Буксгевден, потратив вместе с колонной Дохтурова пять или шесть часов на бесполезную схватку у Тельница, вместо того чтобы еще в десять часов повернуть к Сокольницу, решает, наконец, что настало время подумать о собственном спасении.
В третьем часу он трогается с места, чтобы вернуться к Ауезду и выбраться из западни, в которую попал, и двигается вдоль ложбины, лежащей между прудами и высотами.
Он колонной выходит из Ауезда, как вдруг Вандамм стремительно атакует его во фланг, врывается в деревню и разрезает колонну надвое.
Не имея возможности вернуться назад, Буксгевден с двумя головными батальонами продолжает движение на соединение с Кутузовым, но Дохтуров и Ланжерон с остальными двадцатью восьмью батальонами оттеснены к глубокой низине между прудами и высотами, занятыми Сент-Илером, Вандаммом и моими резервами.
Голова колонны, сопровождающей артиллерию и двигающейся от Ауезда, хочет бежать, перейдя через заполненные водой рвы, образовавшиеся после осушения пруда, но мост рушится под тяжестью пушек; чтобы спасти свои орудия, эти храбрецы пытаются перебраться через оконечность замерзшего пруда; но лед, изборожденный нашими ядрами, проламывается под тяжестью этой массы, и люди и пушки уходят под воду: утонуло более двух тысяч.
У Дохтурова оставалась только одна возможность: под нашим огнем двигаться вдоль берега пруда до Гельница, чтобы достичь плотины, отделяющей Телъницкий пруд от Меницкого.
Ценой огромных потерь ему удается добраться до Зачана, который с достохвальными усилиями обороняет кавалерия Кинмайера.
Они вместе выходят на дорогу, ведущую в Чейч, и, упорно преследуемые нашими войсками, идут через горы.
Та небольшая часть артиллерии, которую неприятелю удалось спасти в центре и на левом фланге, была брошена во время этого отступления по ужасным дорогам, ставшим непроходимыми после шедшего накануне дождя и оттепели.
Положение неприятеля было ужасным; я настиг его на дороге к Вишау, по которой, впрочем, он не мог двигаться, ибо она была уже разорена, и до которой не в состоянии были бы добраться остатки его левого крыла.
Поэтому неприятель был вынужден двинуться в сторону Венгрии; но Даву, одна из дивизий которого прибыла в Николъсбург, сумел посредством флангового маневра прийти раньше него в Гёдинг, в то время как мы с силой напирали ему в тылы.
Армия союзников, потеряв двадцать пять тысяч человек убитыми, ранеными и пленными, а также сто восемьдесят пушек, пребывала в величайшем беспорядке».
Таков рассказ самого Наполеона; он ясен, прост и строг, как и подобает в делах подобного рода.
Предвидение не обмануло Наполеона ни на одно мгновение: битва развернулась, словно на шахматной доске, и, как он и сказал, третья коалиция была уничтожена одним молниеносным ударом.
Через день император Австрии лично явился к нему просить о мире, который им же был нарушен. Встреча двух императоров состоялась возле мельницы, рядом с большой дорогой и под открытым небом.
— Государь, — сказал Наполеон, подходя к Францу II, — я принимаю вас в том единственном дворце, в котором живу вот уже два месяца.
— Вы извлекаете столь большую пользу из вашего обиталища, что оно должно вам нравиться, — ответил тот.
В ходе этой встречи удалось договориться о перемирии и согласовать главные условия мирного договора: русские, которых могли уничтожить всех до единого, по просьбе императора Франца и под честное слово императора Александра, давшего обещание вывести свои войска из Германии и австрийской и прусской частей Польши, также приняли участие в перемирии. Соглашение было соблюдено, и русский император отступил, совершая полные дневные переходы.
Победа при Аустерлице явилась для Империи тем же, чем стала для Консулата победа при Маренго: освящением прошлых действий и залогом грядущего могущества.
Король Фердинанд Неаполитанский, нарушивший во время последней войны мирный договор с Францией, был объявлен лишенным Королевства обеих Сицилий, которое вместо него получил Жозеф Бонапарт.
Батавская республика, возведенная в ранг королевства, была отдана Луи Бонапарту.
Мюрат получил Великое герцогство Бергское; маршал Бертье был сделан князем Невшательским, а г-н де Талейран — князем Беневентским.
Далмация, Истрия, Фриуль, Кадоре, Конельяно, Беллуно, Тревизо, Фельтр, Бассано, Виченца, Падуя и Ровиго стали герцогствами, и великая Империя — с ее второстепенными королевствами, ее ленными владениями, ее Рейнским союзом и ее Швейцарской конфедерацией, созданной в соответствии с Актом посредничества, — была менее чем за два года скроена по мерке империи Карла Великого.
Наполеон держал в руке уже не скипетр, а державу.
Пресбургский мир длился около года.
В течение этого года Наполеон основал Императорский университет и издал весь текст Гражданского процессуального кодекса.
Однако вскоре эти административные труды были прерваны в самом разгаре враждебным поведением Пруссии, нейтралитет которой в последних войнах позволил ей сохранить все ее силы нетронутыми, и Наполеону пришлось противостоять четвертой коалиции.
Королева Луиза напомнила императору Александру, что на могиле Фридриха Великого они поклялись в нерасторжимом союзе против Франции.
Император Александр забывает свою вторую клятву, помня только о первой, и Наполеон получает требование под угрозой объявления войны отвести своих солдат за Рейн.
Наполеон вызывает Бертье и показывает ему ультиматум Пруссии.
— Нам назначен поединок, — говорит он ему. — Что ж, француз от дуэлей никогда не уклонялся. Ну а поскольку нам говорят, что некая прекрасная королева желает быть свидетелем сражения, будем вежливы и, дабы не заставлять ее ждать, без всякого отдыха двинемся в Саксонию.
И, на сей раз из соображений учтивости, он повторяет Аустерлицкую кампанию, превосходя ее в быстроте.
Начатая 7 октября 1806 года корпусами Мюрата, Бернадота и Даву, эта кампания продолжается в последующие дни в сражениях при Шлайце и Зальфельде и заканчивается 14 октября Йенской битвой.
Шестнадцатого октября четырнадцать тысяч пруссаков сдаются в Эрфурте, а 25-го французская армия вступает в Берлин.
За семь дней монархия Фридриха перешла во власть этого великого созидателя и ниспровергателя тронов, который дал королей Баварии, Вюртембергу и Голландии, изгнал Бурбонов из Неаполя, а Лотарингский дом — из Италии и Германии.
Двадцать седьмого октября, из своей ставки в Потсдаме, Наполеон обращается к своим солдатам со следующим воззванием, которое подводит итог всей кампании:
«Солдаты!
Вы оправдали мои ожидания и достойно ответили на доверие французского народа.
Вы перенесли лишения и тяготы, выказывая при этом столько же мужества, сколько неустрашимости и хладнокровия проявляли в битвах. Вы достойные защитники чести моей короны и славы великого народа. До тех пор, пока вы будете движимы этим духом, ничто не сможет противостоять вам. Кавалерия соперничала с пехотой и артиллерией, и отныне я не знаю, какому роду войск отдать предпочтение: все вы хорошие солдаты.
Вот итог наших трудов: одна из первейших европейских держав, недавно дерзнувшая предложить нам постыдную капитуляцию, уничтожена. Леса и теснины Франконии, Зале и Эльбу, которые наши отцы не перешли бы и за семь лет, мы преодолели за семь дней, дав по пути четыре боя и одно большое сражение. Мы оказались в Потсдаме и Берлине раньше, чем туда дошла весть о наших победах. Мы взяли 60 000 пленных, захватили 65 знамен, среди которых и знамена гвардии прусского короля, 600 артиллерийских орудий, 3 крепости, более 20 генералов. Тем не менее более половины из вас сожалеют, что не сделали еще ни одного ружейного выстрела. Все провинции прусской монархии вплоть до Одера в нашей власти.
Солдаты, русские похваляются, что придут к нам; мы пойдем им навстречу, сократив им половину пути. Они обретут новый Аустерлиц посреди Пруссии. Нация, столь скоро забывшая великодушие, с каким мы поступили с ней после той битвы, в которой ее император, его двор и остатки его армии были обязаны своим спасением лишь нашему согласию на их капитуляцию, — такая нация не сможет успешно бороться против нас. Тем временем, пока мы будем двигаться навстречу русским, новые армии, сформированные внутри Империи, придут занять наше место, чтобы охранять наши завоевания. Весь мой народ поднялся, возмущенный предложением о постыдной капитуляции, которое в своем сумасбродстве сделали нам прусские министры.
Наши дороги и наши приграничные города заполнены новобранцами, которые горят желанием идти по вашим стопам. Отныне мы не будем более игралищем предательского мирного договора и не прекратим военных действий до тех пор, пока не вынудим англичан, этих извечных врагов нашего народа, отказаться от их замысла будоражить континент и присвоить себе господство на океане.
Солдаты! Я не могу выразить вам мои чувства лучше, нежели сказав, что ношу в своем сердце такую же любовь к вам, какую вы каждодневно выказываете мне».
В то время как король Пруссии, выполняя условиям перемирия, подписанного 16 ноября, сдает французам все крепости, какие у него остались, Наполеон делает привал и, поворачивается в сторону Англии, нанося ей, за неимением иного оружия, удар своим указом. Великобритания объявлена находящейся в блокаде: всякая торговля и всякое сообщение с Британскими островами запрещены, и впредь ни одно письмо на английском языке не доставляется почтой; всякий подданный короля Георга, какого бы сословия и какого бы звания он ни был, находящийся во Франции или в странах, которые заняты нашими войсками и войсками наших союзников, объявляется пленным; всякий склад, всякая собственность, всякий товар, принадлежащие англичанину, признаются военной добычей; торговля товарами, принадлежащими Англии или поступившими с ее фабрик и колоний, запрещена; и, наконец, всякое судно, приходящее из Англии или из английских колоний, впредь не будет принято ни в одном порту.