Наполеон: биография — страница 71 из 211

ился ко мне, никто не мог понять, кого он ищет; все расступались, каждый надеялся, что консул идет к нему; эта непонятливость, казалось, раздражала властелина. Я отступил и встал позади соседей; внезапно Бонапарт возвысил голос и произнес: «Господин де Шатобриан!» Толпа тотчас отхлынула, чтобы затем сомкнуться вокруг нас кольцом: я остался в одиночестве. Бонапарт заговорил со мной, не чинясь: без любезностей, без праздных вопросов, без предисловий, он сразу повел речь о Египте и арабах, как если бы я входил в число его приближенных и он всего лишь продолжал начатую беседу[95]{964}.

Соблазнение удалось, и вскоре Шатобриан принял назначение послом в Ватикан. Но действовало обольщение не так уж долго: в 1804 году Шатобриан ушел с дипломатической службы, а в июле 1807 года сравнил Наполеона с Нероном, за что был выслан из Парижа.

В конце января 1801 года Наполеон приступил к смелому проекту правовой реформы, эффект которой превзошел даже эффект конкордата. В дореволюционной Франции действовало не менее 366 местных кодексов, причем законодатели на юге страны руководствовались совершенно иными принципами, нежели на севере: на юге чувствовалось влияние римского права, а на севере преобладало обычное право{965}. Наполеон понимал: чтобы Франция преуспела в современном мире, требуются единые судебно-правовая система и система мер и весов, полностью развитый внутренний рынок и централизованная система образования, которая позволила бы одаренной молодежи делать карьеру без социальных различий.

Первой и наиболее важной задачей Наполеона стало приведение 42 законодательных кодексов к единой системе. В этом грандиозном предприятии у Наполеона нашелся бесценный помощник – Камбасерес: еще в 1793 году он возглавлял комитет, занимавшийся пересмотром гражданского законодательства, и сам стал автором нескольких проектов Гражданского кодекса. «Если все до одного экземпляры кодекса потеряются, – однажды пошутил Наполеон, – его можно будет отыскать в голове у Камбасереса»{966}. Для помощи второму консулу в проведении давно назревшей реформы образовали комиссию, в которую вошли крупнейшие правоведы и политики страны, в том числе Лебрен, Франсуа-Дени Тронше, Феликс-Жюльен-Жан Биго де Преамене и Жан-Этьен Порталис. Наполеон председательствовал не менее чем на 55 из 107 пленарных заседаний, часто вмешивался, если речь шла о предметах, вызывавших у него особенный интерес, например о разводе, усыновлении и правовом положении иностранцев{967}. Как только речь заходила о вопросах, затрагивающих «общий интерес» и гражданское право, Наполеон то и дело уточнял: «Справедливо ли это? Полезно ли?»{968} Иногда заседание начиналось в полдень и продолжалось до поздней ночи. Наполеон вникал во все детали длительного, сложного процесса кодификации – от обсуждения поправок в Государственном совете, подготовки законопроектов, их критики заинтересованными сторонами, рассмотрения специальными комитетами, посягательств со стороны групп влияния и лоббистов до, наконец, их прохождения в парламенте. Причем принятие кодекса не было предрешено: в декабре 1801 года Законодательный корпус 142 голосами против 139 отклонил законопроект. Неудача ждала его авторов и в трибунате. Без давления Наполеона законопроект никогда не был бы принят. Хотя черновую работу выполнил Камбасерес, Наполеон заслужил, чтобы кодекс назвали в его честь (Code Napoléon): это плод рационального универсализма эпохи Просвещения, который олицетворял Наполеон.

Наполеоновский кодекс – компромисс между романо-германской и англосаксонской правовыми системами – содержал разумные и непротиворечивые нормы, впервые после Юстиниана единые для всей территории, управляемой Францией. Права и обязанности государства и граждан определены в 2281 статье, изложенной на 493 страницах слогом настолько простым и ясным, что Стендаль утверждал, будто ежедневно читал кодекс{969}. Новый кодекс способствовал укреплению национального единства – не в последнюю очередь потому, что он был основан на принципах свободы личности и свободы договора. Он положил конец старинным сословным привилегиям и церковному контролю (за исключением сферы начального образования) над всеми сторонами жизни французского общества{970}. Прежде всего он предложил стабильность после хаоса революции.

Наполеоновский кодекс превратил 14 000 декретов и законов, принятых революционным правительством с 1789 года, а также 42 провинциальных кодекса в единый свод норм права, применимый ко всем гражданам, заложивший общие принципы и оставивший судьям широкое пространство для принятия решений. («Нет необходимости обременять себя чрезмерно подробными законами, – заявил Наполеон членам Государственного совета. – Закон должен лишь утверждать общий принцип. Бесполезно пытаться предусмотреть все возможные ситуации; практика укажет упущенное»{971}.) Кодекс закрепил равенство всех перед законом, право на защиту гражданина от произвольного ареста, свободу договора и его незыблемость, исключил привилегии, передаваемые по наследству. Кодекс (вслед за Органическими статьями) закрепил веротерпимость (в том числе защиту прав атеистов) и отделение церкви от государства. Он позволил взрослым мужчинам заниматься любой деятельностью и владеть любым имуществом. Законы отныне вводились в действие в установленном порядке и официально публиковались, они не имели обратной силы. Разумеется, судьям приходилось толковать нормы, но запрещалось отступать от закрепленных принципов, и решения по рассматриваемым делам не становились источниками права, как в англосаксонской системе. Опасаясь разложения семьи как основного социального института, авторы кодекса вручили главе семьи почти абсолютную власть, в том числе право распоряжаться собственностью своей супруги. Согласно ст. 148, сын, которому не исполнилось 25 лет, и дочь, которая не достигла 21 года, не могут заключить брак без согласия отца. Брачный возраст был увеличен до 15 лет для женщин и до 18 лет для мужчин (ст. 144). Кроме того, главы семейств, имеющие «очень серьезные поводы к недовольству поведением» детей, получили право отправлять их за решетку: если ребенок не достиг 16 лет, то на срок не более месяца, а детей с 16 лет до 21 года – на срок до полугода (ст. 375–377).

Критика, которой за два столетия подвергся Наполеоновский кодекс, сводится к следующему: он консервативен, слишком поощряет средний класс, потворствует индивидуумам и главам семейств, сделал жен чрезмерно зависимыми от мужей, а его нормы наследования повредили аграрной экономике. По меркам XXI века Наполеоновский кодекс, безусловно, далек от признания равноправия женщин и отличается сильным патриархальным уклоном. Согласно ст. 213 кодекса, «муж обязан оказывать покровительство своей жене, жена – послушание мужу»{972}. Основаниями для расторжения брака законодатель признавал прелюбодеяние (причем жена могла требовать развода, лишь если муж «держал свою сожительницу в общем доме»), если кто-то из супругов был осужден за тяжкое преступление, а также в случае «злоупотребления, грубого обращения или тяжелых обид одного из них в отношении другого». Кроме того, брак мог быть расторгнут по взаимному соглашению, если причины развода сохранялись в тайне{973}. Жену за прелюбодеяние могли отправить за решетку на два года, но мужа за то же лишь штрафовали. Муж освобождался от наказания за убийство жены, застигнутой с любовником. Кодекс защищал женатых и одиноких мужчин от необходимости содержать незаконнорожденного ребенка и даже от признания отцовства{974}. Кодекс также не позволял женщинам заключать договоры, участвовать в тяжбах, свидетельствовать в суде, удостоверять рождение, смерть или заключение брака. Жены были не вправе продавать товар на рынке без разрешения мужей, а также передавать, продавать или отдавать в залог недвижимость без письменного согласия супруга{975}. Незамужние женщины не могли выступать законными опекунами и удостоверять завещания. Все перечисленные положения кодекса отражали глубокое женоненавистничество Наполеона. «Женщин не следует считать равными мужчинам, – говорил он. – Они, по сути, лишь машины для деторождения»{976}.

Кодекс нанес смертельный удар институту майората. До 25 % собственности отец мог завещать кому угодно даже за пределами семьи; остальное имущество после его смерти поровну делилось между законнорожденными сыновьями, незаконные же не имели никаких прав[96]{977}. Кодекс демонстрировал сильную предубежденность и по отношению к работникам{978}. 1 декабря 1802 года был принят закон, обязывающий рабочих иметь «рабочую книжку» (livret), которую наниматель хранил у себя с момента найма и подписывал после увольнения. Без этого документа рабочего не принимали на новое место и приговаривали к полугоду тюрьмы[97]{979}. Не Наполеон изобрел суровые антизабастовочные и антипрофсоюзные нормы, действовавшие с момента принятия «закона Ле Шапелье» (1791) и до 1884 года, но он воспользовался ими. Строительных рабочих, бастовавших в 1806 году, арестовывали прямо в постели