Грандиозная работа по укреплению Парижа поручена генералу инженерных войск Аксо; укреплять Лион будет генерал Лери.
Стало быть, если союзные монархи оставят нас в покое хотя бы до 1 июня, личный состав нашей армии увеличится с двухсот тысяч солдат до четырехсот четырнадцати, а если они не тронут нас до 1 сентября, то эта численность удвоится, но мало того, все города Франции вплоть до ее центра будут укреплены и станут служить своего рода передовыми укреплениями столицы.
Таким образом, 1815 год соперничает с 1793-м, и Наполеон добивается того же результата, что и Комитет общественного спасения, не имея нужды никого убеждать с помощью двенадцати гильотин, составлявших часть обоза революционной армии.
Вот почему нельзя терять ни минуты; союзники, хотя они и оспаривают друг у друга Саксонию и Краков, не выпустили оружия из рук и держат фитили пушек зажженными.
Отданы четыре приказа, и Европа вновь выступает против Франции.
Веллингтон и Блюхер сосредоточивают двести двадцать тысяч солдат — англичан, пруссаков, ганноверцев, бельгийцев и брауншвейгцев — между Льежем и Кортрейком; баварцы, баденцы, вюртембержцы спешат в Пфальц и Шварцвальд; на соединение с ними форсированным маршем идут австрийцы; русские пересекают Франконию и Саксонию и менее чем за два месяца придут из Польши на берега Рейна.
Девятьсот тысяч солдат уже готовы к бою, скоро будут готовы еще триста тысяч.
Коалиция владеет секретом Кадма: по ее зову солдаты выходят из-под земли.
Между тем, видя, как увеличиваются неприятельские армии, Наполеон все более чувствует нужду в опоре на народ, которой ему недоставало в 1814 году.
Какое-то время он колеблется, не отложить ли ему в сторону императорскую корону и не взять ли вновь в руки меч первого консула; но, рожденный в огне революций, Наполеон страшится их; он опасается запальчивости народа, ибо знает, что ничто не может обуздать ее.
Нация жалуется на недостаток свободы, и он дарует ей Дополнительный акт; у 1790 года был праздник Федерации, 1815 год будет иметь Майское поле: быть может, Францию это введет в заблуждение.
Наполеон устраивает смотр федератов, а 1 июня на алтаре Марсова поля присягает на верность новой конституции.
В тот же день он открывает Палату представителей.
Затем, освободившись от всей этой политической комедии, в которой он играет с неохотой, Наполеон возвращается к своей истинной роли и вновь становится генералом.
В его распоряжении сто восемьдесят тысяч солдат, чтобы начать кампанию.
Как ему поступить? Выступить навстречу англичанам и пруссакам, чтобы сойтись с ними в Брюсселе или Намюре? Ждать союзников под стенами Парижа или Лиона? Быть Ганнибалом или Фабием?
Если Наполеон будет ждать наступления союзников, он выиграет время до августа и тогда сможет завершить рекрутские наборы, закончить необходимые приготовления, наладить материальное снабжение; располагая всеми этими ресурсами, он разгромит армию, на две трети ослабленную необходимостью оставлять у себя в тылу обсервационные корпуса.
Однако та половина Франции, что будет отдана врагу, не поймет осмотрительности такого стратегического маневра.
Можно строить из себя Фабия, когда, подобно Александру I, ты обладаешь империей, охватывающей седьмую часть земной суши, или когда, подобно Веллингтону, ты маневрируешь на территории чужой империи.
К тому же все такие выжидания не в духе императора.
Напротив, перенеся военные действия в Бельгию, он ошеломит врага, который полагает, что мы не в состоянии начать кампанию; Веллингтон и Блюхер могут быть разбиты, рассеяны и уничтожены, прежде чем остальные войска союзников успеют присоединиться к ним.
Тогда заявит о себе Брюссель, снова возьмутся за оружие берега Рейна, поднимутся Италия, Польша и Саксония; и, таким образом, уже первый удар, если он будет нанесен правильно, сможет развалить коалицию в самом начале кампании.
Правда и то, что в случае нашего поражения мы поневоле впустим врага во Францию уже в начале июля, то есть почти на два месяца раньше, чем если бы он пришел туда сам.
Но разве после своего триумфального шествия от залива Жуана до Парижа император может сомневаться в своей армии и думать о поражении?
От этих ста восьмидесяти тысяч солдат император вынужден отделить четвертую часть, чтобы укрепить гарнизоны Бордо, Тулузы, Шамбери, Бельфора и Страсбурга и усмирить Вандею, эту застарелую политическую раковую опухоль, не до конца удаленную Гошем и Клебером; таким образом, у него остается сто двадцать пять тысяч солдат, которых он сосредоточивает между городами Филиппвиль и Мобёж.
Правда, перед ним двести тысяч вражеских солдат, но, если он промедлит еще всего лишь полтора месяца, ему придется сражаться со всей Европой одновременно.
Двенадцатого июня он покидает Париж, 14-го переносит свою штаб-квартиру в Бомон, где встает лагерем среди шестидесяти тысяч солдат, бросив шестнадцать тысяч солдат на свой правый фланг, в направлении на Филиппвиль, и сорок тысяч — на свой левый фланг, в сторону городка Сор-на-Самбре.
Находясь в этой позиции, Наполеон имеет перед собой Самбру, справа — Маас, а слева и позади — леса Авена, Шиме и Жедина.
Со своей стороны, неприятель, находящийся между Самброй и Шельдой, строится эшелонами на пространстве протяженностью около двадцати льё.
Прусско-саксонская армия под главным командованием Блюхера образует авангард.
Она насчитывает сто двадцать тысяч человек и триста артиллерийских орудий.
Армия разделена на четыре крупных корпуса: первый, под командованием генерала Цитена, имеет штаб-квартиру в Шарлеруа и использует Флёрюс как центр сосредоточения войск; второй, под командованием генерала Пирха, расквартирован в окрестностях Намюра; третий, под командованием генерала Тильмана, стоит на берегу Мааса, в окрестностях Динана; четвертый, под командованием генерала Бюлова, стоит в тылу первых трех, разместив свою штаб-квартиру в Льеже.
Таким образом, расположение прусско-саксонской армии имеет форму подковы, один из концов которой выдвинут, как уже было сказано, к Шарлеруа, а другой — к Динану, причем первый удален от наших аванпостов на три льё, а второй — на полтора.
Англо-голландская армия находится под главным командованием Веллингтона; она насчитывает сто четыре тысячи человек, состоит из десяти дивизий и разделена на три крупных корпуса: два пехотных и один кавалерийский.
Первым пехотным корпусом командует принц Оранский, штаб-квартира которого расположена в Брен-ле-Конте; вторым корпусом командует генерал-лейтенант Хилл, штаб-квартира которого расположена в Брюсселе; наконец, кавалерией, имеющей местом сбора Герардсберген, командует лорд Аксбридж; что же касается главного артиллерийского парка, то он сосредоточен в Генте.
Построение частей второй армии такое же, как у первой, однако здесь подкова повернута, и ближе к нашему фронту боевого порядка находятся не ее концы, а центр, полностью отделенный от него прусско-саксонской армией.
Вечером 14 июня Наполеон оказывается на расстоянии двух льё от своих противников, не имеющих пока ни малейшего представления о его приезде; часть ночи он проводит, склонившись над большой картой местности и в окружении лазутчиков, доставляющих ему точные сведения о расположении различных вражеских корпусов; когда все эти данные становятся ему известны, он со своей обычной быстротой приходит к умозаключению, что свои боевые порядки враги чрезмерно растянули и им понадобится три дня, чтобы собраться вместе; внезапно атаковав их, он может разделить обе армии и разбить их по отдельности.
Он заблаговременно сосредоточивает в один корпус двадцать тысяч кавалеристов: сабля этой кавалерии рассечет надвое змею, разделенные обрубки которой он затем раздавит.
План сражения намечен; Наполеон рассылает различные приказы, продолжая изучать местность и допрашивая лазутчиков.
Все убеждает его во мнении, что позиции войск неприятеля ему вполне известны, а неприятель, напротив, нисколько не осведомлен о расположении французской армии, как вдруг галопом прибывает адъютант генерала Жерара: он приносит известие, что генерал-лейтенант Бурмон и полковники Клуэ и Виллутре из четвертого корпуса перешли на сторону врага.
Наполеон выслушивает его со спокойствием человека, привыкшего к изменам, а затем, повернувшись к Нею, стоящему подле него, произносит:
— Ну что, слышали, маршал? Это ваш протеже, которого я не желал брать на службу, за которого вы поручились мне и которого я взял лишь из уважения к вам, и вот теперь он перешел к врагу.
— Сир, — отвечает ему Ней, — простите меня; но я считал его настолько преданным, что готов был ручаться за него, как за самого себя.
— Господин маршал, — вставая и кладя ему руку на плечо, говорит Наполеон, — синие всегда остаются синими, а белые — белыми.
С этими словами он снова садится и тотчас же вносит в свой план атаки изменения, ставшие необходимыми вследствие этого предательства.
На рассвете его колонны придут в движение.
Авангард левого фланга, состоящий из пехотной дивизии генерала Жерома Бонапарта, отбросит авангард прусского корпуса генерала Цитена и захватит Маршьенский мост; правый фланг, находящийся под командованием генерала Жерара, рано утром захватит мост Шатле, в то время как легкая кавалерия генерала Пажоля, образующая авангард центра, будет наступать при поддержке 3-го пехотного корпуса и захватит мост Шарлеруа.
В десять часов французская армия переправится через Самбру и окажется на вражеской территории.
Все совершается в соответствии с приказами Наполеона.
Жером опрокидывает Цитена и берет в плен пятьсот его солдат; Жерар захватывает мост Шатле и более чем на льё отбрасывает врага от реки; один лишь Вандамм опаздывает и в шесть часов утра еще не вышел из своего лагеря.
— Он догонит нас, — обращаясь к Пажолю, говорит Наполеон. — Атакуйте противника вашей легкой кавалерией, я последую за вами с моей гвардией.