{2848}. Конечно, это огромное преувеличение, но Наполеон знал, как разговаривать с солдатами, вновь желавшими славы и полного жалованья, и с зажиточными крестьянами, опасавшимися восстановления феодальных повинностей, и с миллионами приобретателей «национальных имуществ», искавших защиты от возвращающихся эмигрантов и священников, которые пытались вернуть свою конфискованную после 1789 года собственность, и с рабочими, пострадавшими от наплыва английских промышленных товаров, и с чиновниками, у кого роялисты отняли выгодные должности{2849}. Бурбоны менее чем за год так дискредитировали себя, что Наполеон и после неудач 1812–1813 годов сумел составить достаточно широкую политическую коалицию.
В день высадки Наполеон заночевал в Каннах, недалеко от нынешней набережной Круазет, в дюнах напротив старой часовни, где теперь стоит церковь Нотр-Дам-де-Бон-Вояж. В 2 часа к его отряду присоединился авангард Камбронна: спешенные уланы и два орудия. Вместо того чтобы идти в Экс, столицу Прованса, Наполеон выбрал 24-километровую (через Ле-Канне) дорогу в Грас. Мэр сразу же капитулировал (в городке нашлось всего пять исправных ружей). Отдохнув до полудня, отряд Наполеона бросил кареты и пушки, погрузил припасы на мулов и двинулся через горы на север. На высоте лежал снег и лед, мулы поскальзывались и падали, а кое-где дорога сужалась настолько, что приходилось идти гуськом. Наполеон шел пешком с гренадерами, добродушно дразнившими его Notre petit tondu («нашим стригунком») и Jean de l’Epée («пиковым валетом»){2850}.
В 1934 году правительство Франции для привлечения туристов открыло «Дорогу Наполеона» (Route Napoléon). Вдоль маршрута расставили внушительных каменных орлов, которых теперь уцелело очень немного. Во всяком городе и всякой деревне, которые миновал Наполеон в легендарном походе на север, имеется знак, с гордостью указывающий на это обстоятельство, и можно увидеть многие из мест, где он ночевал. Отправившись из департамента Приморские Альпы, Наполеон преодолел 305 километров всего за шесть дней, прошел Альпы Верхнего Прованса и Верхние Альпы и к ночи 7 марта попал в Гренобль (в департаменте Изер). Он пешком и в седле преодолел нагорья и плато с голыми скалами и зеленеющими пастбищами, альпийские деревни, пики высотой более 1800 метров с заснеженными вершинами, головокружительными обрывами и извилистыми дорогами, идущими по карнизам гор. В наши дни Route Napoléon считается одной из лучших в мире трасс для велосипедистов и мотоциклистов.
Миновав Сен-Валье, Наполеон прошел через деревню Эскраньоль (где он сделал еще одну остановку), Серанон (заночевал в замке Брондель, загородном доме маркизы де Гурдон) и Ле-Ложи-дю-Пен, где ел бульон. В Кастеллане, куда Наполеон явился днем 3 марта, он обедал в супрефектуре (на нынешней площади Марселя Совера). Там же Камбронн потребовал у мэра 5000 рационов мяса, хлеба и вина – провизии на несколько дней для еще крошечного, менее 1000 человек, войска. (Кэмпбелл считал Камбронна «безрассудным, необразованным головорезом», то есть идеально подходящим для такого приключения человеком{2851}.) На ночь Наполеон остановился в селении Баррем и спал в доме судьи Тартансона на главной улице. На следующий день отряд достиг городка Динь-ле-Бен, где пополнился несколькими ветеранами Великой армии. Наполеон ночевал в Отеле Пети-Пале. Жители Динь-ле-Бена попросили роялистски настроенного генерала Никола Ловердо, командующего в департаменте Нижние Альпы, не превращать городок в поле боя. Выяснив, что лояльных войск почти нет, Ловердо отказался от борьбы. Наполеон продолжил путь и следующую ночь провел в замке Малиже, где теперь ратуша[325].
На следующее утро, 5 марта, в воскресенье, Наполеон остановился в деревне Волон и, по местному преданию, напился из фонтана времен Генриха IV. Здесь Наполеон столкнулся с первым по-настоящему серьезным затруднением в виде грозного замка Систерон, пушки которого могли с легкостью разрушить единственный мост через реку Дюранс. Однако этого не произошло: Наполеон пообедал в Отеле Бра-д’Ор с мэром и местной знатью и вскоре продолжил свой путь. С крепостной колокольни река просматривается вверх и вниз по течению на 70 километров, и Наполеону в случае уничтожения моста негде было бы переправиться. В силу недосмотра, из экономии или потому, что комендант искал причину не портить мост, в замке не нашлось пороха, и с того момента – Камбронн шел впереди Наполеона, чтобы уговаривать, подкупать или (если было необходимо) запугивать мэров, – ни один мост по дороге не пострадал.
Наполеон вспоминал, что, когда он явился в Гап, «кое-кто из крестьян вынимал из карманов пятифранковые монеты с [его] портретом и кричал: “Это он!”»[326]{2852}. «Мое возвращение рассеет все ваши тревоги, – обещал из Гапа Наполеон в воззвании к населению Верхних и Нижних Альп, – и гарантирует сохранение любой собственности». В других посланиях он – намеренно эксплуатируя страх перед тем, что могло случиться (но еще не произошло) при Бурбонах, – объявлял, что он противник того, «кто желает вернуть феодальные привилегии, кто желает уничтожить равенство сословий, отменить продажу национальных имуществ»{2853}. Наполеон выехал из Гапа в 14 часов 6 марта. Далее дорога идет круто в гору, до перевала Коль-Баярд (1248 метров над уровнем моря). В тот день Наполеон заночевал в здании жандармерии на главной улице Кор. Вне всяких сомнений, самый замечательный случай в походе произошел на следующий день, у южной окраины городка Лаффре. Там, в низине меж двух поросших лесом холмов (теперь называемой La Prairie de la Rencontre – «Лугом встречи»), Наполеон столкнулся с батальоном 5-го линейного полка. По бонапартистской легенде, Наполеон, сопровождаемый горсткой гвардейцев, подошел к солдатам на расстояние гораздо менее ружейного выстрела, распахнул знаменитый серый редингот, ткнул себя пальцем в грудь и поинтересовался, желают ли они застрелить своего императора. Солдаты побросали ружья и обступили Наполеона, что подтверждает его неслабеющую харизму{2854}. Два офицера заранее известили Наполеона о сочувствии солдат этой части, однако один-единственный выстрел офицера-роялиста мог все изменить. Не присутствовавший при этом Савари нарисовал чуть менее героическую картину, объяснив, что положение спасли красноречие Наполеона и его привычка задавать вопросы:
Император приблизился. Батальон сохранял глубокое молчание. Командовавший солдатами офицер приказал им целиться. Ему повиновались. Мы не можем сказать, что случилось бы, если бы он приказал открыть огонь. Император не дал ему времени: он заговорил с солдатами и спросил у них, как обычно: «Так! Как дела в 5-м [полку]?» Солдаты ответствовали: «Очень хорошо, сир». Император сказал: «Я вернулся повидаться с вами; хочет ли кто из вас убить меня?» Солдаты закричали: «Как? Нет!» Император дал им смотр, как обычно, и так завладел 5-м полком. Командир батальона выглядел нерадостным{2855}.
Сам Наполеон рассказывал, что повел себя с солдатами панибратски. «Я направился прямо к одному ветерану и, весьма бесцеремонно схватив его за бакенбарды, спросил, будет ли он столь бессердечным, чтобы убить своего императора. Солдат с глазами, полными слез, немедленно вставил шомпол в свой мушкет, чтобы показать, что оружие не заряжено, и воскликнул: “Видишь, я не мог бы причинить тебе никакого вреда, и все другие солдаты тоже!”»[327]{2856}. Наполеон так объяснил успешную вербовку ветеранов: «Медвежьи шапки моих гвардейцев сделали дело. Они напомнили о днях моей славы»{2857}. Не важно, что и как именно говорил Наполеон в тот напряженный момент: он продемонстрировал большую выдержку. Лаффре отметил важную деталь: здесь на сторону Наполеона впервые перешли солдаты, а не крестьяне и не Национальная гвардия.
После бурного приема в Визиле (туда Шарль де Лабедуайер привел свой 7-й линейный полк) Наполеон в Тавернеле подкрепился в кофейне мамаши Вижье и, помыв в Эбенсе ноги, в чем он давно нуждался, в 23 часа 7 марта въехал в Гренобль. Обыватели в знак своей преданности сломали городские ворота и преподнесли Наполеону их куски. «По дороге из Канн в Гренобль я был авантюристом, – позднее сказал Наполеон, – но в Гренобле снова сделался повелителем»{2858}. Отказавшись остановиться на ночлег в префектуре, Наполеон (снова продемонстрировав подлинный талант к пропаганде) остановился на улице Монторж, в комнате № 2 гостиницы «Три дельфина» (Les Trois Dauphins), управляемой сыном ветерана походов в Италию и Египет. Здесь же Наполеон ночевал в 1791 году, когда его полк стоял в Валансе. (Стендаль в 1837 году отдал дань памяти императора, поселившись в той же комнате.) Отсутствие комфорта было вознаграждено в Лионе: здесь Наполеон остановился во дворце архиепископа (теперь это городская библиотека) и занял те же апартаменты, которые утром пришлось спешно покинуть брату короля графу д’Артуа (впоследствии король Карл X).
Когда Наполеон провел в Лионе смотр своих уже внушительных сил, он объявил батальону выговор за неслаженную маршировку. Этот жест, позднее объяснил Наполеон, «произвел сильный эффект; это показало, что он уверен в своем восстановлении»{2859}. Если бы в тот момент он заискивал, солдаты немедленно это заметили бы. Но нет: и теперь, даже после неудач и отречения, они хотели идти за ним.