Три шотландских полка полегли там рядами, бок о бок, как и сражались, а 2-я бельгийская дивизия и 5-я и 6-я английские дивизии оставили там треть своих солдат.
Наполеон бросает в погоню за беглецами неутомимых кирасиров Мийо, которые неотступно преследуют их до самой середины английской армии и вносят в нее смятение.
С высоты, где расположился император, ему видно, как обозы, телеги и английские резервные войска удаляются с поля сражения и теснятся на Брюссельской дороге.
Победа будет за нами, если появится Груши.
Глаза Наполеона постоянно повернуты в сторону Сен-Ламбера, где пруссаки, наконец, завязали бой и где, несмотря на их численное превосходство, их удерживают две с половиной тысячи кавалеристов Домона и Сюберви и семь тысяч солдат Лобау, которые могли бы быть так ему полезны в этот час для поддержки его атаки в центре, куда он в итоге переводит взгляд, так и не услышав и не увидев ничего, что возвестило бы ему о столь ожидаемом появлении Груши.
Наполеон посылает маршалу приказ любой ценой держаться на занятой позиции.
Он нуждается в том, чтобы ясно увидеть на своей шахматной доске картину происходящего.
На крайнем левом фланге принц Жером захватил часть Гумонского леса и примыкающий к нему замок, от которого остались лишь четыре стены, тогда как вся его крыша обрушилась из-за попадания в нее разрывных снарядов; однако англичане продолжают держаться на овражной дороге, тянущейся вдоль фруктового сада; стало быть, с этой стороны победа одержана только наполовину.
Прямо перед императором, ближе к центру, маршал захватил ферму Ла-Э-Сент и удерживается там, несмотря на огонь артиллерии Веллингтона и его кавалерийские атаки, которые были только что остановлены сокрушительным ружейным огнем. Здесь полная победа.
Справа от дороги сражается генерал Дюрютт, пытаясь захватить фермы Папелотт и Ла-Э; здесь есть шанс на победу.
Наконец, на крайнем правом фланге пруссаки Бюлова, вступившие, наконец, в сражение, только что расположились под прямым углом к нашему правому крылу; тридцать тысяч солдат при шестидесяти орудиях идут против десяти тысяч солдат генералов Домона, Сюберви и Лобау. Именно здесь пока что кроется подлинная опасность.
Опасность делают еще очевиднее поступающие донесения: конные разъезды генерала Домона вернулись, не найдя Груши.
Вскоре приходит депеша от самого маршала.
Вместо того чтобы выступить из Жанблу на рассвете, как это было обещано в его письме, отправленном накануне, он выступил лишь в половине десятого утра. Однако теперь уже половина пятого пополудни, пушки грохочут пять часов подряд, и Наполеон еще надеется, что, повинуясь главному закону войны, Груши явится на звук канонады.
В половине восьмого он может прибыть на поле битвы, а до этого времени надо удвоить усилия и, главное, остановить продвижение тридцати тысяч солдат Бюлова, которые, если Груши, наконец, подойдет, окажутся зажатыми между двух огней.
Наполеон приказывает генералу Дюэму, командующему двумя дивизиями Молодой гвардии, двинуться к Плансенуа, по направлению к которому, теснимый пруссаками, в шахматном порядке отступает Лобау; Дюэм выступает с восьмью тысячами солдат и двадцатью четырьмя пушками, которые стремительно прибывают на место, переводятся в боевое положение и открывают огонь в тот момент, когда прусская артиллерия бороздит картечью Брюссельскую дорогу.
Это подкрепление останавливает успешное продвижение пруссаков и, видимо, на какой-то миг даже заставляет их отступить.
Наполеон пользуется этой передышкой: Нею отдан приказ стремительно двинуться к центру англо-голландской армии и прорвать его; император перебрасывает к нему кирасиров Мийо, которые идут в атаку первыми, чтобы осуществить прорыв; маршал следует за ними, и вскоре его войска уже находятся на вершине плато.
Вся линия английских войск полыхает огнем и почти в упор извергает смерть; Веллингтон бросает остатки своей кавалерии против Нея, давая пехоте время построиться в каре.
Наполеон чувствует необходимость поддержать это наступление и посылает графу де Вальми приказ двинуться с двумя дивизиями кирасир на плато, чтобы оказать помощь дивизиям Мийо и Лефевра-Денуэта.
В этот же самый момент маршал Ней двигает вперед тяжелую кавалерию генерала Гюйо; дивизии Мийо и Лефевра-Денуэта соединяются с ней и идут в атаку; три тысячи кирасиров и три тысячи гвардейских драгун, то есть лучших солдат в мире, мчатся вперед в бешеном галопе и сталкиваются с английскими каре, которые раскрываются, извергают картечь и вновь смыкаются.
Но ничто не может остановить страшный порыв наших солдат.
Английская кавалерия, теснимая и неотступно преследуемая кирасирами и драгунами, отступает через промежутки между каре и перестраивается позади них под прикрытием своей артиллерии; кирасиры и драгуны тотчас же обрушиваются на каре, часть из которых оказываются в итоге прорванными и гибнут, но не отступают ни на шаг.
И тогда начинается чудовищная бойня, прерываемая время от времени отчаянными атаками вражеской кавалерии, которые вынуждают наших солдат отбиваться и в течение которых английские каре обретают возможность передохнуть и перестроиться, но вскоре их прорывают снова.
Веллингтон, чьи каре уничтожают одно за другим, льет слезы ярости, видя, как на глазах у него убивают двенадцать тысяч его лучших солдат; однако ему известно, что они не отступят ни на шаг, и, рассчитав фактическое время, которое должно пройти, прежде чем истребление их завершится, он достает часы и говорит тем, кто его окружает:
— На это понадобится еще два часа, но не пройдет и часа, как придет ночь или Блюхер.
Избиение длится уже три четверти часа.
И вот тогда, с высоты, господствующей над всем полем битвы, Наполеон видит, как на дороге, ведущей из Вавра, появляется огромная растянутая колонна…
Наконец-то Груши, которого он так ждал, подходит; поздно, правда, но еще есть достаточно времени, чтобы довершить победу.
При виде этого подкрепления он рассылает по всем направлениям адъютантов возвестить о том, что Груши появился и вскоре вступит в бой.
И действительно, прибывающие один за другим отряды разворачиваются по линии фронта и выстраиваются в боевой порядок; наши солдаты усиливают пыл, ибо они верят, что им осталось нанести лишь последний удар.
Внезапно впереди этих только что появившихся войск грохочет страшный артиллерийский залп, и ядра, вместо того чтобы лететь в пруссаков, выкашивают целые ряды наших солдат.
Все вокруг Наполеона ошеломленно переглядываются; император хлопает себя по лбу: это не Груши, это Блюхер!
С первого взгляда Наполеон оценивает свое положение: оно ужасно.
Шестидесятитысячные свежие войска, не взятые им в расчет, шаг за шагом обрушиваются на его изнуренную восьмичасовой борьбой армию; у него еще остается преимущество в центре, но нет больше правого крыла; упорствовать в том, чтобы рассечь вражескую армию надвое было бы теперь бессмысленно и даже опасно.
И тогда император задумывает и приказывает исполнить один из самых блестящих маневров, какие он когда-либо замышлял в своих самых рискованных стратегических расчетах: полный переход на косой строй в центре, благодаря чему он сможет противостоять обеим армиям.
К тому же время идет и ночь, наступления которой так ждали англичане, наступает и для него.
Он отдает приказ своему левому флангу оставить у себя в тылу Гумонский лес и горстку англичан, еще держащихся под защитой зубчатых стен замка, и заместить сильно поредевшие 1-й и 2-й корпуса, одновременно высвободив кавалерию Келлермана и Мийо, полностью увязшую в бою на плато Мон-Сен-Жан.
Лобау и Дюэму он приказывает продолжить отступление и построиться в боевой порядок выше Плансенуа, генералу Пеле — надежно закрепиться в этой деревне, чтобы поддержать их маневр; центру надлежит повернуться на месте; в то же время один из адъютантов получает приказ проехать вдоль всего фронта и объявить о прибытии маршала Груши.
Это известие вновь вызывает всеобщий подъем духа: по всей огромной линии фронта войска приходят в движение; Ней, пять раз выбитый из седла, берет в руку шпагу: Наполеон встает во главе своего резерва и самолично продвигается вперед по дороге.
Противник продолжает поддаваться в центре: первая линия прорвана; гвардия преодолевает ее и захватывает батарею, брошенную ездовыми.
Однако затем она натыкается на вторую линию обороны, состоящую из грозных войск: это перестроившиеся остатки полков, за два часа до того опрокинутых французской кавалерией, это бригады английской гвардии, бельгийская дивизия генерала Шассе и дивизия герцога Брауншвейгского.
Однако для атакующих это не имеет значения!
Колонна разворачивается, как на маневрах; но внезапно десять орудий, стоящих в боевом положении, грохочут на расстоянии пистолетного выстрела от нее и сметает весь ее авангард, в то время как другие двадцать орудий берут ее на косой прицел и расстреливают скопившиеся вокруг фермы Бель-Альянс войска, вследствие своего маневра оставшиеся без прикрытия.
Генерал Фриан ранен, генералы Мишель, Жамен и Мале убиты, майоры Анжеле, Кардиналь и Аньес падают мертвыми; генерал Гюйо, в восьмой раз ведя в атаку свою тяжелую кавалерию, получает два огнестрельных ранения; у Нея изрешечены пулями мундир и шляпа; по всей линии ощущается минутная неуверенность.
В этот момент к ферме Ла-Э подходит Блюхер и выбивает из нее два защищавших ее полка; эти полки, продержавшиеся полчаса против десяти тысяч солдат, отступают; между тем Блюхер вызывает к себе шесть тысяч английских кавалеристов, охранявших левый фланг Веллингтона и ставших ненужными после того, как фланг этот заняли пруссаки.
Эти шесть тысяч кавалеристов, явившись вперемешку с теми, кого они преследовали, проделывают чудовищную брешь в самом сердце нашей армии.
Тем временем Камбронн со 2-м батальоном 1-го егерского полка вклинивается между английской кавалерией и беглецами, строится в каре и прикрывает отступление других батальонов гвардии.