{526}. «Вы знаете, как нам понадобится хорошее вино», – написал он Монжу, попросив закупить 4800 бутылок (в основном его любимого шамбертена), а также подыскать «хорошего певца-итальянца»{527}. (В целом экспедиционная армия привезла в Египет 800 000 пинт вина.) Репутации Наполеона в то время было уже достаточно для того, чтобы преодолеть большую часть трудностей со снабжением. Франсуа Бернуайе, которому Наполеон поручил обмундировать армию, занялся подбором портных и шорников. Он отметил: «Когда я сказал им, что экспедицию возглавит Бонапарт, все препятствия отпали»{528}.
Армада отплыла из Тулона в Александрию 19 мая 1798 года, в субботу, при ясной погоде, и по пути соединилась с эскадрами из Марселя, с Корсики, из Генуи и Чивитавеккьи. Это был крупнейший флот, когда-либо бороздивший Средиземное море. Его составляли 280 кораблей, в том числе 13 линейных, от 74- до 118-пушечного (последний – флагман «L’Orient», на котором держал вымпел вице-адмирал Франсуа-Поль де Брюйе, – был самым большим кораблем того времени). Для экспедиции Наполеон собрал 38 000 солдат, 13 000 матросов и морских пехотинцев, 3000 моряков торгового флота. Армия Наполеона насчитывала 2200 офицеров (соотношение рядовых к офицерам 17: 1 против более привычного 25: 1, и это демонстрирует, сколь много честолюбивых молодых людей желало воевать под его началом.) «Распорядитесь, чтобы для меня приготовили хорошую постель, – попросил перед отплытием Наполеон (неважный моряк) вице-адмирала, – как для человека, который в продолжение всего путешествия собирается болеть»{529}.
Гигантская армада пересекла море, удачно избежав встречи с Нельсоном, который искал ее с 13 линейными кораблями. Вечером накануне отплытия Наполеона шторм рассеял флот Нельсона и отогнал его к Сардинии, а туманной ночью 22 июня у Крита пути двух флотов разошлись всего на 20 миль (32 километра). Нельсон догадался, что Наполеон направляется в Египет, но достиг Александрии 29 июня и покинул ее 30-го – за день до прибытия французов{530}. Трижды разминуться с Нельсоном было делом необычайным. В четвертый раз французам не повезло.
Наполеон попросил ученых во время путешествия читать офицерам лекции на палубе. Однажды Жюно захрапел так громко, что Наполеон разбудил его и заставил извиниться. От своего библиотекаря Наполеон узнал, что старшие офицеры читают в основном романы. (Они начали было играть, но «вскоре все деньги оказались в немногих карманах и уже не покинули их».) Наполеон объявил, что романы – это «для горничных», и распорядился, чтобы библиотекарь «выдавал только исторические книги. Мужчины не должны читать ничего иного»{531}. Наполеон явно позабыл про сорок романов, в том числе английских (во французском переводе), которые вез сам.
10 июня флот достиг Мальты, господствующей над Восточным Средиземноморьем. Наполеон поручил Жюно передать великому магистру ордена иоаннитов Фердинанду фон Гомпешу цу Больхайм требование открыть гавань Валлетты и капитулировать. Когда два дня спустя Валлетта сдалась, Каффарелли заметил Наполеону, что им чрезвычайно повезло, поскольку в противном случае «армия никогда не взяла бы» город{532}. Мальта выдерживала осаду и до визита Наполеона (особенно памятен 1565 год, когда за четыре месяца турки выпустили по крепости около 130 000 ядер), и после него: во время Второй мировой войны остров тридцать месяцев подвергался бомбардировке.
Но в 1798 году в ордене не было единодушия: профранцузски настроенные рыцари отказались сопротивляться, а их подданные-мальтийцы подняли мятеж. За шесть дней, проведенных на Мальте, Наполеон изгнал с острова всех рыцарей, кроме четырнадцати, и заменил средневековую систему управления правительственной комиссией. Он закрыл монастыри, обустроил уличное освещение и распорядился замостить дороги и построить фонтаны, освободил политических заключенных и реорганизовал больницы, почту и университет, в котором отныне преподавались естественно-научные и гуманитарные дисциплины{533}. Он поручил Монжу и Бертолле обобрать казну ордена, монетный двор, церкви и художественные собрания (уцелели только серебряные ворота собора Святого Иоанна, предусмотрительно выкрашенные рыцарями в черный цвет). 18 июня Наполеон издал четырнадцать распоряжений касательно военных и военно-морских, административных, судебных, налоговых, земельных и полицейских реформ. Он распустил гильдии, ликвидировал рабство и феодальные порядки, отменил дворянские титулы и герб ордена, разрешил евреям построить синагогу. Наполеон даже определил жалованье университетских преподавателей и распорядился, чтобы библиотекарь за свои 1000 франков в год также читал лекции по географии. «Теперь мы владеем, – хвалился Наполеон в письме Директории, – самой надежной крепостью в Европе, и изгнать нас отсюда будет очень непросто»{534}. Наполеон оставил остров на попечение своего политического союзника Мишеля Реньо де Сен-Жана д’Анжели, во время революции бывшего не только редактором Journal de Paris, но и военным комендантом порта Рошфор.
По пути с Мальты в Египет Наполеон подготовил приказ о действиях армии после высадки. Государственную казну, дома и конторы сборщиков податей надлежало опечатать, мамлюков арестовать, их лошадей и верблюдов – реквизировать, население всех городов и деревень – разоружить. «Всякий солдат, входящий в дом обывателя с целью кражи лошадей или верблюдов, будет наказан», – уведомил он{535}. Особенно Наполеон старался не дать врагам повод к объявлению священной войны. «Не противоречьте им [мусульманам], – приказал он солдатам. – Обращайтесь [с ними] так, как мы обращались с евреями и итальянцами. Уважайте их муфтиев и имамов так же, как вы уважаете раввинов и епископов… Римские легионы любили все религии… Люди здесь обращаются со своими женами не так, как мы, но во всех странах мужчина, совершающий насилие, – это чудовище»{536}. Наполеон напомнил солдатам, что первый город, в который они войдут, построен Александром Македонским, и это значило гораздо больше для него [Наполеона], чем для них [солдат].
1 июля, в воскресенье, флот подошел к Александрии, и в 23 часа Наполеон высадился в Марабуте, в 13 километрах от города. На следующее утро французы взяли Александрию. Солдаты Мену с легкостью преодолели стену. «Мы начали с нападения на город [Александрию], совершенно не имеющий укреплений, – писал во Францию Пьер Буайе, генерал-адъютант армии, своему другу генералу Кильмэну, – и с гарнизоном примерно в пятьсот янычар, из которых едва ли кто понимал, как целиться из ружья… Тем не менее мы потеряли сто пятьдесят человек; мы могли уберечь их, всего лишь потребовав сдачи города, но посчитали необходимым сначала навести ужас на неприятеля»{537}. Наполеон распорядился похоронить погибших у гранитной Помпеевой колонны и выбить на памятнике их имена[61]. Наполеон провел в Александрии неделю. Здесь он наблюдал за высадкой армии, разоружал местных жителей (кроме имамов, муфтиев и шейхов), налаживал контакты с французскими купцами в Египте, захватил соседнюю Розетту, обустроил lazaretto (чумной госпиталь), отправил турецкому паше в Каир антимамлюкское послание («Франция – единственный союзник султана в Европе») и печатал воззвания на станке. В одном, датированном «месяцем мухаррам 1213 года хиджры», он высказался о мамлюках так:
Час возмездия наступил. Слишком долго это отребье, рабы, купленные на Кавказе и в Грузии, терзали прекраснейшую часть света, но Аллах, от которого зависит все, сказал: царству мамлюков пришел конец!.. Народ Египта! Я пришел восстановить ваши права и покарать захватчиков. Я почитаю… и Аллаха, и Мухаммеда, его пророка, и Коран!.. Разве мы не уничтожили папу римского, который заставлял людей воевать с правоверными? Разве мы не уничтожили мальтийских рыцарей, этих глупцов, считавших войну с правоверными Божьей волей?{538}
Наполеон смело апеллировал к небесам (и даже притворился, что взял сторону мусульман против папы римского), если это могло помочь ему завоевать сердца местных жителей. Вероятно, напоминая о франко-турецком союзе 1536 года, заключенном Франциском I с Сулейманом I Великолепным, Наполеон вопрошал: «Разве во все века мы не были друзьями великого султана (да исполнит Аллах его желания!) и врагами его врагов?» Чтение принесло пользу: Наполеон в воззвании вторил ритму и стилю Корана.
Оставив флот в Абукирском заливе с приказом встать под защиту береговых батарей, Наполеон в 17 часов 7 июля выступил на Каир. Армия шла лунной ночью. Это был первый в современную эпоху переход западной армии через пустыню. Первый привал во время 240-километрового марша на Каир французы сделали в городе Даманхуре, в 8 часов следующего утра. Дальше солдаты шли днем, злясь на жару, жестокую жажду, мух, комаров, змей и скорпионов, самум и гарцующих на флангах мамлюков и бедуинов, готовых напасть на отставших. Многие колодцы и резервуары на дороге оказались отравленными или засыпанными. Бертье вспоминал, что воду во время этого марша продавали на вес золота. Еще одной проблемой стала трахома (зернистое, или египетское, воспаление глаз). Не менее двухсот человек ослепло{539}. Юный артиллерийский штабной лейтенант Жан-Пьер Догро до конца жизни помнил, сколь трудно тащить пушку по мягкому песку, в котором колеса вязли по ступицу. «Ну и что, генерал, – вы эдак поведете нас в Индию?» – крикнул Наполеону какой-то солдат и услышал в ответ: «Нет, с такими вояками, как вы, я не решусь!»