На рассвете французская армия трогается в путь двумя колоннами, одна из которых, в шестьдесят восемь тысяч человек, под командованием Наполеона, следует за англичанами, а другая, в тридцать четыре тысячи человек, под командованием Груши, гонится за пруссаками.
Ней опять опаздывает, и Наполеон первым оказывается в виду фермы Катр-Бра, где он замечает английский кавалерийский корпус; он посылает на разведку отряд из ста гусаров, который быстро возвращается, отброшенный вражеским полком.
И тогда французская армия останавливается и занимает боевую позицию: кирасиры генерала Мийо располагаются на правом фланге, легкая кавалерия выстраивается на левом фланге, пехота становится в центре и во второй линии, артиллерия, используя складки местности, занимает огневые позиции.
Ней все еще не появился; Наполеон, опасаясь разминуться с ним, как это произошло накануне, не хочет ничего начинать без него.
Пятьсот гусаров отправлены к Франу, где он должен быть, с задачей наладить с ним связь.
Доехав до Делютского леса, находящегося между Намюрской дорогой и дорогой в Шарлеруа, гусары принимают за английский отряд полк красных улан, принадлежащий дивизии Лефевра-Денуэта, и вступают с ним в перестрелку.
Четверть часа спустя стороны узнают друг друга и вступают в объяснения: Ней, как и полагал Наполеон, находится во Фране; два офицера отделяются от отряда и едут поторопить маршала с наступлением на Катр-Бра.
Гусары возвращаются и занимают место на левом фланге французской армии; красные уланы остаются на своем посту.
Наполеон, чтобы не терять времени, приказывает поставить в боевое положение двенадцать орудий, которые тотчас открывают огонь; им отвечают лишь два орудия, и это служит еще одним доказательством того, что ночью враг ушел из Катр-Бра, оставив там лишь арьергард, чтобы прикрывать свое отступление.
Впрочем, все может делаться только по наитию или на глазок, ибо проливной дождь крайне ограничивает видимость на горизонте.
После часовой канонады, в продолжении которой его взгляд был непрерывно обращен в сторону Франа, Наполеон, видя, что маршал по-прежнему задерживается, шлет ему приказ за приказом.
В это время ему докладывают, что появился, наконец, граф д’Эрлон со своим корпусом; так как он еще не участвовал в атаках ни у Катр-Бра, ни у Линьи, Наполеон поручает ему преследовать вражеский арьергард.
Граф д’Эрлон тут же становится во главе колонны и ускоренным шагом идет на Катр-Бра.
Вслед за ним появляется второй корпус; Наполеон пускает своего коня в галоп, преодолевает всего лишь с тремя десятками человек пространство между двумя дорогами и, доехав до маршала Нея, упрекает его не только во вчерашней медлительности, но и в сегодняшней, приведшей к потере двух драгоценных часов, за время которых он, упорно преследуя ее, мог бы, вполне возможно, превратить отступление вражеской армии в ее разгром; затем, не слушая извинений маршала, он направляется к головному отряду армии и видит, как одни солдаты шагают по колено в грязи по полю, а другие — по щиколотку в воде по дороге; он полагает, что те же трудности стоят и перед англо-голландской армией, которая при этом должна ощущать и все тяготы отступления.
И тогда он дает летучей артиллерии приказ ехать впереди по дороге, где она может беспрепятственно катить, ни на мгновение не прекращая огня, разве что для определения своей позиции и позиции врага; в итоге обе армии продолжают двигаться через болото, среди тумана, волочась в грязи, подобные двум огромным, изрыгающим друг на друга пламя и дым допотопным драконам, как их представляли себе Броньяр и Кювье.
К шести часам вечера канонада становится беспрерывной и усиливается.
И в самом деле, противник демаскировал батарею из пятнадцати орудий.
Наполеону становится ясно, что вражеский арьергард получил подкрепление и, поскольку ему уже недалеко до Суаньского леса, к которому должен был прибыть Веллингтон, он намеревается занять на ночь позицию перед этим лесом.
Император хочет в этом удостовериться: по его приказу кирасиры генерала Мийо разворачивают строй и делают вид, будто начинают атаку, находясь под прикрытием четырех батарей легкой артиллерии.
Противник тотчас же демаскирует около сорока своих орудий, которые грохочут одновременно.
Сомнений больше нет: здесь вся вражеская армия; именно в этом и хотел убедиться Наполеон.
Он отзывает кирасиров, которые будут нужны ему на следующий день, занимает позицию перед Плансенуа, устраивает свою штаб-квартиру на ферме Кайу и приказывает соорудить за ночь наблюдательный пункт, с высоты которого наутро можно будет обозреть всю равнину.
Веллингтон, по всей вероятности, примет сражение.
Вечером к Наполеону приводят нескольких офицеров английской кавалерии, взятых в плен в течение дня, однако ему не удается вытянуть из них никаких важных сведений.
В десять часов, полагая, что Груши уже возле Вавра, Наполеон посылает к нему офицера с сообщением, что перед войсками императора стоит вся англо-голландская армия, которая занимает позиции у Суаньского леса, опираясь левым флангом на хутор Ла-Э, и что завтра, по всей вероятности, он даст ей сражение; поэтому он приказывает ему отрядить из своего лагеря, за два часа до рассвета, дивизию в семь тысяч человек с шестнадцатью орудиями и направить эту дивизию к Сен-Ламберу, дабы она могла соединиться с правым флангом Великой армии и действовать на левом фланге англо-голландской армии; что же касается самого Груши, то, как только он убедится, что прусско-саксонская армия оставила Вавр и продолжила свое отступление к Брюсселю или двинулась в какую-либо иную сторону, ему надлежит выступить с оставшейся частью своих войск в том же направлении, что и отправленная к Сен-Ламберу дивизия, которая послужит ему авангардом, и попытаться прибыть со всеми своими войсками к двум часам пополудни — тому времени, когда присутствие его будет иметь решающее значение.
Впрочем, чтобы не привлекать внимание пруссаков грохотом своей артиллерии, Наполеон завяжет бой только на рассвете.
Через час после того, как эта депеша была отправлена, прибывает адъютант маршала Груши с его рапортом, написанным в пять часов вечера и помеченным Жанблу.
Маршал потерял врага из виду и не знает, пошел тот на Брюссель или на Льеж; поэтому он выставил свои авангарды на каждой из этих дорог.
Поскольку в это время Наполеон осматривает посты, он получает депешу маршала только по возвращении.
Он немедленно посылает другой приказ, повторяющий тот, какой был отправлен в Вавр; однако вслед за отъездом офицера, который увозит его, прибывает другой адъютант с новым рапортом маршала, написанным в два часа ночи и также помеченным Жанблу.
По словам Груши, около шести часов вечера ему стало известно, что Блюхер со всеми своими войсками направился к Вавру; его первым намерением было тотчас же последовать за ним туда, однако его солдаты уже встали на бивак и варят себе похлебку; поэтому он выступит в поход только завтра утром.
Наполеон никак не может понять лени своих генералов, на протяжении 1814 и 1815 годов имевших возможность отдыхать целый год; он посылает Груши третий приказ, еще более срочный, чем предыдущие.
Итак, в ночь с 17 на 18 июня позиции четырех армий следующие.
Наполеон с 1-м, 2-м и 6-м пехотными корпусами, дивизией легкой кавалерии генерала Сюберви, кирасирами и драгунами Мийо и Келлермана и, наконец, с императорской гвардией, то есть с шестьюдесятью восьмью тысячами человек при двухстах сорока артиллерийских орудиях, стоит биваком позади и перед Плансенуа, оседлав главную дорогу из Брюсселя в Шарлеруа.
Веллингтон со всей англо-голландской армией, численностью более восьмидесяти тысяч человек при двухстах пятидесяти орудиях имеет штаб-квартиру в Ватерлоо и располагается на гребне возвышенности, тянущейся от Брен-л’Аллё до Ла-Э.
Блюхер находится в Вавре, где ему удалось собрать семьдесят пять тысяч солдат, с которыми он готов двинуться в любое место, откуда раздастся пушечная пальба, давая ему знать, что в нем есть нужда.
И, наконец, Груши стоит в Жанблу, где он отдыхает, проделав три льё за два дня.
Так проходит ночь: каждый предчувствует, что находится накануне сражения при Заме, но никто еще не знает, кто станет Сципионом, а кто — Ганнибалом.
На рассвете Наполеон выходит из своей палатки, охваченный тревогой, ибо не надеется застать Веллингтона на его вчерашней позиции; он полагает, что английский и прусский генералы могли воспользовались прошедшей ночью, чтобы соединиться возле Брюсселя, и теперь ждут его на выходе из теснин Суаньского леса.
Но с первого же взгляда он успокаивается: англо-голландские войска по-прежнему занимают линию высот, где они остановились накануне; в случае поражения их отступление станет невозможным.
Наполеон бросает лишь один взгляд на их расположение, а затем, повернувшись к тем, кто его сопровождает, произносит:
— Успех сражения зависит от Груши и, если он будет следовать полученным приказам, у нас девяносто шансов против десяти.
В восемь часов утра погода проясняется, и артиллерийские офицеры, отправленные Наполеоном осмотреть равнину, возвращаются с сообщением, что земля начинает подсыхать и что через час артиллерия сможет начать маневрировать.
Наполеон, который перед этим спешился, чтобы позавтракать, тотчас вновь вскакивает в седло, направляется к ферме Бель-Альянс и осматривает вражеские позиции; не доверяя собственным глазам, он поручает генералу Аксо подобраться к этим позициям как можно ближе и проверить, не защищен ли неприятель каким-нибудь оборонительным сооружением, возведенным в течение прошедшей ночи.
Спустя полчаса генерал возвращается: он не заметил никаких следов укреплений, так что противник защищен лишь природными складками местности.
Солдаты получают приказ подготовить и обсушить свои ружья.
Вначале у Наполеона была мысль начать атаку на правом фланге, но около одиннадцати часов Ней, взявшийся изучить эту часть местности, вернулся сообщить ему, что ручей, протекающий в овраге, из-за прошедшего накануне дождя превратился в грязный поток, который невозможно перейти с пехотой, и потому из деревни придется выходить колоннами по одному.