14 октября, когда гвардия прибыла из Дюбена (совр. Косвиг), Наполеон заночевал в доме господина Вестера в Ройднице, восточном предместье Лейпцига. Вахмистр (maréchal de logis), как обычно, мелом написал на дверях комнат имена генералов, которым они были предназначены, и в комнате Наполеона немедленно зажгли очаг, «поскольку его величество очень любит тепло»{2593}. Император поговорил с управляющим делами Вестера.
НАПОЛЕОН. Чем занимается ваш хозяин?
УПРАВЛЯЮЩИЙ. Он деловой человек, ваше величество.
НАПОЛЕОН. Какое именно у него дело?
УПРАВЛЯЮЩИЙ. Он банкир.
НАПОЛЕОН (улыбаясь). Ого! Так он богат.
УПРАВЛЯЮЩИЙ. Нет; прошу ваше величество простить меня.
НАПОЛЕОН. Не просто богат, а очень богат?
Они обсудили учет векселей, ставки кредитования, жалованье управляющего, состояние (удручающее) дел Вестера и его семейство. «В ходе всей беседы император находился в очень хорошем расположении духа, много улыбался и часто нюхал табак», – вспоминал полковник фон Оделебен{2594}. Уезжая, Наполеон заплатил 200 франков за приятное пребывание, что, как отметил один из адъютантов, «определенно не было обычным делом».
На следующий день 200-тысячная армия Шварценберга к югу вошла в соприкосновение с Мюратом. День прошел в патрулировании и мелких стычках. В это время вдоль рек Заале и Вайсе-Эльстер наступал Блюхер. Ездивший в тот день на буланой кобыле Наполеон вручил трем батальонам «орлов» и флаги. Когда их извлекали из футляра, разворачивали и передавали офицерам, звучал барабанный бой. Свидетель вспоминал, что Наполеон «чистым торжественным голосом, но не очень громко – это можно охарактеризовать музыкальным термином mezza voce (вполголоса), провозгласил:
«Солдаты 26-го полка легкой пехоты! Я вверяю вам французского орла. Он станет вашим сборным пунктом. Клянетесь ли вы оставить его, только расставшись с жизнью? Клянитесь не терпеть нанесенное Франции оскорбление. Клянитесь предпочесть смерть бесчестию. Клянитесь!» Наполеон подчеркнул последнее слово, произнеся его энергично и особенным тоном. По этому сигналу все офицеры отсалютовали холодным оружием, а исполненные энтузиазма солдаты единодушно и громко, с обычным радостным одобрением крикнули: «Клянемся!»
Эта церемония прежде сопровождалась полковой музыкой, но теперь «музыканты стали редки, поскольку большая их доля похоронена в снегах России»{2595}.
Среди полумиллиона солдат, участвовавших в Битве народов (Лейпцигское сражение – крупнейшее до тех пор в европейской истории), были французы и немцы (с обеих сторон), русские, шведы, итальянцы, поляки, все народы Австрийской империи и даже английская ракетная бригада{2596}. Битва длилась три дня: 16–19 октября 1813 года. Наполеон использовал почти всю французскую действующую армию: 203 100 солдат (в их числе всего 28 000 кавалеристов) при 738 орудиях. В это время корпус Сен-Сира (30 000) находился в Дрездене, Рапп с 36 000 солдат был осажден в Данциге, Даву (с 40 000) стоял в Гамбурге. Еще около 90 000 солдат находилось в госпиталях. В целом к последнему дню сражения у союзников оставалось до 362 000 солдат и 1456 орудий – почти вдвое больше, чем у Наполеона{2597}. Огромное поле боя делили надвое реки Вайсе-Эльстер и Плайсе, а восточнее находились равнина с холмами, удобными для расположения наверху артиллерии и скрывавшими из виду войска[304].
Капитан Адольф де Говиль, получивший при Лейпциге ранение, вспоминал, что хмурым дождливым утром 16 октября, в 5 часов, Наполеону «вынесли походные кресло и стол. У него было множество карт. Он отдавал приказания множеству офицеров и генералов, один за другим являвшимся за ними»{2598}. Наполеон рассчитал, что на юге от города он сумеет выставить 138 000 солдат против 100 000 у Шварценберга. Он понимал, что у него в запасе один, в лучшем случае два дня, чтобы успеть расправиться со Шварценбергом, прежде чем подойдут Блюхер, Бернадот и Беннигсен – соответственно с северо-запада, севера и востока. (Передовые части армии Беннигсена – казачьи – прибыли уже 16 октября, в первый день сражения, а главные силы – во второй половине 17 октября и на следующий день пошли в бой. К тому времени подоспел и Бернадот.)
Сражение началось рано утром 16 октября, когда пруссаки в яростном бою отбили у Понятовского деревню Марклеберг. Жестокость схватки на улицах усугубила национальная вражда. Оборона деревни Вахау была сравнительно слабой, и русские при поддержке прусской бригады быстро захватили ее, однако все их попытки продвинуться дальше пресекала французская артиллерия. Когда между 12 и 13 часами туда прибыл Наполеон, он составил батарею из 177 орудий и под прикрытием ее интенсивного огня начал масштабную контратаку, вынудив русских отойти обратно на равнину, на которой негде было укрыться, поэтому картечь нанесла им большой урон.
Австрийский генерал Игнац Дьюлаи угрожал единственному пути отхода Наполеона на запад, если тот понадобился бы, защиту прохода поручили корпусу генерала Анри Бертрана, и это значительно ослабило наступление главных сил французов. Дьюлаи задался целью взять Линденау, близ дороги, и во второй половине дня положение французов осложнилось, когда австрийцы, несмотря на сильный артиллерийский огонь, захватили горящую деревню. Бертран отступил и к 17 часам перегруппировал силы для контратаки. Ему удалось полностью очистить дорогу, но Дьюлаи, связав его корпус, внес значительный вклад в дело союзников.
В 10 часов утра Кленау двинулся на Либертвольквиц и довольно быстро захватил деревню, за исключением ее северной окраины и церкви. Стремительная контратака снова отбросила австрийцев. Генерал Жерар, ведший дивизию, составленную в основном из итальянцев, к Кляйнпёзна, получил ранение, но Мортье со своими дивизиями Молодой гвардии удержал участок. К 11 часам измотанные союзники отошли на свои исходные позиции, их резервы истощились. Наполеону, которого озадачила решительность противника, пришлось задействовать собственные резервы раньше, чем он хотел бы. Старая гвардия под командованием Фриана заняла овцеводческую ферму Мойсдорф, а две дивизии Молодой гвардии Удино и масса кавалерийского резерва сосредоточились за деревней Вахау.
Когда над полем боя рассеялся туман, Наполеон убедился в явном своем преимуществе. Увидя возможность прорвать линию союзников у Вахау, на самом уязвимом ее участке, он в полдень двинул корпус Макдональда против правого фланга неприятеля. Около 14 часов Наполеон лично напутствовал 22-й полк легкой пехоты, отправляющийся на штурм высоты Колмберг, господствующей над Гроспёзна, подразнив солдат: мол, стоят тут внизу, ничего не делая, когда там палят вовсю{2599}. Солдаты заняли высоту, но этот маневр заметили Александр I, Фридрих-Вильгельм III и Шварценберг, пославшие туда прусские резервы. (Как и прежде в ту кампанию, два монарха лишь подавали советы и ободряли войска. Тактические решения принимали профессиональные военные.)
На равнине между Вахау и Либертвольквицем Мюрат для поддержки Удино и Понятовского построил кавалерию в плотные колонны. В 14:30 кавалеристы де Поммеру де Бордесуля начали атаку в центре. Они прорвали пехотный строй герцога Вюртембергского и добрались до артиллеристов «большой батареи» союзников. Восемнадцать эскадронов (до 2500 сабель) напали на дивизию русской гвардейской кавалерии, опрокинули ее и продолжили путь к ставке союзников. Увы, французская пехота не сумела поддержать эту атаку. Бордесулю пришлось отступать после того, как атакующие оказались на болотистой почве и вдобавок понесли серьезные потери, в том числе от огня французских пушек.
Наполеон ожидал с севера Мармона, но к 15 часам решил начать общее наступление имевшимися силами. Он сильно выдвинул батареи, чтобы ударить по центру неприятельской позиции, начал частые кавалерийские атаки и контратаки, приказал пехоте вести огонь с близкой дистанции и в результате поставил союзников почти на грань разгрома. Однако вмешательство свежих австрийских частей (некоторые перешли Плайсе по пояс в воде, чтобы скорее вступить в бой) и невероятное упорство русских и пруссаков не позволили французам прорвать фронт.
Слыша долгую канонаду со стороны деревни Меккерн, Наполеон спешно отправился на северный участок, где Блюхер сражался с Мармоном. На узких улицах Меккерна шел жестокий рукопашный бой, и, когда Мармон попытался занять высоты за деревней, Йорк начал кавалерийскую атаку при поддержке пехоты. Мармону пришлось отойти к Лейпцигу. Ней откатывался к городу, оставляя одну выгодную позицию за другой, и не мог сдержать Блюхера и Бернадота.
Союзники наступали с трех сторон, и Наполеону пришлось, чтобы преуспеть на всех участках, слишком распылить силы. К 17 часам обе стороны были готовы закончить первый день боев. Потери были огромны: до 25 000 у французов и до 30 000 – у союзников{2600}. Той ночью Наполеону следовало отойти на запад, оторвавшись от противника прежде, чем Шварценберг получит крупные подкрепления, но вместо этого весь день 17 октября он позволил солдатам отдыхать и восстанавливать силы, предложил противнику перемирие (и получил отказ) и послал плененного в тот день австрийского генерала Максимилиана фон Мерфельда к императору Францу с откровенно антирусским посланием. «Это не так уж трудно для Австрии, Франции и даже Пруссии – остановить на Висле разлив народа полудикого, по сути завоевателя, огромные владения которого простираются отсюда до самого Китая, – говорил он. – Я должен пойти на жертвы, чтобы положить этому конец, и гото