Но, пока идут первые переговоры, становится известно, что Силезская армия, отправленная вдогонку за Блюхером, потеряла двадцать пять тысяч солдат; что армия, двигавшаяся на Берлин, разбита Бернадотом и, наконец, что почти весь корпус генерала Вандамма, который преследовал русских и австрийцев, имея войско, на треть меньше, чем у них, был отброшен этой людской массой, которая, остановившись на мгновение в своем бегстве, осознала свое численное превосходство над противником.
Таким образом, достославная кампания 1814 года, в которой Наполеону суждено было побеждать везде, где он присутствовал лично, и терпеть поражения везде, где его не было на поле битвы, начинается в 1813 году.
При этих известиях переговоры прерываются.
Едва оправившись от недомогания, в котором подозревают отравление, Наполеон тотчас же выступает в направлении Магдебурга: его намерение состоит в том, чтобы продвинуться к Берлину и овладеть им, перейдя Эльбу у Виттенберга.
В этот город уже прибыло несколько корпусов, как вдруг письмо, пришедшее от короля Вюртембергского, известило о том, что Бавария перешла на сторону противника и что без объявления войны и предварительного предупреждения две армии, австрийская и баварская, расквартированные на берегах Инна, соединились; что восемьдесят тысяч солдат под командованием генерала фон Вреде двинулись к Рейну и, наконец, что Вюртемберг, всем сердцем приверженный союзу с Францией, был вынужден, тем не менее, под давлением подобной военной силы присоединить к ней свой контингент.
Через две недели сто тысяч человек взяли в кольцо Майнц.
Австрия подала пример предательства, и этому примеру последовали другие.
План Наполеона, который вынашивался в продолжение двух месяцев и для осуществления которого уже все было готово — и крепости, и склады, изменился за час: вместо того чтобы теснить союзников в междуречье Эльбы и Зале, маневрируя под защитой крепостей и располагая складами в Торгау, Виттенберге, Магдебурге и Гамбурге, и вести военные действия в междуречье Эльбы и Одера, где французская армия владела Глогау, Кюстрином и Штеттином, Наполеон решает отступить к Рейну.
Однако прежде ему необходимо нанести союзникам удар, чтобы лишить их возможности преследовать его при отступлении; и потому, вместо того чтобы бежать от них, он идет им навстречу и 16 октября сталкивается с ними у Лейпцига.
Французы и союзники оказываются лицом к лицу; у французов сто пятьдесят семь тысяч бойцов и шестьсот артиллерийских орудий, у союзников триста пятьдесят тысяч солдат и артиллерия, вдвое превосходящая нашу.
В тот день сражение длится восемь часов.
Французская армия одерживает верх, однако корпус, который, как ожидается, должен прибыть из Дрездена, чтобы довершить разгром неприятеля, так и не появляется; тем не менее мы остаемся ночевать на поле боя.
Семнадцатого октября русско-австрийская армия получает подкрепление.
Восемнадцатого она в свой черед идет в наступление.
В течение четырех часов преимущество в сражении сохраняется на нашей стороне, как вдруг тридцать тысяч саксонцев, занимающих одну из важнейших позиций на линии фронта, переходят на сторону врага и разворачивают свои шестьдесят артиллерийских орудий против нас.
Кажется, что все потеряно, настолько неслыханно это предательство, настолько ужасна эта перемена.
Наполеон спешно прибывает с половиной своей гвардии, атакует саксонцев, гонит их перед собой, отбивает у них часть своей артиллерии и громит их из пушек, заряжали которые они сами.
Союзники начинают отступать; за эти два дня они потеряли сто пятьдесят тысяч солдат из своих лучших войск.
Эту ночь мы тоже проводим на поле боя.
Артиллерия если и не восстановила равновесие полностью, то, по крайней мере, устранила чересчур большую разницу в соотношении сил, и начавшееся третье сражение обещает нам благоприятные шансы на победу, как вдруг Наполеону объявляют, что боеприпасов осталось лишь на шестнадцать тысяч выстрелов.
Во время двух предыдущих сражений было произведено двести двадцать тысяч выстрелов.
Таким образом, необходимо думать об отступлении.
Плоды двух побед потеряны, пятьдесят тысяч жизней принесены в жертву напрасно.
В два часа ночи начинается отступление в сторону Лейпцига: армии предстоит отойти за Эльстер, чтобы иметь пути сообщения с Эрфуртом, откуда, как ожидается, придут недостающие ей боеприпасы.
Однако отступление не удается произвести так скрытно, чтобы армия союзников не проснулась от шума.
Вначале неприятель полагает, что он вот-вот подвергнется нападению, и держится настороже, но вскоре правда выясняется: победители-французы отступают.
Союзники не знают причины отступления, но пользуются им.
На рассвете они атакуют наш арьергард и вслед за ним прорываются в Лейпциг.
Наши солдаты разворачиваются лицом к врагу и сражаются врукопашную, давая армии время перейти Эльстер по единственному мосту, через который осуществляется отступление.
Внезапно раздается страшный взрыв.
Охваченные тревогой, люди пытаются выяснить, что произошло, и узнают, что какой-то сержант, не получив на то приказа от своего командира, взорвал мост.
Сорок тысяч французов, преследуемые двумястами тысячами русских и австрийцев, отрезаны от армии бурной рекой; им придется либо сдаваться, либо погибнуть.
Часть их тонет в реке, другая часть остается погребенной под развалинами домов предместья Рандштад.
Двадцатого октября французская армия вступает в Вайсенфельс и начинает разбираться в своих потерях.
Князь Понятовский, генералы Виаль, Дюмутье и Рошамбо утонули или убиты; князь Москворецкий, герцог Рагузский, генералы Суам, Компан, Латур-Мобур и Фридрикс ранены; принц Эмиль Дармштадтский, граф фон Хохберг, генералы Лористон, Дельмас, Рожнецкий, Красинский, Валори, Бертран, Дорсенн, Эстко, Кулуми, Брониковский, Шливарич, Малаховский, Раутенштраух и Штокхорн взяты в плен.
Французы оставили в Эльстере и в предместьях города десять тысяч убитыми и пятнадцать тысяч пленными, сто пятьдесят артиллерийских орудий и пятьсот обозных телег.
Что же касается уцелевших остатков войск Рейнского союза, то на пути от Лейпцига к Вайсенфельсу они дезертировали.
В Эрфурте, куда французская армия прибыла 23 октября, она уже была сведена к своим собственным силам и ее численность составляла около восьмидесяти тысяч человек.
Двадцать восьмого октября, прибыв в Шлюхтерн, Наполеон получает достоверные сведения о передвижениях австро-баварской армии: форсированными маршами она вышла к Майну.
Тридцатого октября французские войска сталкиваются с ней перед Ханау, где она стоит в боевой готовности, перерезав дорогу на Франкфурт.
Французская армия преодолевает это препятствие, уничтожив шесть тысяч человек, и в течение трех дней, с 5 по 7 ноября, переправляется через Рейн.
Девятого ноября Наполеон возвращается в Париж.
Измены преследуют его и там.
Начавшись снаружи, они распространяются теперь внутрь.
За Россией — Германия, за Германией — Италия, за Италией — Франция.
Сражение при Ханау дало повод к новым переговорам.
Барон де Сент-Эньян, князь фон Меттерних, граф Нессельроде и лорд Абердин встречаются во Франкфурте.
Наполеон может получить мир, если покинет территорию Рейнского союза и откажется от Польши и Эльбских департаментов; Франция должна остаться в своих естественных границах, проходящих по Альпам и Рейну; затем будут обсуждаться границы в Италии, которые отделят нас от владений Австрийского дома.
Наполеон ставит свою подпись под этими основополагающими требованиями и, приказав ознакомить Сенат и Законодательный корпус с документами, которые относятся к прошедшим переговорам, заявляет, что готов пойти на требуемые жертвы.
Законодательный корпус, недовольный тем, что Наполеон навязал ему председателя, обойдясь без выдвижения кандидатов, назначает для изучения этих документов комиссию из пяти членов.
Этими пятью докладчиками, известными своей оппозиционностью императорскому строю, были господа Лене, Галлуа, Фложерг, Ренуар и Мен де Биран.
Они составили обращение, в котором после одиннадцати лет забвения вновь появилось слово «свобода».
Наполеон разорвал обращение и распустил Законодательный корпус.
Тем временем проясняются истинные намерения союзных монархов, прикрытые их лживыми протоколами.
Как и в Праге, они хотят лишь выиграть время.
Они вновь прерывают переговоры, назначив следующий конгресс в Шатийоне-на-Сене.
Это было одновременно вызовом и оскорблением.
Наполеон принимает вызов и готовится отомстить за оскорбление.
Двадцать пятого января 1814 года он отбывает из Парижа, оставив жену и сына под защитой офицеров национальной гвардии.
Империя подверглась вторжению со всех сторон.
Австрийцы наступают в Италии; англичане переправляются через Бидасоа и появляются на вершинах Пиренеев; Шварценберг, с огромной армией в сто пятьдесят тысяч человек, ведет атаку со стороны Швейцарии; Блюхер, во главе ста тридцати тысяч пруссаков, вступает во Францию, следуя через Франкфурт; Бернадот со ста тысячами шведов и саксонцев вторгается в Голландию и проникает в Бельгию.
Семьсот тысяч человек, путем собственных поражений обученных в великой школе наполеоновской войны, продвигаются к самому сердцу Франции, не обращая внимания ни на какие крепости и перекликаясь друг с другом лишь призывом: «Париж! Париж!»
Наполеон остается один против всего мира.
У него от силы сто пятьдесят тысяч солдат, чтобы противостоять этим неисчислимым войскам.
Однако он вновь обрел если и не веру в себя, то, по крайней мере, гений своих молодых лет: кампания 1814 года станет его стратегическим шедевром.
Одним взглядом он все увидел, все охватил и, насколько это в человеческой власти, ко всему подготовился.
Мезону поручено остановить Бернадота в Бельгии; Ожеро выступит навстречу австрийцам в Лион; Сульт удержит англичан за Луарой; Евгений будет защищать Италию; ну а сам он возьмет на себя Блюхера и Шварценберга.