллингтона получил всего три корпуса (менее 70 000 человек), а когда поход планировал сам Наполеон, он предназначал для этого более 100 000 человек. К 29 мая одержимость Наполеона деталями взяла верх, и он начал слать Массена (через Бертье, заклятого врага маршала) подробные распоряжения, куда и когда идти.
До конца июля Бертье выслушивал без сочувствия совершенно справедливые жалобы Массена на то, что его солдатам не платили уже полгода, что из-за отсутствия транспорта пришлось бросить тысячи пайков, что ⅓ артиллерийского парка оставлено в Испании из-за нехватки мулов, что обещанные подкрепления не пришли и так далее. И все же менее чем за месяц Массена оттеснил Веллингтона к Лиссабону, но в 32 километрах от города наткнулся на грозные оборонительные линии Торриш-Ведраш и был вынужден остановиться. С осадной артиллерией и крупными подкреплениями Массена мог бы, найдя слабое место, преодолеть линии Торриш-Ведраш, но ничего этого он не получил. Наполеон решил, что силы Массена, значительно превосходящие 25 000 солдат Веллингтона, с легкостью возьмут верх, и совершенно не принял в расчет 25 000 португальцев – английских союзников. Наполеон, лично не осматривавший линии Торриш-Ведраш, недооценивал их мощь, и лишь 24 ноября генерал Максимильен Фуа объяснил ему положение дел.
Линии Торриш-Ведраш представляли для Массена почти непреодолимое препятствие, и это становится понятно, когда осматриваешь их теперь (особенно участки, аккуратно возвращенные к состоянию 1810 года). Поперек полуострова шириной 47 километров 7000 португальцев построили не менее трех линий укреплений, в том числе с 165 редутами и 628 орудиями{2057}. На каждой линии английские моряки организовали телеграфное сообщение для оперативного обмена данными. С флангов – со стороны реки Тежу и моря – позиции Веллингтона прикрывали английские корабли.
На страницах Le Moniteur Наполеон мог называть Веллингтона «сипайским генералом», но в частных беседах он восхищался решительным применением англичанином тактики выжженной земли при отступлении к линиям Торриш-Ведраш. Наполеон сказал Шапталю: «В Европе лишь Веллингтон и я способны на такое. Но разница между нами в том, что Франция… меня осудит, а Англия одобрит»{2058}. Это было правдой: Веллингтона, как правило, не критиковали за применение в Португалии тактики выжженной земли, а Наполеона, примерно так же действовавшего в Палестине и Пруссии, а впоследствии в России, сурово осуждали. К январю 1811 года голодающая, разбегающаяся и разбойничающая армия Массена получила в виде пополнений лишь 6000 солдат Друэ. Массена оставался в Сантарене, перед линиями Торриш-Ведраш, до тех пор, пока отступление стало нельзя откладывать, и ночью 5 марта, расставив вместо часовых соломенные чучела, ушел. «Он выдохся, – высказался Наполеон о Массена, – и не годится командовать даже четырьмя солдатами и капралом!»{2059}
В мае 1810 года умер наследник 61-летнего шведского короля Карла XIII[212]. Шведам пришло в голову предложить престол Бернадоту, проявившему доброту к шведским пленникам в зимнюю кампанию 1806/07 года. Они явно не возражали против того, чтобы заполучить в короли бывшего пламенного республиканца с татуировкой «Смерть королям!» на груди. Они считали, что передача престола французскому маршалу, особенно связанному с Наполеоном родственными узами, обеспечит Швеции полезный союз после поражения в войне с Россией и потери Финляндии.
Как мы знаем, отношения Наполеона и Бернадота не были настолько теплыми, как считали шведы. «Тщеславие этого человека непомерно, – писал Наполеон Фуше из Вены в сентябре предыдущего года. – Я приказал военному министру его отозвать. Его способности весьма посредственны. Я совершенно не доверяю ему. Он с готовностью внимает всем интриганам, наводняющим эту великую столицу… Из-за него я почти проиграл битву при Йене; он вяло действовал при Ваграме; он не явился к Прейсиш-Эйлау, хотя мог, и не сделал всего, что было в его силах, при Аустерлице»{2060}. Все это правда, и у Наполеона были счеты с Бернадотом и до 18 брюмера (в конце концов, тот женился на Дезире Клари). И все же когда шведы, незаменимые в случае войны с Россией, попросили у Наполеона позволения предложить Бернадоту престол, он согласился, хотя и после колебаний, вызвавших раздражение Бернадота, который хорошо помнил колкие слова, сказанные Наполеоном при Ваграме.
Царь Александр, узнав о переезде Бернадота в Швецию, предпочел считать это оскорблением и вызовом, как и отказ от женитьбы на Анне Павловне. Лишь французские военные, увидевшие в возвышении пример меритократии, пришли в восторг. «Пример Бернадота вскружил всем головы, – вспоминал капитан Блаз. – Мы все воображали, что в ножнах сабли носим скипетр. Солдат сделался королем; каждый из нас считал, что может добиться того же самого»{2061}.
3 июня 1810 года Наполеон отправил в отставку Фуше за тайные переговоры с Англией. «Я помню обо всех услугах, которые вы оказали мне, – написал он, – и верю в вашу преданность и ваше рвение; тем не менее я никак не могу позволить вам сохранить портфель. Пост министра полиции требует абсолютного, полнейшего доверия, а его больше нет, поскольку вы нарушили спокойствие мое и государства»{2062}. При посредничестве Габриэля Уврара, который в переписке с Фуше пользовался невидимыми чернилами, английского банкира Френсиса Беринга и других лиц Фуше без ведома Наполеона вел обстоятельные переговоры о мире с английским министром иностранных дел лордом Уэлсли, старшим братом Веллингтона{2063}.
Уэлсли полагал, что Фуше действует по поручению Наполеона, и Наполеон, узнав об этом, по понятным причинам пришел в ярость: такие переговоры означали бы «полнейшую перемену политических отношений» и стали бы «пятном на [моей] репутации». Наполеон надеялся принудить Англию к миру посредством континентальной блокады, а демарш Фуше запутал Лондон. Наполеон жаловался, что из-за интриг Фуше «обязан поддерживать постоянный надзор, и это утомляет»{2064}. Он отправил Фуше в Рим губернатором и назначил на пост министра полиции его соперника Савари{2065}. Уврар оказался в долговой тюрьме Сент-Пелажи, где в относительно комфортабельных условиях провел три года, играя в вист и шарады{2066}