нализировать действия»[100],— говорит военный, и в этой короткой фразе сформулированы уроки жизненного опыта автора — Бонапарта.
«Ужин в Бокере» имел успех. Первое издание было выпущено автором на его собственные скромные средства. Затем по распоряжению республиканских властей последовало второе издание. «Ужин в Бокере» отвечал задачам якобинского революционного правительства. Может быть, именно поэтому восемь лет спустя первый консул Республики приказал разыскать все сохранившиеся экземпляры своего произведения и предать их уничтожению.
В 1793 году все было еще иначе. «Ужин в Бокере» обратил внимание на его автора. Офицер-якобинец был замечен. В ту пору, когда Бонапарт, тяготясь скромностью возложенных на него поручений, писал письмо военному министру Бушотту, предлагая свои услуги в Рейнской армии, на его жизненном пути вновь встретился Саличетти. Вместе с Огюстеном Робеспьером, Гаспареном, Рикором Саличетти был представителем народа при армиях Юга. Из комиссаров Конвента он был единственным, кто хорошо знал братьев Бонапарт — Жозефа и Наполеона. И когда в середине сентября 1793 года в Боссе на прием к комиссару Конвента Саличетти смущенно явился молодой капитан Буонапарте, он был встречен радушно. Саличетти уже помог Жозефу Бонапарту[101]; с присущей ему решительностью он сразу предложил младшему Бонапарту ответственное поручение — командовать артиллерией в армии Карто, осаждавшей Тулон.
Так началось восхождение Наполеона Бонапарта. К Тулону были прикованы взоры всей Франции. Над древним французским городом развевался белый флаг Бурбонов — флаг казненного короля, и этот флаг навязывали стране английские, испанские, сардинские солдаты, вторгшиеся в пределы Республики. Битва за Тулон имела не только военное значение — то было прежде всего политическое сражение. Республика не могла его проиграть.
Саличетти представил Бонапарта генералу Карто, депутатам Конвента Гаспарену, младшему Робеспьеру.
Карто был сорокадвухлетний здоровяк, в прошлом драгун, потом жандарм, затем художник, промышлявший батальной живописью. Он не имел ни военного, ни впрочем, никакого иного образования и восполнял его отсутствие крайней самоуверенностью. По случайному стечению обстоятельств, возможному только в то бурное время, он быстро поднялся по ступеням военной иерархии, стал полковником, бригадным генералом, дивизионным генералом, а затем командующим армией — все это за несколько месяцев. По компетентному свидетельству Наполеона, «ни в расположении войск, ни в осадном деле Карто ничего не понимал». Карто хвастливо рассказывал Бонапарту о своем плане взятия Тулона и повез его с собой осматривать позиции. Все увиденное и услышанное показалось Бонапарту смехотворным [102].
Бонапарт должен был начинать с азов — с создания артиллерийского парка, со строительства на берегу моря двух батарей, названных им батареями Горы и Санкюлотов.
Он составил совсем иной, не имевший ничего общего с замыслом Карто план взятия Тулона и стал добиваться, чтобы его приняло командование. План исходил из учета природного рельефа местности и мог казаться на первый взгляд слишком простым. Но именно в этой простоте и была его неотразимая сила. Трудность заключалась в Карто. С надменностью невежды он считал свое мнение непоколебимым. По счастью, молодой начальник артиллерии получил поддержку со стороны влиятельного комиссара Конвента Гаспарена. Ома-Огюстен Гаспарен был кадровым военным; к началу революции он служил капитаном. Восторженно приняв революцию, он отдал ей все свои силы. Его избрали депутатом Законодательного собрания, депутатом Конвента, членом Комитета общественного спасения. Один из немногих военных среди депутатов Конвента, Гаспарен почти все время находился в миссиях при армиях: его направляли туда, где положение было особо опасным. Якобинец твердых принципов, не щадивший себя ради интересов революции, он пользовался в армии и Конвенте большим моральным авторитетом.
Гаспарен превосходно разбирался в военных вопросах. Он оценил Бонапарта и оказал ему полную поддержку. Наполеон, разойдясь с Карто, представил Гаспарену доклад, в котором откровенно рассказал о разногласиях с командующим армией и предложил свой план действий. Гаспарен во всем согласился с Бонапартом и послал курьера в Париж, добиваясь смещения Карто[103].
То была последняя политическая мера, осуществленная Гаспареном. Длительное перенапряжение сил, бессонные ночи в трудах сломили этого казавшегося железным человека. В первых числах ноября Гаспарен свалился от переутомления. Его успели довезти до родного города Оранжа; 11 ноября в возрасте тридцати девяти лет он умер. «Добродетельный Гаспарен перестал жить. Республика потеряла одного из самых преданных защитников свободы», — писал его помощник, будущий генерал Червони. Конвент по докладу Саличетти постановил, что сердце Гаспарена должно быть помещено в Пантеоне[104]. Из-за множества неотложных забот и дел это постановление осталось невыполненным.
Но для судьбы Бонапарта помощь, оказанная Гаспареном, имела решающее значение. Карто был смещен. Новый командующий Доппе был умнее Карто, но также не имел военного опыта. Он был медиком по образованию и беллетристом по призванию; до революции он сочинял романы и апокрифические мемуары. В операциях под Тулоном его литературные навыки помочь не могли, и через десять дней он был отрешен от должности. Командующим назначили генерала Дюгомье, опытного боевого командира. Он разглядел Бонапарта среди других офицеров, несколько раз беседовал с ним и проникся доверием. 25 ноября под председательством Дюгомье собрался военный совет. В нем участвовали комиссары Робеспьер-младший, Саличетти, Рикор, Фрерон, старшие офицеры. Надлежало окончательно утвердить план операций. Комиссары Конвента, а их мнение было во многом решающим, поддержали план Бонапарта. Поддержал его и генерал дю Тейль. Дюгомье также одобрил план. Теперь надо было от слов перейти к делу.
Военная история осады и штурма Тулона так полно описана многими авторами, начиная с ее главного героя — Бонапарта[105], что нет надобности подробно ее излагать. Напомним лишь кратко важнейшие факты.
14 декабря французские батареи открыли огонь по укреплениям противника из пятнадцати мортир и тридцати крупнокалиберных пушек. Канонада продолжалась 15-го и 16-го. 16-го хлынул проливной дождь и поднялся яростный ветер. Бонапарт считал, что вторжение сил природы благоприятствует решающему наступлению.
Штурм начался ночью 17-го. Первоначальной целью атакующих было овладение сильно укрепленным пунктом противника — так называемым малым Гибралтаром. Наступление, осуществленное тремя колоннами, возглавил Дюгомье. Атака началась в кромешной тьме и была отбита противником. В бой вступила четвертая колонна; ее вел Бонапарт. Впереди шел батальон под командованием капитана Мюирона, превосходно знавшего местность. В три часа утра Мюирон сумел проникнуть через амбразуру во вражеский форт, вслед за ним в форт вошли французы; к пяти часам утра «малый Гибралтар» был в руках республиканцев.
Этот решающий успех предопределил исход сражения. Английские и испанские корабли покинули рейд Тулона. Но бой продолжался до 18-го. Вечером 18-го громовой взрыв потряс воздух и темное небо озарилось клубами красного дыма. Это взлетел в воздух взорванный пороховой погреб. Вскоре после этого солдаты Червони, взломав ворота, ворвались в город. Враг обратился в бегство. Тулон пал. Армия республиканцев победительницей вступила в город.
Тулон был крупной победой Республики. Конечно, он не решал исхода войны, но это была первая большая победа над объединенными силами иностранной коалиции. Этой победы удалось достигнуть в значительной мере благодаря тому, что был принят смелый, замечательный своей простотой и ясностью план операции, предложенный Бонапартом.
Бонапарт под Тулоном обнаружил не только полководческий талант, но и воодушевлявшую солдат личную храбрость. Под ним была убита лошадь, ему прокололи штыком ногу, он получил контузию, но ничто не могло остановить его наступательного порыва.
«Я не нахожу подходящих выражений, чтобы обрисовать заслуги Бонапарта, — писал генерал дю Тейль военному министру Бушотту, — глубина научного подхода, такая же глубина понимания и еще больше храбрости — вот слабое представление о достоинствах этого редкого офицера. Это тебе, министр, надлежит приобщить его к славе Республики»[106]. Бонапарту не пришлось дожидаться, пока военный министр приобщит его к славе. 22 декабря 1793 года Робеспьер-младший и Саличетти своей властью комиссаров присвоили Бонапарту воинское звание бригадного генерала. Это решение в феврале 1794 года было утверждено правительством.
Бонапарту было двадцать четыре года. После пяти лет неудач, поражений, просчетов в его судьбе наступал поворот.
***
Князь Андрей Болконский в романе «Война и мир» Л. Н. Толстого, узнав в Брюнне от Билибина, что авангард армии Наполеона перешел мост через Дунай и движется к Брюнну, вспомнил о Тулоне. «…Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею. Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему-то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет первый путь к славе!»[107]
Для поколений молодых людей девятнадцатого столетия Тулон стал символом резкого и стремительного поворота судьбы. Толстой нашел слова, точно определявшие смысл Тулона. То был «первый путь к славе». Тулон вывел Наполеона Буонапарте из рядов множества офицеров, о существовании которых знали лишь товарищи по полку, полковой командир и скучающие барышни маленьких городков. Его имя узнала страна.