.
Власти Франции вполне готовы использовать незатихающий интерес к имени Наполеона, ставшего общепризнанным и весьма прибыльным брендом. Об этом свидетельствует развитие наполеоновского туризма; многочисленные наполеоновские сувениры, продающиеся в магазинах Аяччо, в сувенирных лавках Музея Армии и дворца Фонтенбло, обоснованы скорее логикой бизнеса, чем духом празднований. В Монтерё, департаменте Луаре, в 2021 г. планируют открыть историческую деревню, посвященную императору. Работы оценены в 200 млн евро, для парка уже выделено 200 га вдоль линии TGV Париж-Марсель, а работы курируют Шарль Наполеон и Ж.-О. Будон (правда, как полагают Т. Ленц и П. Бранда, вряд ли парк будет открыт к 2021 г.). Кроме того, на Святой Елене с 2017 г. функционирует аэропорт - «самый бесполезный аэропорт в мире», как его окрестили журналисты, - все это французские власти вполне готовы использовать.
При том что Наполеон - это национальный бренд, нельзя сказать, что общество когерентно в своей оценке Наполеона; как политические элиты и историческое сообщество, оно тоже разделено и отношение политизированных французов к Наполеону неоднозначно. Этот раскол имеет как политический ракурс: левые не принимают наполеоновское наследие, так и возрастной: поколение старше сорока относится к Наполеону терпимее, нежели молодежь. В целом, из бесед с французскими коллегами и друзьями у меня сложилось мнение, что у каждого есть свой Наполеон... Вот, например, мнение парижанина Тьерри Коллежья, приехавшего в Аяччо специально на юбилей. Тьерри - большой поклонник императора и организатор туристических маршрутов по Парижу времен Революции и Империи. По словам Тьерри, многочисленные туристы, приехавшие в Аяччо за своей порцией моря и солнца, получили гораздо больше, а «торжества должны напомнить французам и иностранным туристам о заслугах Наполеона: он вывел Францию из десятилетнего революционного хаоса, осуществил реформы с целью модернизации общества и государства, создал институты, эффективно функционирующие по сей день; способствовал развитию меритократии вместо традиционных привилегий Старого порядка, связанных с происхождением». Конечно, продолжает Тьерри, «Наполеон вверг Францию в невероятную и незабываемую авантюру, но без этого не было бы целого поколения писателей-романтиков, таких как Гюго, Бальзак, Стендаль и т. д.». И, подводя итог, Тьерри Коллежья привел высказывание Шарля де Голля: «Невозможно измерить все то, что Наполеон сделал для престижа Франции». Как видим, Тьерри почти дословно повторяет то, о чем писали упоминавшиеся выше историки и политики.
А вот мнение жителя Аяччо, бывшего учителя, а ныне пенсионера Жака Шарлона, активно участвующего в общественной и культурной жизни города. «Наполеон I! Кому не знакомо имя этого крупного политического и военного деятеля! О нем опубликованы сотни тысяч работ, и историки пишут как хорошее, так и плохое о Наполеоне, не прекращая его то восхвалять, то хулить. Его история настолько увлекательна, что не оставляет нас. Что касается меня лично, то «наполеоновская душа» сопровождает меня, можно сказать, с колыбели. И я горжусь тем, что 250-летний юбилей императора был торжественно отпразднован в его родном городе Аяччо. Это был незабываемый праздник для всех!» Отмечу, и Тьерри Коллежья, и Жак Шарлон закончили свои размышления одной и той же фразой: «Vive ГЕтрегеиг!»
Вместо заключения
Феномен Наполеона: что об этом думают историки?
Итак, если современные французские политические элиты стремятся дистанцироваться от имени Наполеона, более того, он их раздражает (хотя, как мы видели, в последние годы ситуация начинает меняться), то французский народ превратил его в одного из своих популярнейших национальных героев (в запросах поисковой сети Google Наполеон Бонапарт занимает второе место после Иисуса Христа).
Как объяснить безрассудочную страсть коммемораций 2015 г.? Почему французы, после многих лет военных наборов и войн, в которых они потеряли своих сыновей, братьев, отцов во всех концах Франции, сожалеют об императоре со времени его первого отречения и отправления на Эльбу? Тьерри Ленц в своем интервью отметил, что он поражен популярностью Наполеона и его дела. Книги о Наполеоне прекрасно раскупаются, места памяти активно посещаются, события, посвященные императорскому периоду, имеют сумасшедший успех, залы конференций и публичных лекций переполнены. В 2015 г. реконструкция битвы при Ватерлоо мобилизовала 5 тыс. людей в униформе, причем все это были добровольцы, и собрала 120 тыс. зрителей327.
Наполеон больше, чем кто-либо другой, присутствует в географии Франции и особенно в географии Парижа. Бульвары носят имена маршалов Наполеона, улица Риволи, Лувр, Версаль, Парламент, Отель Инвалидов - какие монументы и исторические места этого самого красивого города мира не испытывают влияние Наполеона? Названия станций метро тоже показательны: Ваграм, Йена, Аустерлиц, Кампо-Формио, Пирамиды...
Наполеон - объект фильмов, выставок, конференций, статей в научных и глянцевых журналах, изданий для специалистов и широкой публики. Память о нем поддерживается специальными организациями: это университетские структуры, такие как Институт Наполеона, частные институты, такие как Фонд Наполеона.
Почему имя Наполеона так популярно в современном мире? По мнению Э. Керна, память о Наполеоне представляет собой парадокс: сегодня она больше интернациональная, чем национальная. В Париже, этом городе-маяке, многочисленных иностранных туристов привлекает не только Эйфелева башня и Нотр-Дам; многие из них стремятся посетить и Собор Инвалидов, чтобы увидеть могилу Наполеона. Наследники Европы, которую стремился завоевать Наполеон, приходят к месту погребения этого «великого человека»328.
По словам С. Хазарисингха, для многих французских историков и политических деятелей Наполеон остается «французской страстью». Как полагает историк, Наполеон всегда будет в центре полемики, поскольку чем больше о нем узнаешь, тем больше понимаешь, что это неисчерпаемый персонаж329. Но это не единственная причина, объясняющая его популярность.
Во-первых, он сам создал свою легенду, и эта легенда стала жить своей жизнью, вошла в плоть и кровь нации. При этом, как пишет Эмиль Керн, «изнанка» наполеоновской эпопеи - кровавые войны, диктатура, убийства в Яффе, - все это отступает на второй план, будто забывается551. По словам историка, Наполеон очаровывает не потому, что он великий «обычный» человек, а потому, что он сам создал сценарий своего появления как героя, полубога, предмета культа. Независимо от того, любят его или ненавидят, сила его мифа подавляет. Наполеон этого хотел, он сам творил свой миф, он навязал его современникам еще при своей жизни, обогащая его еще больше уже после своей смерти. Король Италии, император французов, Бог войны - Наполеон сам конструировал свой имидж552.
Отсюда и вечные споры вокруг Наполеона. Он создает полемику, дебаты. Споры идут о том, кто он, наследник Революции или ее могильщик, деспот или реформатор, великий капитан или «кровавый ячмень», герой или диктатор, виновный в закате Франции, ответственный за поражение при Седане, работорговец. И тех, и других немало. Наконец, вечная полемика вокруг причин смерти Наполеона регулярно воспроизводится в СМИ. Его жизнь восстановлена буквально 330331 по дням; его переписка опубликована, источники многочисленны. Соответственно, историкам известно все о Наполеоне, но они до сих пор пытаются его понять.
В 1819 г. в Англии появилась брошюра Ричарда Уатли (Richard Whately) «Исторические сомнения относительно Наполеона Бонапарта». Автор задается вопросом: можно ли доказать существование Наполеона? Сомнения относительно его существования являются сюжетом другой брошюры, появившейся в 1836 г. под названием «Как будто Наполеона никогда не существовало». Автор - Жан-Батист Пэрэ, библиотекарь города Ажен, доказывает, что Наполеон в действительности был солнечным мифом. «Наполеон Бонапарт, о котором столько всего написано, вовсе не существовал. Это только аллегорический персонаж, персонифицированное солнце». Какие доказательства приводит автор? У поэтов солнце именовалось Аполлоном, имя которого напоминает имя «Наполеон». Мать Аполлона - Лето. У римлян - Латоне, Летиция332.
К. Модюи отмечает, что в какой-то степени это так, ведь реальный Наполеон скрыт огромным пластом мифологии, он превратился в легенду и неотделим от нее. Наполеон еще при жизни сам создавал свою легенду, и о нем говорили как о легенде333.
Этой же позиции придерживается и Э. Керн. По его мнению, Наполеон, в отличие от других великих исторических персонажей, живет в рамках мифа, наложившегося на историческую память. Он создал свою собственную судьбу, одевая ее в различные одежды. Если Людовик XVI представляется французам, по мнению Керна, исключительно в костюме мученика, то Наполеон многолик: вот он в самой гуще сражения, вот он покоряет Альпы, вот он в заснеженных равнинах России, вот он у египетских пирамид под палящим солнцем или позирует в костюме святого. Наполеон, по словам Керна, воспринимается как военный лидер, не непобедимый, но гениальный; глава государства, не идеальный, но переполненный энергией334.
Особенно Керна поражает тот факт, что Наполеон, завоевавший большую часть Европы, продолжает очаровывать не только французов, но и иностранцев. По его словам, «немцы, итальянцы, поляки, или, что еще более удивительно, русские и англичане, европейцы в целом, - все они остаются во власти чар Наполеона, который их подчиняет, завораживает, причем даже больше, чем французов»